Впрочем, у разоблачившего её как провокатора бывшего сослуживца по московской охранке Л.П. Меньщикова была своя версия об истинных целях создания молодёжного кружка И. Распутина. Он предположил, что идея о подготовке покушения на царя при его посещении Москвы зародилась в недрах самого охранного отделения. Громкое дело о разоблачённых террористах из «общежития сибиряков», как в охранке назвали место собраний кружка, накануне коронации было поводом отличиться и заслужить высочайшее благоволение[242].
При этом в донесениях филёров наружного наблюдения выделялась группа из четырёх наиболее активных заговорщиков, куда вместе с Иваном Распутиным входила и Зинаида Гернгросс. Дело было передано для расследования в Московское губернское жандармское управление. Четверо заговорщиков понесли достаточно суровое наказание. И.С. Распутин был приговорён к 5 годам тюремного заключения и последующим 10 годам ссылки в Якутскую область. Ещё двое участников кружка были осуждены на срок 1 год заключения в тюрьме и ссылку на 5 лет в Сибирь. Студент-химик Бахарев, изготавливавший самодельные «метательные снаряды», умер в Бутырской тюрьме от тифа до окончания судебных разбирательств. Остальных 17 арестованных выслали в разные места империи под гласный надзор полиции[243]. Чтобы снять подозрения с агента «Михеева», её тоже отправили в Бутырскую тюрьму вместе с другими. Под арестом она пробыла почти год. Своих товарищей-арестантов не сторонилась. В тюрьме даже в общей голодовке протеста участвовала.
Иван Распутин и другие арестованные кружковцы понимали, что их выдал предатель, находившийся рядом с ними. Они предпринимали попытки выявить провокатора. Понимая степень опасности подобного разбирательства для своего агента, руководители Московского охранного отделения провели целую операцию прикрытия З. Гернгросс. Сразу же после ареста был отпущен один из кружковцев, на которого пало подозрение товарищей. В ходе задержания подозреваемых была специально оставлена на свободе одна из известных охранке участниц кружка. Так был создан женский ложный след в поиске провокатора. Помогло и то, что ещё на этапе активного наружного наблюдения по требованию руководства в донесения филёров вносились поправки и удалялись фрагменты наблюдений, наводящих подозрения на агента «Михеева».
Ведение тайного сыска по методу С.В. Зубатова давало свои результаты. Участие в громком деле по предотвращению цареубийства сделало молодую секретную сотрудницу известной в узких кругах лиц, причастных к руководству охранным делом в империи. Среди своих руководители в знак уважения и признания заслуг её называли просто «Зиночка».
Кстати, со своим будущим мужем Николаем Жученко она познакомилась в том же кружке «распутинцев», в котором студент-медик тоже участвовал. Правда, его вклад в подготовку покушения был весьма скромным. Ему доверили лишь сбор пожертвований в пользу участников кружка.
Не без доли зависти Л.П. Меньщиков позже написал, что за разоблачение злоумышленников, готовивших покушение на императора, все отличившиеся сотрудники охранки были поощрены: «Зубатову повесили орден Владимира «вне правил», а Гернгрос дали 1000 рублей награды, 100 руб. месячной пенсии и послали отдыхать к родным, в Кутаис»[244].
Наблюдение и розыск противников царской власти, скрывавшихся за рубежом, с той или иной степенью результативности проводился всегда. Эти задачи ставились руководителям III отделения, «Священной дружины» или непосредственно конкретным исполнителям. Изучение опыта постановки политического сыска в других странах показало, что для повышения степени надёжности охранения монархии в Российской империи необходимо создание отдельной секретной службы. Такая тайная организация Заграничной агентуры в структуре Департамента полиции была создана в июле 1883 года. Центральный аппарат зарубежного политического сыска был размещён в Париже и в начале своей деятельности располагал достаточно скромными агентурными возможностями. Да и выделенные для этих целей две небольшие комнаты в русском консульстве во Франции использовались в основном для ведения переписки и хранения секретных архивов.
Зинаида Фёдоровна была одной из немногих секретных сотрудников охранки, которой довелось довольно долго работать среди эсеров за границей и на территории империи. Оказавшись в апреле 1898 года с сыном грудного возраста за границей, она по какой-то причине выбрала для проживания Германию. Русские политэмигранты в те годы чаще останавливали свой выбор на Франции или Швейцарии.
По одной из версий, она за границей скрывалась после скандала с мужем, который якобы хотел отобрать у неё сына. Она поселилась в немецком Лейпциге, где, с её слов, оставалась до весны 1904 года. Видимо, для неё в то время было важно каким-то образом подтвердить своё неучастие в политическом сыске за рубежом. «Следовательно, — заявляла З.Ф. Жученко, — от апреля 1895 г. до весны 1904 г. я не работала, как сотрудник»[245]. На наш взгляд, это утверждение не соответствует действительности. Известно, что все эти годы она продолжала числиться в штате секретных сотрудников Департамента полиции и получала ежемесячно пенсию в размере 100 рублей в месяц. Ей в ту пору не исполнилось ещё и 30 лет, поэтому точнее было бы говорить об установленном ей вознаграждении не в связи с преклонным возрастом, а как награда за своевременное предупреждение о готовящемся цареубийстве в 1895 году в Москве. О том, что она не прерывала своей службы секретного сотрудника охранки, свидетельствует приведённый в докладе Столыпина непрерывный срок её тайной деятельности, охватывавшей период с 1893 по 1909 год[246]. Об этом также может, на наш взгляд, свидетельствовать тот факт, что в 1902 году ей была в полтора раза увеличена ранее установленная пенсия. Высочайше пожалованную в указанном году пенсию в размере 150 рублей она аккуратно получала каждый месяц[247].
Другим подтверждением участия З.Ф. Жученко в деле заграничного сыска может служить доклад начальника Московского охранного отделения подполковника отдельного корпуса жандармов Е.К. Климовича от июля 1906 года. В годы Первой русской революции секретный сотрудник «Михеев» была откомандирована из Германии в Москву для усиления работы среди эсеров-подпольщиков. Начальник охранки докладывал директору Департамента полиции действительному статскому советнику М.И. Трусевичу о том, что: «…Зинаида Федоровна Жученко, урожденная Гернгросс, оказывавшая в течение многих лет секретные услуги по Заграничной Агентуре г.г. Рачковскому… Ратаеву… и Гартингу. Вступив в феврале месяце сего года в должность Московского охр. <анного > отделения, я застал г-жу Жученко проживающею в Москве и, войдя с ней в сношения, ввел ее в боевую организацию социалистов-революционеров. В названной организации г-жа Жученко приобрела прочные связи, благодаря чему была выяснена и ликвидирована мною вся летучая боевая организации Московского областного комитета, а также произведен ряд менее крупных ликвидаций»[248]. Фрагмент этого донесения был приведён В.К. Агафоновым в его книге «Заграничная охранка», вышедшей в свет в 1918 году. Известно, что в 1917 году эсер Агафонов был назначен членом комиссии Временного правительства по разбору архивов Заграничной агентуры в Париже. Там же в качестве эксперта работал известный разоблачитель секретных сотрудников и агентов охранки, бывший чиновник Департамента полиции Л.П. Меньщиков. Ему обычно приписывают лавры разоблачителя провокатора Жученко, пользовавшейся полным доверием в партии эсеров.
На основании доклада Климовича эсер Агафонов в 1917 году пришёл к выводу, что после возникших подозрений при разбирательстве с участием Бурцева в 1909 году Зинаида Фёдоровна умолчала о своей деятельности в составе Заграничной агентуры охранки. Однако факты — вещь упрямая. Получается, что с момента прибытия в Лейпциг и до весны 1904 года «Жученко не почивала на лаврах, как она утверждает, а служила у Рачковского и Ратаева, и, вероятно, «служба» была очень важной и «деликатной», раз такая «искренняя» провокаторша считает необходимым об этом периоде своей службы, которой она вообще якобы гордилась, умолчать»[249]. Напомним, что П.И. Рачковский возглавлял Заграничную агентуру охранки с 1885 по 1902 год, а его сменщик на этом посту Л.А. Ратаев пребывал в должности с июля 1902 по август 1905 года. Однако штаб-квартира зарубежной охранки располагалась в русском посольстве в Париже, а З.Ф. Жученко в этот период времени, с её слов, проживала в Германии. Агентуру Департамента полиции в Берлине с 1900 года возглавлял опытный сотрудник охранки А.М. Гартинг. В 1905 году он занял пост заведующего Заграничной агентурой, приняв дела у Л.А. Ратаева. В то время в подчинении у Гартинга в Германии было 6 секретных сотрудников, среди которых была и Зинаида Фёдоровна. В 1909 году он был разоблачён В.Л. Бурцевым вместе с З.Ф. Жученко и А.Е. Серебряковой. Это был, пожалуй, самый крупный провал российского политического сыска за рубежом. Обе секретные сотрудницы были наиболее опытными и результативными внедрёнными агентами охранки в организацию эсеров и считались «бриллиантами» тайной службы.
Кстати, связь агента «Михеев» с руководством Заграничной агентуры не прервалась и после того, как её откомандировали в Московское охранное отделение в связи с резким обострением революционной ситуации в городе. Гартинг продолжал отправлять в Департамент полиции донесения с просьбой вернуть ценного сотрудника для освещения активных приготовлений в политэмигрантских кругах к участию в Первой русской революции 1905–1907 годов.