Оперативный опыт, приобретенный Борисом Батраевым за время загранкомандировок (всего их за время работы в разведке было шесть!), оказался востребованным. С 1982 по 1988 год Борис Никодимович работал в Болгарии в качестве первого заместителя (по разведке) представителя КГБ СССР при МВД НРБ. За достигнутые результаты в работе был награжден орденом Дружбы народов и двумя болгарскими орденами.
… Из своей последней зарубежной командировки Батраевы вернулись в 1988 году. Зинаида Николаевна занялась воспитанием внуков. Борис Никодимович продолжил работу в центральном аппарате разведки. Соединившую их более 60 лет тому назад любовь они пронесли через всю свою оперативную жизнь и одарили ею своих детей и внуков. Ну а разведка – это был другой мир, и только в нем у них были порой друг от друга свои тайны.
Зинаида Николаевна совершенно не похожа на разведчицу, которую невольно себе представляешь, читая крутые детективы. Впрочем, в этой непохожести, может быть, и заключался ее главный профессиональный секрет.
«В Зинаиде Батраевой очень удачно сочетались прекрасная женщина и великолепный оперативный работник», – эти слова опытного разведчика, длительное время являвшегося первым заместителем начальника внешней разведки, генерал-лейтенанта Вадима Алексеевича Кирпиченко говорят, как нам кажется, о многом.
После завершения активной работы «в поле», продолжавшейся в общей сложности 25 лет, Борис Батраев с 1988 по 1992 год возглавлял Кабинет чекистской славы (ныне – Зал истории внешней разведки). Его труд был отмечен нагрудным знаком «За службу в разведке» и занесением его фамилии на Доску почета СВР России. Выйдя в отставку, Борис Никодимович продолжал оказывать большую помощь Залу истории внешней разведки в его повседневной работе, выступал на телевидении, в печатных средствах массовой информации.
Скончался Борис Никодимович Батраев 29 февраля 2008 года.
Глава XVIВ разведке ее звали «Анной»
Внешняя сторона жизни Елены Косовой была хорошо известна ее друзьям и знакомым. Однако об истинном содержании ее работы во внешней разведке, которая пришлась на годы «холодной войны», знал лишь ограниченный круг лиц, включая мужа. Вместе с ним Елена Александровна провела многие годы в зарубежных командировках в различных странах мира, в том числе – в качестве «полевого» оперработника – в США. Оперативной работе в Новом Свете она отдавала все силы своего разведывательного таланта. Но в одной из последних служебных командировок за границу, когда супруги Косовы находились в Венгрии, у разведчицы неожиданно проявился новый талант. Она стала профессиональным скульптором, хорошо известным сейчас у нас в стране и за рубежом.
С органами госбезопасности Елена была связана, можно сказать, с первого дня своего рождения. А родилась она в 1925 году в семье офицера-пограничника, участника Гражданской войны. Ее отец вместе с Таманской армией совершил легендарный поход, воспетый в романе Серафимовича «Железный поток». После Гражданской войны он окончил Академию имени Фрунзе, сражался на фронтах Великой Отечественной войны, был отмечен многими наградами, в том числе орденом Суворова. В 1950-е годы он в звании генерала занимал высокий пост в пограничных войсках.
В доме у Покровских ворот, куда вместе с семьей еще до войны вселился офицер-пограничник, многие квартиры были опечатаны, а их владельцы репрессированы. Лена ходила в среднюю школу неподалеку от дома. Вспоминая о своих школьных годах, Елена Александровна рассказывала:
«Меня всегда влекло искусство. Но попытки подружиться с музами в детстве заканчивались печально. Полтора года усердно ходила в балетную школу, вдохновенно танцевала, мечтала о сцене. Как вдруг – приговор педагогов: “Заберите вашу дочь. Она слишком высокая для балерины”. Это был первый психологический удар. Родители постарались побыстрее занять меня, определив в музыкальную школу. Но мой энтузиазм столь же быстро пропал – учительница заставляла играть, как мне тогда казалось, слишком нудные вещи. Я стала пропускала уроки. Когда педагог приходила на дом, запиралась в своей комнате. С музыкой тоже пришлось расстаться. Правда, не навсегда. С 14 лет я увлеченно разучивала на рояле популярные песенные мелодии, чтобы потом играть их на публике. Участвовала и в театральных постановках».
Когда в конце войны Елена закончила среднюю школу, естественно встал вопрос: кем быть? Отец порекомендовал ей поступить на двухгодичный факультет иностранных языков Высшей школы МГБ. Она успешно сдала вступительные экзамены и стала прилежно изучать английский язык.
Из воспоминаний Елены Александровны:
«В те годы, сразу после войны, страна нуждалась в разведчиках-профессионалах. И особенно в женщинах, которых набирали в органы, как позже в отряд космонавтов.
Нас не спрашивали, какой язык мы хотим изучать, смотрели на внешние данные. Меня отправили в группу английского языка, и уже через два года я говорила с чистейшим оксфордским акцентом. Но, добиваясь идеального произношения, наши педагоги не учитывали одного, что готовят разведчиков, а не высококлассных переводчиков-синхронистов. Моя речь была слишком грамотной и такой литературной, что, когда мы приехали с мужем работать в Нью-Йорк, меня просто не понимали. Понадобилось какое-то время, чтобы перейти на разговорный английский».
Ее будущий муж Николай Косов окончил этот же факультет за два года до поступления туда Лены и уже работал в Первом главном управлении МГБ, занимавшимся ведением разведки за рубежом. Однако связей с Высшей школой он не терял и частенько навещал друзей. В один из таких заходов в альма-матер Николай заметил в комнате для дежурных по факультету симаптичную девушку в накинутой на плечи шинельке. Она внимательно штудировала английский текст и записывала перевод в школьную тетрадь.
Рослый, под два метра, блондин, увидев Лену, на мгновение застыл, а потом, заглянув в ее тетрадь, сказал:
– У вас, девушка, между прочим, ошибка в переводе. Это место надо перевести так…
Они не могли не влюбиться друг в друга. Лена и Николай были молоды, красивы, высоки, светловолосы. Кроме того, оба по-настоящему увлекались английским языком. Вскоре они стали встречаться: ходили в театры, кино, на каток на Чистых прудах, или просто гуляли по городу. Иногда Николай назначал свидание и надолго исчезал, не предупредив. О его отлучках Лена частенько узнавала от других людей. Как-то после занятий преподавательница английского языка мимоходом сказала Лене:
– Приятно, что наши выпускники уже занимаются самостоятельной работой. Вот и Коля Косов улетел в Америку. Будет переводить самому Молотову.
Николаю Антоновичу Косову довелось много поколесить по свету, работать переводчиком на Ялтинской конференции, сопровождать Хрущева и Булганина в их поездке в Индию в 1956 году. Однако вся его жизнь была неразрывно связана с работой во внешней разведке. Его судьбу навсегда разделила и Елена Александровна.
В день последнего для Лены государственного экзамена в Высшей школе МГБ молодые люди решили пожениться. В 1947 году, сразу же после завершения учебы, Елена была принята на работу в Комитет информации, как тогда называлась внешняя разведка. Она стала сотрудницей американского отдела. В 1949 году старший лейтенант Елена Косова вместе с мужем была направлена в служебную командировку в США в качестве оперативного работника нью-йоркской резидентуры. Ей был присвоен оперативный псевдоним «Анна».
Начало оперативной деятельности разведчиков в Соединенных Штатах совпало со стартом очередного витка «холодной войны». 5 марта 1947 года отставной премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, находившийся в США по приглашению президента страны Гарри Трумэна, произнес речь в небольшом американском городке Фултон. В связи с начавшимся активным распадом Британской империи, в результате которого получили независимость Индия, Пакистан, Бирма, Цейлон, Непал, а ранее Ирак и другие страны, он обвинил Советский Союз в «подрывной деятельности». В речи подчеркивалась необходимость создания военно-политического союза Великобритании и США, направленного против СССР и стран Восточной Европы, и организации «крестового похода» против коммунизма.
США и их сателлиты окружили Советский Союз «железным занавесом». В столице Соединенных Штатов были введены драконовские ограничения на перемещения советских дипломатов: не далее сорока километров от центра Вашингтона. Госдепартамент ввел жесткие квоты на число советских дипломатических и иных официальных представителей, работавших в США. Одновременно сокращалось и количество советских журналистов в стране. Аналогичные меры в отношении представителей СССР ввели и другие страны – союзницы США.
«Ян» (таким был оперативный псевдоним Николая Косова) прибыл в Нью-Йорк в качестве корреспондента ТАСС. Первоначально планировалось, что и его супруга будет работать под тассовским прикрытием. Однако штат корпункта по новым квотам оказался заполнен.
Из воспоминаний Елены Александровны:
«В Москве меня официально оформили сотрудницей отделения ТАСС в Нью-Йорке. Но в месте назначения выяснилось: для того, чтобы освободить мне место в представительстве ТАСС, должны были уволить негритянку, а у нее двое или трое детей. Я отказалась. Работала переводчицей советской делегации при ООН, после основной работы торопилась в резидентуру. Потом у оперативного секретаря резидентуры заболел муж, пришлось учиться печатать. Почта входящая, исходящая, перевод справок, донесений…
Через некоторое время меня рекомендовали на работу в штаб-квартиру одной из крупных международных организаций. Это было очень почетно. После собеседования с заместителем руководителя организации я получила очень солидный пост. В момент оформления я на этой должности была единственной женщиной.
Английский язык стал как бы своим, работать было интересно. В секции трудились люди из самых различных стран: Англии, Австрии, Польши, Китая. По окончании рабочего дня все шли домой, мне же в большинстве случаев надо было ехать в резидентуру. Там всегда была работа».