– Хм, – нахмурился Ральф. – Ваши планы довольно сухи и непритязательны, хоть вы и даете мисс Арчер возможность выбрать две страны.
– Если мои планы – сухая пустыня, то Изабелла – летний дождик, который заставит ее цвести.
– Вы хотите сказать – она талантлива?
– Судить о талантах не могу, однако девочка она умная, причем одаренная сильной волей и живым нравом. О скуке Изабелла не ведает.
– Пожалуй, это я уже заметил, – пробормотал Ральф и вдруг спросил: – Как же вы с нею поладили?
– Уж не намекаете ли вы, что ваша мать скучна? Изабелла так не считает. Пожалуй, я ее даже забавляю. Да, мы поладили, поскольку я прекрасно понимаю устремления племянницы, вижу, какова она: Изабелла откровенна, я – тоже. Мы знаем, чего ждать друг от друга.
– Ах, маменька! – воскликнул Ральф. – Кто ж не знает, чего от вас ожидать? Меня, к примеру, вы ни разу в жизни не удивили – разве что сегодня, когда привели в наш дом прекрасную кузину, о существовании которой я и не догадывался.
– Стало быть, вы считаете ее хорошенькой?
– И даже очень; впрочем, это не главное. В ней видно личность – вот это меня привлекает более всего. Кто она, что она? Где вы ее нашли, как свели знакомство?
– В старом доме в Олбани. Твоя кузина коротала там время с толстой книгой и, на мой взгляд, жутко скучала, сама о том не подозревая. Однако, когда мы прощались, она, похоже, была довольна, что ее развлекли. Вы возразите – мне не следовало сбивать с толку бедную девушку? Возможно, будете правы, только я действовала, полагаясь на собственную совесть: Изабелла заслуживает лучшей участи. Решила совершить добрый поступок, выдернув ее из болота и познакомив с миром. Она представляет свои знания о мире исчерпывающими, как и все американские девицы, и, подобно всякой из них, страшно заблуждается.
Пожав плечами, миссис Тушетт продолжила:
– Ежели хотите знать, я рассчитывала, что ваша кузина повлияет на мое реноме. Мне важно создать о себе хорошее мнение в обществе, а для дамы моего возраста нет ничего лучше, чем обзавестись привлекательной племянницей. Я много лет не видела детей моей сестры и не одобряла поведения их отца, однако желала принять участие в их судьбе, когда он наконец отойдет в мир иной. Узнала, где они обретаются, и заявилась без предупреждения. У Изабеллы две сестры, обе замужем; встретилась я только со старшей. Надо сказать, муж у нее – человек совершенно не нашего круга. Сама же Лили, сообразив, что я проявляю интерес к младшей сестре, пришла в восторг. Сказала, мол, именно этого Изабелле и не хватало: не находилось никого, кто принял бы в ней участие. Говорила о ней как о щедро одаренной умом молодой особе, нуждающейся в поддержке и покровительстве. Возможно, младшая племянница и впрямь талантлива, однако я пока не поняла, в какой именно области. Миссис Ладлоу – то есть Лили – особенно восхитило мое предложение забрать девушку в Европу, которую они там считают лучшим прибежищем для стремящихся сбежать из жутко перенаселенной Америки. Сама Изабелла, похоже, была только рада составить мне компанию, и все устроилось с необычайной легкостью. Небольшое затруднение вызвал денежный вопрос – племянница не желала быть никому обязанной, однако выяснилось, что она имеет небольшой постоянный доход, а потому полагает возможным путешествовать за свой счет.
Ральф внимательно прислушивался к обстоятельному рассказу матери, и все же ее речи лишь возбудили в нем еще больший интерес.
– Талантлива? Что ж, следует определить, в чем именно. Возможно, кузина обладает способностью сводить с ума мужчин?
– Не думаю. Тот, кто заподозрит в ней подобный дар при первом знакомстве, после поймет свою ошибку. Впрочем, прозреть ее подлинную натуру не так-то просто.
– Выходит, Уорбертон обманывается! – воскликнул Ральф. – Льстит себе: дескать, для него Изабелла – открытая книга.
– Лорду Уорбертону не понять моей племянницы, – покачала головой миссис Тушетт. – Не стоит и пытаться.
– Уорбертон умен, – возразил Ральф, – и все же ему полезно порой заняться разрешением ребусов.
– Изабелла с удовольствием загадает загадку вашему лорду.
– Что она может знать о лордах? – вновь нахмурился Ральф.
– Совершенно ничего, а потому озадачит его еще более.
Рассмеявшись, Ральф выглянул в окно.
– Разве вы не выйдете к папеньке?
– Выйду – без четверти восемь, – ответила миссис Тушетт, заставив сына взглянуть на часы.
– Стало быть, у нас есть пятнадцать минут. Расскажите же еще об Изабелле.
Мать покачала головой, дав сыну понять, что ему следует и самому приложить некоторые усилия.
– Хорошо, – промолвил тогда Ральф. – Допустим, племянница способна оказать выгодное влияние на ваше реноме, но не думаете ли вы, что она доставит вам хлопот?
– Надеюсь, нет. А ежели вы правы – на попятный не пойду. Это не в моей манере.
– По-моему, Изабелла чрезвычайно непосредственна.
– Непосредственность – не самый большой порок.
– Разумеется, нет, – согласился Ральф, – и вы – лучшее тому подтверждение. Ведь вы чрезвычайно естественны, однако никому тем самым беспокойства не причинили – ведь для вас это значило бы лишний раз утруждать себя. Скажите мне вот что: способна ли Изабелла проявлять своеволие?
– Ах, Ральф, довольно вопросов! – вскричала миссис Тушетт. – Будьте добры поискать ответы сами.
Тем не менее любопытство молодого человека далеко не иссякло.
– А ведь вы мне так и не сказали, что планируете с Изабеллой…
– Что планирую… Разве она отрез шелка? Моя племянница – девушка самостоятельная, так она мне и заявила.
– О чем, интересно, вы говорили в телеграмме, когда упоминали ее независимость?
– Господи боже мой! Что могла – то и написала. Подробные объяснения стоят слишком дорого, особенно когда телеграфируешь из Америки. Пойдемте-ка к вашему папеньке.
– Так ведь еще не время.
– Очевидно, он вне себя от нетерпения, – улыбнулась миссис Тушетт.
О нетерпении отца Ральф мог бы рассказать немало, однако смолчал и предложил матери руку. Воспользовавшись положением, остановил ее на середине лестничного марша. Следует отметить, что лестница была широкой, пологой, из потемневшего от времени дуба, с весьма надежными перилами – словом, одной из достопримечательностей Гарденкорта.
– Не собираетесь ли вы выдать кузину замуж?
– Замуж? Я еще не выжила из ума, чтобы сыграть с ней подобную шутку. Кроме того, она вполне способна сама найти себе партию. Все в ее руках.
– Имеете в виду, что она уже присмотрела себе будущего супруга?
– Насчет супруга не скажу, однако есть один молодой человек из Бостона…
Ральф, не желая слышать о молодых людях из Бостона, возобновил спуск.
– Папенька говорит, что какую американскую девицу ни возьми – все помолвлены!
Мать снова напомнила, что любопытство Ральфу следует удовлетворить, побеседовав с его объектом. А молодому человеку и без того было ясно: поводов хоть отбавляй. К счастью, ему выдалась возможность для подобной беседы, когда они остались с Изабеллой вдвоем в гостиной. Лорд Уорбертон, приехавший верхами из собственного поместья за десять миль, откланялся еще перед ужином, а через час после трапезы миссис и мистер Тушетт, по-видимому вдоволь насладившись обществом друг друга, под предлогом усталости удалились каждый в свои покои. Итак, молодому человеку выпал целый час наедине с мисс Арчер. Та, невзирая на поездку из порта, занявшую добрую половину дня, признаков изнеможения не выказывала. На самом деле утомилась она до крайности и сознавала, что назавтра за стойкость непременно придется расплачиваться. Впрочем, признаваться самой себе в отсутствии сил Изабелла почитала возможным лишь тогда, когда таковых не оставалось вовсе.
Этим вечером притворство далось ей без труда. Изабелла испытывала необычайный интерес; ее уже захватил поток радостных событий. В доме было собрано множество картин, большую часть из которых приобретал Ральф, и юная леди попросила его показать коллекцию. Лучшие полотна украшали стены отделанной дубом, очаровательно устроенной галереи с двумя небольшими гостиными в каждом конце. Вечером здесь обыкновенно зажигали свечи, однако света на картины попадало недостаточно, чтобы оценить их достоинства, и потому экскурсию следовало бы отложить назавтра. С подобным предложением Ральф и попытался выступить, однако на лице Изабеллы проступило разочарование. Впрочем, она нашла в себе силы улыбнуться.
– Мне все же хотелось бы немного здесь побродить, ежели не возражаете.
Молодая леди сознавала, что проявляет неподобающее нетерпение, но совладать с собою никак не могла. Ральф мысленно сказал себе – хм, а она в советах не нуждается! И все же поведение кузины его нисколько не раздражало, скорее напротив – позабавило и даже доставило удовольствие.
Лампы со свечами, подвешенные на кронштейнах через равные промежутки, излучали слабый, но приятный свет, падающий на размытые в полутьме богатые палитры картин с поблекшей позолотой тяжелых рам и отражающийся мягкими бликами от навощенных полов.
Ральф взял подсвечник и пошел рядом с гостьей, попутно указывая на любимые свои полотна. Изабелла застывала то у одного холста, то у другого, тихо вскрикивая от изумления или бормоча себе под нос. А она ценитель искусства, причем с хорошим вкусом, решил Ральф. Изабелла перехватила у него подсвечник и медленно пошла дальше, разглядывая каждую картину по очереди. Порою поднимала его выше, и тогда молодой человек замирал на полушаге, более любуясь кузиной, нежели развешанными по стенам шедеврами. Впрочем, он ничего не потерял, отвлекшись от работ мастеров: Изабелла того стоила. Будучи высокой, стройной и тонкой до невесомости, она значительно отличалась сложением от своих сестер. Гибкая, словно ива, говорили о ней. Ее темные в черноту волосы заставляли женщин завидовать подобному богатству; светло-серые глаза создавали очаровательный флер душевной мягкости, хоть порой умели бросить и твердый взгляд.
Они медленно прошли вдоль одной из стен галереи, вернулись вдоль другой, и Изабелла заметила: