Понять смысл того, чем реально занималась тайный агент императрицы Анна, из её мемуаров понять довольно сложно. Они изобилуют недомолвками, намёками и отвлечёнными рассуждениями, среди которых довольно сложно найти зерно истины. Однако некоторые предположения сделать вполне возможно.
Во-первых, она не состояла в числе придворных или служащих каких-то ведомств, поэтому круг её общения для ведения наблюдений и общения был, судя по всему, весьма ограничен. Она ни разу не упоминала о том, что бывала на светских мероприятиях или в столичных салонах. Значит, её источники информации неизвестны.
Во-вторых, её не знали в столичном обществе и, даже появись Анна там, её сочли бы чужой, малоизвестной особой, и вряд ли кто-то стал бы с ней делиться какой-либо информацией. Да и сословное положение тайного агента нам неизвестно. К тому же, если бы стало известно о её предполагаемом рождении вне брака, то вокруг неё образовалась бы атмосфера морального отчуждения, что свело бы на нет все усилия по её внедрению в аристократическую среду.
В-третьих, судя по тому, что её сообщения оформлялись в письменном виде и в конверте передавались царской особе через доверенного приближённого, можно предположить, что роль Анны сводилась к тайному информированию по каким-то важным и актуальным внешнеполитическим событиям или текущим европейским делам. Этот подход мог стать основанием для отправки её в опалу в связи с тем, что она категорически выступала против сближения с Францией, в то время как император Александр I взял курс на союз с Наполеоном. Её настойчивость могла вызывать у царя раздражение и желание прервать все отношения со своим информатором и отправить Анну в ссылку.
Насколько глубоки и точны были её оценки, рекомендации и выводы, судить, не видя самих донесений, невозможно. При этом историк-архивист М. Данилов уверяет, что такие донесения обнаружены в одном из архивов. Остаётся только ожидать, когда они будут опубликованы и станут доступны историкам и исследователям.
В-четвёртых, чтобы оценить аналитические способности и прогностические возможности Анны, следовало бы вначале определить уровень её образования и полноту полученных знаний.
В-пятых, опыт информационно-секретной службы Анны, по нашим подсчётам, составил всего около четырех лет: в период правления Екатерины II — с октября 1794 по ноябрь 1796 года; при Александре I — c августа 1807 по декабрь 1808 года. В период с 1796 по 1806 год, как она сама сообщила графу Безбородко, Анна 10 лет ничем, кроме своих частных дел, не занималась и отстала от политических занятий[42].
Вступивший на российский престол император Павел Петрович также проявил к Анне благосклонность и даже предложил ей придворный чин фрейлины. Строптивая девица вновь отказалась от службы при царском дворе, сославшись на то, что «…для сей должности совершенно не урождена и не воспитана, почему и не могу ее занять»[43]. Более того, она не приняла от императора и пожалованные ей 800 душ крестьян. Свой отказ она объяснила тем, что не умеет обращаться с крепостными, не понимает сельской экономии, а затем вообще заявила, что не желает иметь у себя невольников. Император Павел I, который, со слов героини нашего очерка, хорошо знал её покойного родителя, для себя сделал выводы и более не предлагал ей никаких наград. Но тем не менее прислал ей 25 тысяч рублей в погашение денежных сумм, которые он брал у её родителя ещё в бытность великим князем. При этом она упоминает о том, что в ту пору всем было запрещено давать Павлу Петровичу в долг даже и 50 рублей.
В короткое время царствования Павла I секретный агент Анна де Пальмье пыталась продолжать исполнять свои тайные обязанности по должности, о которой знали всего два человека в империи — Екатерина Великая и князь А.А. Безбородко. В своих воспоминаниях она писала: «В Царствовании сего Государя я истинно уподоблялась невидимке, то есть: что я все свои деяния и поступки так располагала, что все мне можно было знать, замечать, даже и предвидеть, не быв сама ни в чем замечена или подозреваема; но оставлена совершенно без должного внимания… »[44]. При этом сразу же возникает вопрос о том, почему князь Безбородко, которого император Павел Петрович вернул к активной политической жизни и возвёл в чин канцлера Российской империи, не счёл необходимым в течение трех лет сообщить подробности о секретной службе Анны де Пальмье. Более того, она сетует на то, что все её донесения оставались без внимания. Однако, как мы отмечали, со времён Екатерины Великой был установлен порядок взаимодействия с секретным агентом именно через А.А. Безбородко. Получается, что человек, которого Анна считала своим куратором, наставником и даже чуть ли не вторым родителем, скорее всего, как можно сделать выводы из мемуаров А. де Пальмье, получал её сообщения и далее оставлял их без внимания. При этом Анна вспоминала, что в начале царствования императора Павла I именно от Безбородко она получала много сведений «касательно политических оборотов и ненадежных средств, предпринятых сим Государем для благополучного Его Царствования»[45]. С учётом приведённого в мемуарах уточнения можно предположить, что опытный царедворец, ставший канцлером Российской империи, понимал всю пагубность поступавших к нему сведений от секретного агента по последствиям для его благополучия и высокого положения в империи.
В краткой версии мемуаров Анны де Пальмье есть не поясняемый ею временной разрыв в её воспоминаниях в период после гибели императора Павла Петровича и до 1806 года, когда на русском троне находился его сын — император Александр Павлович. Этот пропуск в воспоминаниях составляет 5 лет, в течение которых о жизни и судьбе секретного агента Анны ничего не известно.
В краткой версии своих воспоминаний она довольно зло характеризует императора Александра I, указав: «сей злосчастной Царь, лжами окруженной, обремененный сомнительностями и недоверчивостию, по большой части из нерешимости своей не выходил инако, как токмо ввергаясь в заблуждение»[46]. Позже её точка зрения и оценка роли Александра I в укреплении Российской империи и процветании русского общества кардинально изменились. Особенно ярко эти перемены видны в опубликованных фрагментах её мемуаров на французском языке.
Итак, при установлении её первых контактов с Александром I речь идёт о событиях, относящихся к лету 1806 года. Анна рассказывает о том, что происходило в её жизни в период пребывания в Петербурге. Во время верховой прогулки около Каменного острова её заметил император Александр I. Царь был большим любителем прекрасного пола, поэтому проявил неподдельный интерес к ранее ему неизвестной барышне. Он поручил обер-гофмаршалу графу Толстому узнать всё о ней и где она живёт. А жила Анна в то время «на даче Графа Головина, и купленная Государем Александром, которая находится по ту сторону Черной речки, за Строгановским садом»[47].
Узнав её адрес, император Александр Павлович стал ежедневно в 11 часов утра верхом проезжать мимо её дома, глядя в лорнет на её окна и кланяясь ей. И так прошла целая неделя. Зная об особом благоволении государя к женскому полу, она удивилась его вниманию, поскольку ей было уже 34 года, царь был на 5 лет моложе. Вся эта ситуация, как она позже вспоминала, показалась ей странной. Она решила выждать время, чтобы понять дальнейшие действия со стороны императора.
Однако частые поездки под окнами Анны заметили и другие обитатели дачи. В своих мемуарах она писала: «все соседи начали удивляться частой езде Государя по той даче, где пред сим его не видали и что он только с лорнеткой своей устремлял взоры свои на мои окошки»[48].
Однако царь не знал о том, что она была из числа особенных женщин, которые любовным утехам с мужчинами предпочитали другие отношения. Судя по её взглядам и пристрастиям, изложенным в мемуарах, она была сторонницей лесбийской любви. Надо заметить, что царь, судя по всему, об этом не знал.
Он продолжал свои предобеденные поездки под окнами Анны. Но она приняла решение не искушать его и себя. На время верховой прогулки императора она опускала шторы на своих окнах. Так прошла ещё одна неделя, затем Александр Павлович перестал ездить под её окнами.
Заметим, что М. Данилов в своих примечаниях к публикации мемуаров А. де Пальмье под номером 10 привёл мнение неизвестного современника о полной недостоверности описанных в мемуарах событий касательно проявленного внимания к Анне со стороны императора. «На полях рукописи против рассказа о «частой езде» императора Александра I запись рукою неустановленного лица: «Вранье — девушкам часто грезится, что за ними гоняются мущины. Ничаво не бывало»[49].
Как складывались на самом деле отношения тайного агента Анны с императором Александром Павловичем, мы расскажем несколько позже.
В этой части своих мемуаров, так или иначе связанных с императором Александром I, Анна несколько раз упоминает об особо доверенном царедворце графе Толстом, выполнявшем тайные и сугубо личные, часто интимного характера, поручения императора. Речь идёт о графе Николае Александровиче Толстом. Выходец из семьи с корнями столбового дворянства и знатного графского рода, прославившегося в петровские времена, он сделал блестящую карьеру. По обычаям прошлых лет, он со дня своего рождения был приписан к гвардии и состоял в Семёновском полку. К двадцати годам молодой граф уже имел чин капитана гвардии.