Произнеся последние слова, я понимаю, что можно решить, будто я собираюсь оставить новые туфли себе.
— Все-таки возьми и свои собственные. Похоже, ты надевала их всего пару раз. Они тебе еще пригодятся.
— Они мне разонравились, — говорю я, не в силах оторвать взгляд от новых туфель. Зачем он пытается вызвать у меня чувство вины перед серыми старомодными башмаками за то, что я видеть их не хочу? Мне они никогда не нравились. Я даже не помню, как их покупала. — А как тебе эти? — спрашиваю я, прекрасно зная, как сексуально они выглядят.
— Честно говоря, уродство какое-то.
— Уродство?
— Да.
— Неужели изящно потертая лента не напоминает тебе платье старинной куклы?
— Отнюдь. Она вот-вот оторвется.
— А я считаю, что они прекрасны.
— Тогда бери их, и дело с концом.
— Не хочу торопиться.
Некоторое время мы молча сидим рядом. Стэн оглядывается по сторонам, держа туфли за ремешки. Пристально изучает меня пару секунд и отворачивается. Потом я бросаю на него взгляд. Я бы тоже отвернулась, но стоит на него посмотреть, и уже не остановишься.
— Между прочим, кладовая замечательно выглядит. Отличная работа, — говорит он, нарушая тишину.
— Правда? Я всегда сортирую свою обувь по цвету. По крайней мере стараюсь. Не сомневайся, завтра же я верну эти туфли. Надо просто в чем-то дойти до дома.
— Может, ты оставишь свои в столе и придешь завтра в этих? Ты можешь взять клей и заклеить их. Редакторы все время так делают, и никто им ни слова не говорит.
— Отличная мысль, — говорю я, забирая у него серые туфли, которые он держит словно пару яиц. Не знаю, зачем Стэн с ними так бережно обращается. Они ведь испорчены. — Спасибо, что спас меня, — говорю я.
— Не за что. Я провожу тебя вниз.
Нечего ему видеть, как я пытаюсь идти в этих дивных босоножках. А то предложит еще надеть вместо них серое безобразие.
— Ничего, я сама. Мне надо зайти к себе и там кое-что сделать.
— Уверена?
— На все сто, — отвечаю я, стараясь не прихрамывать.
Подобные люди не часто встречаются. В нем прекрасно все: синие глаза, мягкие волосы, светлые брови, загорелые руки, зубы, как в рекламе отбеливающей пасты… Не ошеломи меня разом больше двух сотен пар обуви, я была бы куда приветливее.
Глава 7Оставайся верна себе и тому, что любишь
«Это не мои туфли. Они принадлежат компании. Я обязана вернуть их в том же состоянии, в котором взяла. Я ответственная, достойная доверия, законопослушная гражданка. Даже если в моем доме вспыхнет пожар, я не выйду в них на улицу. Я аккуратно выброшу их в окно и выбегу босиком. Только так».
— Привет, Джен.
— Привет.
— Что сегодня делаешь?
— Собираюсь поужинать, посмотреть телевизор и лечь спать. А ты?
— Не знаю.
— Не знаешь? Не может быть. «Не знаю» означает, что ты обдумываешь, куда бы пойти. Ты в курсе, что уже поздно? Завтра деткам в школу.
— У меня новые туфли, которые я принесла с работы, но я не знаю, как мне быть. Выходить в них из дома я не имею права.
— Хм-м.
— Есть идеи?
— Тащи их сюда. Приди в своих, а у меня переобуешься.
— Верно! Тогда нельзя будет сказать, что я выхожу в них из дома. Буду у тебя через двадцать минут.
Такое ощущение, что эти туфли прямо созданы для квартиры Джен. Как они смотрятся на ее кресле под старину, с небрежным разрывом в обивке, который Джен сделала с моей помощью!
Устраиваем небольшую фотосессию: снимаем меня и туфли, потом Джен и туфли, потом кресло и туфли и, наконец, отдельно туфли, выглядывающие из коробки с лентами. После небольшого передыха мы продолжаем. Сначала несколько снимков крупным планом: одна из туфель на полу возле кровати, затем обе туфли словно идут рука об руку, сплетя ремешки. Вскоре создается ощущение, что мы играем в переодевания, и мне снова вспоминается то ужасное лето, когда Зоя и все мои друзья отправились в лагерь, а я осталась дома.
В конце лета две девочки зашли ко мне в гости. Естественно, я направилась к шкафу, чтобы достать несколько Барби. Когда подруги увидели кукол у меня в руках, они начали смеяться. Можно было подумать, что я нечаянно вытащила несколько вибраторов. Девчонки буквально заливались от хохота. Никто не предупредил меня, что тем летом полагалось вырасти, а взрослые презирают Барби.
Получилось ужасно неловко. Прошло много лет, прежде чем я рассказала об этом Зое. Выслушав меня, она немедленно написала целую статью про Барби. Как ее не понимают и несправедливо презирают, словно шлюху из трейлерного парка, потому что у нее нет целлюлита. Сестра знала, что Барби значила для меня все. Прочитав ее эссе, я узнала, что Зоя тоже любила Барби. Хотя, должна признаться, она была строга к ней. Обычно сестра не любила играть в куклы, но Барби была больше чем кукла. Она была нам как старшая сестра. Даже сегодня я краснею при виде Барби.
Увы, это воспоминание испортило нашу фотосессию.
Глава 8Ты существуешь ради нее
Сегодня утром Руфь в хорошем расположении духа. Но дверь распахнута, и я сразу вижу, что она надела красивое платье с поясом. Увы, ноги у нее отекли и выпирают из туфель на каблуках, как две большие непропеченные булочки. Боюсь, что скоро часть ступни отвалится.
Она развивает бурную деятельность. Трудится, словно пчелка. Я рада, что сегодня она такая бодрая.
— Хлоя? Можно тебя на минутку?
На мне прямая юбка цвета хаки и кружевной топ, который я одолжила у Джен. Подруга предложила мне взять его вчера вечером, потому что он идеально смотрится с новыми туфлями. Хоть я и собираюсь вернуть их через час-другой. В этой юбке я чувствую себя юристом. Правда, в таком топе, пожалуй, не стоит идти в зал суда.
Я быстро сую свою сумочку с завязками под стол и подхожу к двери кабинета Руфь. В сумке лежат мои туфли и пакет с едой. Как ни дико, каждый день мне приходится по-разному маскировать свой обед. Иначе с ним что-нибудь случится. На днях я обнаружила коричневый пакетик из-под ленча, скрученный в трубочку и приколотый к моей доске для заметок. Он был абсолютно пуст. Чем-то мне такая картина напомнила линчевание.
Вчера я собиралась оставить здесь свои серые туфли, но потом выбросила их… совершенно случайно.
Руфь оглядывает меня с головы до ног.
— Какие мы сегодня красивые!
— Спасибо! Я как раз собиралась сказать то же самое вам.
— Поскольку, похоже, ты готова приняться за дело, приступим. У меня есть два задания. Обычно такие задания сначала отправляются к составителю текстов, а потом в отдел дизайна. К сожалению, оказалось, что копирайтер, которого мы вроде бы наняли, устроился работать в другой журнал. Придется тебе выполнять его работу, пока ситуация не изменится.
— И как долго сохранится такая ситуация?
— А зачем тебе знать, Хлоя?
— Ну, сколько я могу пользоваться вторым столом?
— Тебя в самом деле интересует второй стал, или ты хочешь понять, долго ли будешь заниматься работой, которая не входит в твои должностные обязанности?
— А у меня есть должностные обязанности?
— Разумеется.
— Правда? Ну и ну. А какие?
— Мне казалось, Хлоя, что они вытекают из названия твоей должности. Ты помощник ассистента.
— Но кто такой ассистент? Я собиралась спросить вас об этом в первый же день, да забыла.
— В настоящий момент у нас заполнены не все вакансии. На практике это означает, что ты помогаешь мне.
— А, ну тогда хорошо. Больше всего мне не хотелось бы кого-нибудь подвести.
— Не сомневаюсь. Давай приступим. Твоему вниманию предлагаются два проекта. Первое: мы собираемся выпустить номер, посвященный лодыжкам, и отдел продаж попросил нас придумать пару хороших идей.
— Мы будем продавать лодыжки?
— Хлоя, будь внимательна. Статьи в номере про лодыжки будут посвящены различным проблемам с этой частью ноги. Мы должны продавать не сами лодыжки. Наша цель — привлечь внимание рекламодателей, которые производят связанные с лодыжками товары: ножные браслеты и кольца, средства против экземы, лосьоны для ступней, все, связанное с носками, колготами, лаком для ногтей, жидкостью для снятия лака, наборами для педикюра, гидромассажем, ванночками для ног и, разумеется, обувью. У меня есть список рекламодателей, с которыми собираются встретиться сотрудники отдела продаж. Взгляни на него и попытайся выдать несколько идей.
— Погодите минутку, Руфь. Какие проблемы связаны с лодыжками?
— У женщин бывают проблемы со всеми частями тела. Чтобы помочь им разобраться с ними, мы выбираем по одной части тела каждый месяц и учим женщин делать ее лучше. На сей раз редакторы готовят статью про брюки-капри и экзему лодыжек. Мы можем посоветовать отказаться от туфель с ремешками вокруг лодыжки, потому что они полнят ноги, прозрачные чулки или татуировку, скрывающую шрам. Мы научим женщин миллиону способов позаботиться о своих лодыжках. А наша с тобой задача — объяснить рекламодателям, выпускающим соответствующие товары, что наши читатели любят свои лодыжки и обращаются к нам за советами, как лучше за ними ухаживать. Это не так уж сложно. Ты знакома с нашим журналом, Хлоя. Мы писали про ноги, ягодицы, живот, руки и грудь. Целый номер был посвящен удалению волос.
Значит, она его читала!
— У меня есть идея! — подпрыгиваю я.
— Сомневаюсь. Я даже не закончила.
— Простите, — говорю я и сажусь. Мне не терпится поделиться своей идеей, пока я не забыла.
— Полагаю, надо начать с папки, — продолжает Руфь, — вроде этой.
Она достает папку, на передней обложке которой изображена пара перчаток.
— Для чего она была? Для номера про перчатки?
— Хлоя, ну почему ты никак не усвоишь? Этот выпуск был посвящен рукам.
Мне следовало догадаться. На папке ясно написано: «Войди в наш октябрьский номер и протяни руку трем с половиной миллионам читателей».
— Здорово! Кто придумал эту надпись?
— По-моему, я, хотя уже не помню. Тогда в моем отделе было три состави