В те годы этот город считался крупным культурным и промышленным центром. С постройкой Уральской железной дороги промышленное производство и торговля резко пошли в рост. Работали почти полторы сотни заводов и фабрик, на которых трудились тысячи рабочих. Развивалось судоходство по реке Кама. Среди представителей разных политических партий считалось, что здесь имеется главный революционный ресурс – постоянно растущая численность пролетариата. Поэтому в этом губернском городе активно действовало социал-демократическое подполье. Юная революционерка быстро нашла единомышленников и в том же 1905 году в 16‐летнем возрасте вступила в РСДРП. Здесь она была известна под партийным псевдонимом «Шурка»[206]. Её подпольная работа началась с выполнения разовых поручений в качестве курьера и связной не только в самой Перми, но и в других крупных городах Уральского региона. Одновременно с подпольной работой она занималась своей партийной подготовкой, изучала марксистскую литературу. Постепенно ей стали поручать пропагандистские выступления среди рабочих и молодёжи. При этом она постоянно помнила о конспирации, понимая, что риски провалов и арестов сохраняются даже при незначительных подозрениях со стороны политического сыска империи.
Революционная активность привела на тюремные нары
Впервые под арестом Александра Ашихмина оказалась на завершающем этапе революционных выступлений в Екатеринбурге осенью 1907 года. Этот период её жизни достаточно подробно изложен в книге ветерана ФСБ Александра Петрушина «Тайна сибирских орденов». «Арестованную 20 сентября 1907 года в Екатеринбурге Ашихмину, – как пишет историк А.А. Петрушин, – обвинили в том, что она, «примкнув к преступному сообществу, имела в своем распоряжении склад взрывчатых веществ, в виде 55 патронов динамита… проживала по подложному виду на имя дочери священника Ю.М. Порубовой, вела переписку о доставке партийной литературы на Нижнетагильский завод»[207]. Её осудили в феврале 1909 года на 1 год тюремного заключения. Свой срок молодая большевичка отбывала в Екатеринбургской крепости, как тогда называлась губернская тюрьма. При этом крепостью в имперской системе уголовного наказания в те годы называлась тюрьма, в которой заключённые содержались в одиночных камерах. Однако в связи с большим числом осуждённых на пребывание в крепости, для которых не хватало одиночных камер, всех осуждённых за участие в революционных событиях 1905–1907 годов распределили по общим тюремным камерам. Здесь арестантская судьба свела 19‐летнюю Александру с Клавдией Новгородцевой, которая впоследствии стала не только женой Я.М. Свердлова, но и хранительницей партийного «алмазного фонда». Кстати, как пишет тюменский писатель А. Петрушин, обе молодые женщины были серьёзно увлечены большевиком – «товарищем Андреем», руководившим революционным подпольем в Уральском регионе Российской империи. Этим партийным псевдонимом, как известно, в то время пользовался Свердлов.
Александра Ашихмина была настолько сильно влюблена в своего партийного кумира, что даже сменила девичью фамилию на Андрееву. Однако Яков Михайлович свой выбор остановил на купеческой дочери Новгородцевой, несмотря на то, что она была на 9 лет его старше. Заметим, что это был второй брак будущего председателя ВЦИК.
После прихода к власти большевиков Клавдия Тимофеевна занимала высокие и значимые партийные посты: возглавляла Секретариат ЦК РКП(б), являясь одновременно заведующей Общим и Финансовым отделами Центрального комитета. Однако после смерти мужа её карьера пошла резко вниз. Она была перемещена на малозначительные посты, связанные с детскими учреждениями и с книгоизданием для детей[208].
Но всё это произошло значительно позже. А в те дни пребывания в неволе молодые большевички были полны решимости продолжить борьбу с самодержавием и упорно готовились к побегу. Однако тюремная обстановка губительно сказалась на здоровье Александры. После отбытия срока заключения она долго лечилась от тяжёлых недугов, полученных в тюремной неволе. Но при всём этом она старалась не прекращать своей партийной и подпольной работы.
В некоторых публикациях, посвящённых жизни и судьбе А.А. Андреевой-Горбуновой, указывается, что она после освобождения из тюрьмы якобы обучалась в медицинских учебных заведениях Российской империи. Существуют две версии на этот счёт. Согласно первой версии она училась в высшем медицинском училище в городе Юрьеве. Вторая версия указывает на то, что она окончила два курса Казанского мединститута. В обоих случаях в публикациях указывается, что обучение Александра Азарьевна не завершила.
Эти сведения о её обучении медицине, на наш взгляд, нуждаются в дополнительной проверке по нескольким причинам. Во-первых, в названных городах, где она якобы обучалась медицине, судя по её биографии, она не была. Во-вторых, сведений о наличии в Российской империи высшего медучилища в г. Юрьев с правом поступления в него женщин обнаружить не удалось. В этом городе располагался Императорский Юрьевский (прежде – Дерптский) университет, имевший врачебный факультет. В-третьих, в Казани до 1930 года не было медицинского института. Медицинский факультет существовал в Императорском Казанском университете. Никаких документальных подтверждений факта её обучения медицинским наукам выявить не удалось. Тем не менее этот вопрос нуждается, на наш взгляд, в дополнительном изучении, поскольку в ряде современных изданий вновь приводятся сведения о её медицинском (завершённом или нет) образовании. Так, например, в той же книге А.А. Петрушина такие упоминания присутствуют. «После тюрьмы, – пишет историк отечественных спецслужб, – Андреева училась в высшем медицинском училище в г. Юрьеве, но заболела туберкулезом и уехала на родину, к родителям»[209]. Далее в той же книге вновь упоминается о том, что она имела медицинское образование[210]. А в приведённой архивной справке о заключённой А.А. Андреевой-Горбуновой из ФСИН Управления по Республике Коми вообще указано, что она «по профессии врач-терапевт»[211].
Тайны на семейном фронте
После освобождения из тюрьмы в 1910 году Александра Азарьевна озаботилась состоянием своего здоровья и, предположительно, проходила лечебно-восстановительные процедуры. Тюремные условия имели пагубные последствия для прежде крепкой и здоровой 20‐летней девицы.
На сайте форума, посвящённого истории ВЧК – ОГПУ – НКВД – МГБ, историк отечественных спецслужб полковник ФСБ О.Б. Мозохин опубликовал ранее неизвестные архивные материалы, помогающие восстановить некоторые пробелы в биографии чекистки А.А. Андреевой-Горбуновой. Там же приводятся некоторые сведения, дающие представление о её трудовой и служебной деятельности до и после октября 1917 года. Например, указано, что в царской России она в 1912 году трудилась статистиком Симбирской губернской земской управы. А при Временном правительстве работала в народном доме в г. Слободском Вятской губернии[212].
Не забывала она и о личной жизни. Александра вышла замуж за своего земляка – уроженца Сарапула Вятской губернии Льва Алексеевича Горбунова, который был старше её на 7 лет. Так она стала Андреевой-Горбуновой. Однако до своего ареста она практически всегда указывала свою фамилию как Андреева. И в документах ОГПУ – НКВД СССР она называлась под этой фамилией.
Приведём ещё один интересный факт из биографии героини нашего очерка. Историк О.Б. Мозохин упоминает о том, что Александра Азарьевна болела в 1914 и 1916 годах. При этом, по нашему мнению, под болезнью в 1914 году имелась в виду её беременность. Этот год она провела в родительском доме священника Ашихмина в селе Зюздино Слободского уезда Вятской губернии. А в 1915 году в молодой семье родилась девочка, которую назвали Ариадной. Судя по всему, молодая мать оставила новорожденную на попечение своих родителей, а сама в тот же год отправилась на подпольную работу в Екатеринбург. Однако на следующий год она вновь заболела и проживала в городе Слободском Вятской губернии. Чем болела – неизвестно. Возможно, что это было как-то связано не с её здоровьем, а с уходом за своей годовалой дочерью, поскольку в том же 1916 году умер её отец-священник и семья оказалась в трудном материальном положении. Где в это время находился её муж Л.А. Горбунов, установить не удалось.
В ряды ВЧК по рекомендации Свердлова или чекиста Самсонова?
Судя по всему, молодые супруги в дореволюционный период вместе были подпольщиками-однопартийцами, а затем вдобавок стали и сослуживцами в системе советской военной разведки. Каким образом Александра Азарьевна в марте 1919 года стала сотрудником для поручений, а затем инспектором-инструктором полгода назад организованного Регистрационного управления Полевого штаба РККА, ставшего первым центральным органом советской разведки и контрразведки – достоверно неизвестно, поскольку все свидетельства и факты, скорее всего, хранятся в архивах военной разведки и ФСБ. Поступили ли супруги Горбуновы на службу в военную разведку одновременно или это произошло в разное время, тоже установить не удалось. Однако по состоянию на январь 1920 года Лев Алексеевич Горбунов, по сведениям историка спецслужб О.Б. Мозохина, занимал должность уполномоченного для связи 1‐го отдела Регистрационного управления Полевого штаба РВС Республики[213]. Иными словами, он проходил службу в центральном аппарате армейской разведки в Москве. В то время военная разведка Советской России находилась на этапе формирования и организационного становления. При этом со стороны руководства ВЧК, а зат