А Женя бежала, не разбирая дороги, уходя от погони, которой не было. Она расталкивала прохожих, сворачивала в незнакомые улочки. Увидела телефон-автомат. Два, три, четыре гудка… и бежала дальше. Вдруг бросилась наперерез к спортсменам, экипированным от кепок до шнурков как братья-близнецы.
— Он… за мной… — задыхалась она.
— Кто? Этот?
Мимо текла праздная публика, которую на мгновение развлекла уличная сценка.
— Нет, ничего, извините, — забормотала Женя, пятясь. И невпопад: — Дальше я сама.
Алексей и красотка в стиле вампир сидели за стойкой. Ее нарисованный глаз с хлопушкой ресниц делал моментальные снимки, отводя роль «птички» золотым блесткам, игравшим на щеке. Вампушка держалась уверенно и языком, как выяснилось, умела делать не только канканные движения. Еще бы она не пускала пузыри в коктейле!
— Может, тебе заказать газировку?
— Ты от меня так дешево не отделаешься.
— Это я понял. Пиф-паф, и вы покойники!
Она прыснула в соломинку, коктейль «Белые ночи» угрожающе забурлил.
— А хочешь, красавица, я тебя сниму? — Федоров потянулся за фотоаппаратом.
— На час или на ночь? — профессионально уточнила она.
Алексея в номере не оказалось, но дежурная, сжалившись, открыла ей своим ключом. Женя выглянула в окно — их вишневые «Жигули» были на месте. Как удачно получилось! Она шуровала в комнате, перетряхивая куртки и джинсы в поисках ключей от машины. Глянула в тумбочке и даже на полочке в ванной. От Федорова всего можно было ожидать. Заслышав шаги в коридоре, она на миг оцепенела, но тревога оказалась ложной.
— В чем он был?
Вот они, в шортах! Зажав ключи в кулаке, она замерла, собираясь с мыслями. Так. Адрес! Порылась в сумочке — карточка лежала на месте. Стоп, а как ехать? Она перевесила сумочку на спинку стула и позвонила дежурной:
— Скажите, как мне отсюда добраться до… минуточку… — она полезла за карточкой, и в это время раздался стук в дверь. Женя вскочила как ошпаренная и побежала в прихожую.
— Леша, ты?
— А, — зловеще-театрально, голосом обманутого мужа пророкотал Федоров, — так ты ждала другого?!
Она впустила его, говоря скороговоркой:
— Я подышать… голова… я недолго…
— Погоди, я с тобой.
— Лешенька, мне надо одной, я так больше не могу! Почему надо влезать в нашу жизнь? Нам ведь хорошо вдвоем, правда?
— Ask!
— И всегда будет хорошо, вот увидишь!
Не дав ему опомниться, она выскользнула в коридор и успела вскочить в кабинку отъезжавшего лифта. Швейцар, наблюдавший за ее неуклюжими маневрами при выезде с автостоянки, нравоучительно заметил румяному, шарообразному командировочному, похожему на артиста Леонова:
— Ладно, сама убьется, еще и дорогую машину разобьет.
В номере Федоров подобрал с пола не понятно как там оказавшиеся брюки, и тут он заметил на ковре кровь. Цепочка вела в ванную, где он обнаружил осколки стакана и забрызганную кровью раковину.
— Страсти по Евгении, — пробурчал он, смачивая полотенце.
Дверь ей открыл незнакомый юноша, этакий семинарист от Кардена. Он теребил свои длинные патлы, что в его случае, видимо, означало смущение, и нервно помаргивал белесыми ресницами.
— А где твои дружки? — спросила Женя.
Парень криво пожал плечом. Он был весь какой-то заторможенный, если, конечно, не придуривался.
— Ну вот, я пришла, что дальше? — начала она агрессивно. — Может, я не вовремя? У вас тут, наверно, по часам расписано. Что ж мы на пороге стоим, как примерные ученики? Ты примерный ученик? Примерный, по глазам вижу!
Вдруг она переменила тон:
— У тебя найдется выпить?
— Сейчас посмотрю, — он остановился на полпути к бару. — Может, вы зайдете?
— Нет, нет, — испугалась она.
— Ну, как хотите.
Он принес початую бутылку какого-то мудреного коньяка и две рюмки.
— Не подержите?
Она держала рюмки, пока он разливал. И тотчас залпом выпила одну, и другую.
— Ничего так, — похвалил юноша.
— Послушай, не знаю, как тебя…
— Игорь.
— Игорь. У вас, ребята, своя компания, у меня своя, правильно?
Он кивнул.
— Я же на вашу территорию не лезу, правда?
— Еще налить?
— Налей.
— Подержите…
Пропажу ключей от машины Федоров обнаружил не сразу. Он валялся на кровати с детективом, как вдруг его словно током ударило. Он полез в шорты — ключей не было!
— Так, — сказал он, стоя посреди комнаты. На всякий случай он глянул в окно, откуда стоянка виднелась как на ладони. «Жигуленка» на месте не было. — Та-ак, — повторил он, — это уже интересно.
Он натянул кроссовки и вышел из номера.
А эти двое так и маячили на пороге. Коньяку в бутылке заметно поубавилось, соответственно и тон разговора оживился.
— Значит, прислала колхозница на радио письмо…
— Ну, — со смехом подгоняла его Женя.
— «Вы недавно рассказывали, что в ЮАР негры недоедают. Так нельзя ли, что они недоедают, присылать сюда? Наша скотина все подъест».
— Как, как? — развеселилась она. — «Что они недоедают…» Все равно забуду!
— Налить? — спросил Игорь.
— Ой, я и так уже… Ну, по последней.
— За вас тогда!
— А что!
Они чокнулись, выпили.
— Все, Игорек, а то мне голову оторвут. Короче, так: с чужого огорода морковку не воровать, договорились?
— Вы еще придете?
— Если будешь хорошо себя вести, — она помахала руками, как крылышками.
Он вышел за ней на лестницу и стоял там, пока не хлопнула парадная дверь.
Перед светофором Женя чуть не врезалась в переднюю машину — опять стали западать тормоза. Она чертыхнулась и заглянула вниз, пытаясь понять, в чем там дело, но в это время сзади посигналили — дали зеленый свет.
— Вижу, вижу! — огрызнулась она, выжимая сцепление.
Федоров вернулся в номер. Сколько можно кружить вокруг гостиницы! Он сразу взялся за телефон.
— Владас? Это я. Извини за глупый вопрос, ты случайно не знаешь, где моя жена?.. Вышла подышать свежим воздухом и дышит вот уже… — он посмотрел на часы, — третий час. При этом ей зачем-то понадобилась машина, хотя без меня за руль она еще ни разу не садилась… Это я понимаю, но все-таки… В общем, если что, я в гостинице.
Начинало смеркаться. Алексей зажег торшер и попробовал читать. Потом осторожно достал из корзинки для мусора осколок стакана и долго его разглядывал: он никак не мог взять в толк, почему все куски стекла валялись в ванной? Вернувшись в комнату, он снова позвонил Владасу:
— Ничего?.. Слушай, у тебя есть телефон этого Юриса? Пишу… Шестнадцать? — переспросил он последние цифры. — Да… обязательно.
У Юриса не отвечали. Вдруг с улицы раздались невнятные крики. Федоров отдернул штору — какая-то пьяная компания громко выясняла отношения. Он выбросил из пепельницы окурок и остановился в тяжелом раздумье — больше делать было решительно нечего. Но тут, слава богу, зазвонил телефон.
— Ну что? — спросил он без предисловий.
Лицо его стало вытягиваться.
— Да… Федоров Алексей Георгиевич. А что с ней?.. Хорошо, записываю… Какой райотдел милиции?.. Ясно… Да уж как-нибудь… Да, еду.
Через час он выходил из морга. Шофер, рябенький сержант в перелицованной тужурке, курил под фонарем. Увидев Федорова с сигаретой, молча дал ему прикурить.
— Жизнь!.. — вздохнул сержант.
Федоров ничего не ответил.
— Давно поженились-то?
— Полгода.
— Эх! — сержант смачно выругался. — Как же это она, без тормозов? Не знала разве?
— Прособирался.
— Чего? — не понял тот.
— С тормозами.
— Ты, че же, так и ездил? — не поверил шофер. — Без тормозов?
Федоров только желваками играл.
— Ничего так, доездились.
— Слушай, ты!.. — Алексей в сердцах смял окурок и зашагал прочь.
Он долго и бесцельно кружил по городу, пока неожиданная мысль не погнала его назад в гостиницу. В номере он тотчас принялся искать… чего? Он и сам толком не знал. Объяснения. Должно же всему этому быть какое-то объяснение. Ее поведению, ее слезам. Машине. Фразе этой странной. Как она сказала? «Почему надо влезать в нашу жизнь?» О чем это она?
Определенно, что-то было не так. И он нашел это что-то. В ее сумочке, висевшей возле телефона на спинке стула. Карточка. Обыкновенная картонная карточка. А на ней адрес.
— Улица Дружбы народов 12, квартира 40, — повторял он вслух незнакомое название, как будто то был тайный пароль. Он перевернул карточку, на обороте был адрес книжного магазина. — Ерунда какая-то. Это же тот книжный, в котором мы…
Он взглянул на часы — дело было к полуночи, но не ждать же до утра! Он надел свой кожух и пошел выяснять, где находится улица Дружбы народов.
— Вам кого? — Игорь подозрительно смотрел на коренастого седого мужчину в кожаной куртке — вылитый киношник.
— Тебя, наверно. Пройти можно?
— А вы, собственно, кто?
Федоров протянул удостоверение прессы.
— Ясно, — кивнул Игорь, ровным счетом ничего не понимая.
Федорова он, однако, впустил и даже предложил коньяку, от которого тот не отказался.
— Ну? — спросил Игорь, когда они выпили. — Что дальше?
— Ты в книжном на Горького последний раз давно был?
— А что?
— Такое название, «Ракурс»… не знаю, как по-французски… тебе ни о чем не говорит?
— Ракурс по-французски будет l'oeuil… Постойте, — он встал с кресла и подошел к книжному стеллажу. — Странно…
— Что?
— Да вот он, целый комплект, мать привезла из Югославии, а одного — видите? — нет, — он показал на зияющий просвет.
— Где же он?
— Откуда мне знать! Предки из загранки вернутся, вот вы их и спросите.
— А эту женщину, — Алексей вынул из бумажника фотографию жены, — ее ты тоже не знаешь?
Игорь покраснел. Он внимательно разглядывал фото, и столь же внимательно Федоров разглядывал его.
— И давно ты ее знаешь?
— Первый раз сегодня видел.
— Тебя как зовут? — Алексей перешел на доверительный тон.