Про любовные отношения великой княжны с генералом стало известно царской семье. Чтобы спасти репутацию Екатерины Павловны, по распоряжению императора князь Багратион срочно отправился на войну с Турцией. Он был назначен командовать Дунайской армией. Одновременно царские рескрипты были отправлены в Париж. В них Александр I настоятельно рекомендовал своему тайному информатору незамедлительно вернуться в Петербург.
Однако строптивая княгиня под любыми предлогами уклонялась от возвращения к семейным обязанностям. В этой ситуации оставалась лишь одна возможность прервать любовные отношения великой княжны и Багратиона. Надо было держать их вдали друг от друга, не допуская личных встреч. Екатерину Павловну в 1809 году срочно выдали замуж за принца Георга Ольденбургского. Он был назначен генерал-губернатором Тверской, Новгородской и Ярославской губерний, в связи с чем молодожёны перебрались к новому месту службы. Тверской дворец стал центром оппозиционных настроений среди придворных и сановников.
А генерал П.И. Багратион получил назначение главнокомандующим Дунайской армией и отправился на Русско-турецкую войну[532]. Дунайская (до 1808 года — Молдавская) армия была сформирована в феврале 1806 года в составе двух корпусов и отдельной дивизии. Генерал от кавалерии князь П.И. Багратион сменил на посту главнокомандующего генерал-фельдмаршала князя А.А. Прозоровского, умершего в 76 лет на боевом посту в полевом военном лагере.
Александр Павлович пережил в молодые годы глубокую личную трагедию. Весной 1801 года в ходе дворцового переворота был убит его отец — император Павел I. Сменив отца на российском троне, император Александр I всю жизнь испытывал чувство своей вины за свершившееся цареубийство. Для себя он сделал и другой важный вывод. Опасаясь за свою жизнь, император принимал все меры по обеспечению своей безопасности. Он имел своих верных тайных агентов и информаторов в высшем свете, среди придворных и в европейских царствующих домах.
Например, французский историк и доктор права Альбер Вандаль прямо указывает на то, что Екатерина Павловна занималась дипломатическим шпионажем в пользу России. Его профессиональному мнению, на наш взгляд, можно вполне доверять. Будучи профессором истории дипломатии, он много времени изучал франко-русские отношения конца XVIII — первой половины XIX века. Из-под его пера вышло 4-томное исследование взаимоотношений Наполеона и Александра I. Однако и ему не удалось найти прямых доказательств того, что Екатерина Багратион состояла на тайной службе русской короны и своё пребывание в Европе использовала для сбора важной секретной информации. Французский исследователь и писатель с сожалением отмечал, что архивные поиски по этому поводу дают историкам только косвенные подтверждения.
Тем не менее, объясняя французскую политику тех лет, Альбер Вандаль писал: «В открытой против нас кампании главным помощником Разумовского была женщина, княгиня Багратион. Княгиня на деле играла в политике ту роль, о которой в то время мечтали многие русские дамы высшего света и в которой после нее подвизались и другие дамы. Некоторые из деятелей нашего времени могли еще видеть ее на склоне жизни и познакомиться с этой светской и дипломатической знаменитостью. Но они видели ее в то время, когда она уже пережила самое себя и являлась чуть ли не единственной представительницей того типа, который играл такую роль в дни ее молодости и ее подвигов. Она и в старости упорно держалась былых традиций и обычаев, оставаясь верной воздушным нарядам, жеманным манерам и томным позам, которые так нравились в начале XIX столетия»[533].
В 1810 году у неё был первый салон в Вене. В отсутствие мужа, который никогда, кроме одного известного случая, не показывался на её приемах, княгиня собирала у себя своих приверженцев схожих взглядов из числа обожателей и поклонников. В модном салоне формировался своего рода ближний круг избранных. Здесь обсуждались важные политические события, формировалось общественное мнение и закреплялись некие политические предпочтения. Например, в разгар антинаполеоновской кампании под влиянием княгини Багратион было решено, что посещение французского посольства не является хорошим тоном и выходит за рамки политических приличий. Кстати, по рассказам современников в том же 1810 году состоялась последняя личная встреча мужа с женой за границей. По светским слухам, княгиня попросила своего прославленного мужа-генерала посетить её салон в своём парадном мундире при всех наградах. Пётр Иванович якобы не смог отказать в этом обожаемой им супруге, хотя, наверное, догадывался, что это был просто очередной ход, чтобы поднять престиж её политического салона. Да и серьёзных подтверждений этого факта до сих пор не представлено.
«В салонах княгини и ее соотечественников выковывалось и другое оружие антифранцузской пропаганды. Отсюда при всяком удобном случае выпускаются ложные известия и изумительные слухи, вызывающие страшный переполох в городе. Тут составлялись заговоры против лиц, стоявших у власти; здесь зарождались оппозиционные страсти, которые, постепенно захватывая все слои общества, вызывали неизвестные доселе вольнодумные разговоры. В результате горсть русских галлофобов заняла в Австрии положение влиятельной партии. По словам наших агентов, она-то и есть постоянная причина беспорядков и смут»[534].
Оценивая ситуацию в европейских столицах, революционное брожение и слабость властей в подавлении беспорядков, в Петербурге делались выводы и принимались меры. В 1811 году император Александр I повелел вместо прежней Тайной экспедиции создать Особенную канцелярию при министерстве полиции. В 1819 году этот орган тайного политического сыска в связи с упразднением министерства полиции был передан в подчинение министерства внутренних дел.
Особенная канцелярия состояла из трёх отделений, которые тогда назывались столами, а также включала секретную часть. Каждое отделение (стол) имело своё направление работы. Первый стол обеспечивал надзор за иностранцами и выдавал заграничные паспорта, визы и виды на жительство в Российской империи для иностранцев. Важной задачей сотрудников этого стола была борьба со шпионажем, предусматривавшая ведение наружного наблюдения и агентурную разработку лиц, попавших под подозрение.
На Второе отделение (стол) возлагалась цензура, контроль за типографиями, книжными лавками и поступлениями в Россию печатной продукции и произведений искусства. Политическим сыском государственных преступников, фактами оскорбления императора и царской фамилии, тайными обществами, масонскими ложами и религиозными сектами ведало Третье отделение (стол). На этот стол также возлагалось ведение разведки за рубежом и осуществление тайного розыска внутри и за пределами Российской империи.
На Секретную часть возлагался надзор за всеми высланными из Петербурга, контроль деятельности полиции и мест содержания преступников. Россия укрепляла правопорядок на территории империи.
Княгиня, оставаясь в положении безутешной вдовы, жила беззаботно, находясь постоянно за границей и кочуя из одной европейской столицы в другую. Славилась она не только своей красотою и необычной белизной кожи, а также причудами, которые почти всегда воспринимались не только простительными, но и какими-то по-особому обольстительными сочетаниями в прекрасной женщине, романтическими приключениями и умением держать салон, как говорили тогда французы. Умение это преимущественно принадлежало французскому, и в первую очередь парижскому аристократическому и светскому обществу.
После 1815 года княгиня Багратион окончательно перебралась в Париж, где продолжала совершенствовать своё мастерство «салонной разведки». Это умение или искусство большее значение обрело среди французов. Свой значительный салонный опыт княгиня Екатерина Багратион обрела в Париже. Примечательно, что последними представительницами этого искусства в Европе в те годы преимущественно были русские дамы: княгиня Ливен, княгиня Багратион, Свечина. Вот как их характеризовал современник П.А. Вяземский, знавший их не понаслышке. Салон первой был политический: многие европейские вопросы, сделки, преобразования, сближения дипломатических личностей тут наметывались на живую нитку разговора с тем, чтобы позднее обратиться в плотную ткань события. Салон второй нашей соотечественницы был салон в большей мере светский, без каких-то особенностей, и в нём всего было понемножку. Свечина председательствовала в салоне духовном с приверженностью религиозным догмам, но и про литературу здесь не забывали[535]. В этих салонах вечерами собирался цвет парижской аристократии, общественные деятели, крупные чиновники и политики.
Французская секретная полиция установила наблюдение за её роскошным особняком в районе Елисейских Полей. Как обычно делалось в таких случаях, прислуга в её доме была завербована и подкуплена парижской полицией. Из их донесений следовало, что русская княгиня постоянно вела свою тайную работу, не забывая при этом о любовных встречах. Об этом в полицию сообщали тайные осведомители и агентура наружного наблюдения.
Например, сообщалось: «В понедельник вечером, довольно поздно, ушли от нее два поляка, и один из них, граф Станислав Потоцкий, вернулся обратно. Подобные проделки случаются часто. Героями их становятся то один, то другой кавалер. Княгиня очень переменчива»[536].
Светская молва разносила слухи о её любовных связях с принцем Евгением Вюртембергским, который был кузеном императора Александра I и племянником вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. В списке её информаторов были дипломаты европейских стран, известные политики, писатели и общественные деятели, а также другие известные люди. Имея в виду агентурную работу княгини на благо России, можно предположить, что это были её информаторы и поставщики секретных сведений, ради чего ей приходилось делить с ними своё ложе.