Женский портрет — страница 19 из 124

Изабелла решила, что гостьи, возможно, и не слишком впечатляют, но, во всяком случае, не болезненны, как нередко бывает в аристократических кругах. Она сочла это большим преимуществом, ибо имелись примеры для сравнения: вспомнилась пара-тройка подруг детства, довольно-таки слабых здоровьем, что не добавляло им очарования, да и сама Изабелла порой подозревала за собой многочисленные недуги. Обе мисс, хоть и не первой молодости, обладали хорошим цветом лица и несколько детскими улыбками. Напомним, что их спокойными прозрачными глазами круглой формы наша героиня восхитилась сразу, а также отметила приятной округлости женские стати. Для визита сестры выбрали одинаковые наряды – жакеты из ангорского плюша.

Обеих дам переполняла доброжелательность, которую они, пожалуй, немного стеснялись выказывать, и, очевидно, слегка побаивались нашу юную леди, прибывшую с другого конца света; обе более улыбались, чем вступали в беседу. Впрочем, и одна и другая мисс Молинье выразили надежду на ответный визит Изабеллы в их дом в Локли, где они и жили втроем с братом. «Теперь будем видеться часто», – говорили они и спрашивали, не останется ли мисс Арчер у них как-нибудь на ночь. Двадцать девятого числа в Локли ждали гостей – возможно, Изабелла также приедет?

– Боюсь, ничего особенного не будет, – застенчиво сказала старшая из сестер, – однако, надеюсь, вы примете нас такими, какие мы есть.

– Ничего особенного и не нужно – я нахожу вас совершенно очаровательными, – ответила Изабелла, никогда не скупившаяся на комплименты.

Дамы смущенно зарделись.

После их отбытия Ральф заметил: ежели кузина будет осыпать бедных девушек подобными похвалами, они, чего доброго, решат, что над ними насмехаются, ведь очаровательными их вряд ли когда называли.

– Ничего не могу с собой поделать, – пожала плечами Изабелла. – По-моему, в их спокойствии, рассудительности и удовлетворенности жизнью присутствует подлинное очарование. Я хотела бы быть такой же.

– Боже упаси! – воскликнул Ральф.

– Я не то имела в виду: просто хотела бы перенять их манеру. Интересно, каковы они у себя дома?

Через несколько дней она имела удовольствие получить ответ на свой вопрос, когда посетила Локли с Ральфом и тетушкой. Обе мисс Молинье, одетые по случаю в черный полубархат, сидели в просторной гостиной (вероятно, одной из нескольких), обитой неярким ситцем. В домашней обстановке сестры понравились Изабелле даже больше, чем первый раз, в Гарденкорте. Она вновь отметила, насколько женщины пышут здоровьем. При первой встрече несколько медлительный их ум показался ей единственным недостатком; теперь же наша героиня решила, что обе способны на глубокие чувства. До ленча она на некоторое время осталась с сестрами наедине, пока лорд Уорбертон беседовал с миссис Тушетт в другой части гостиной.

– Верно ли, что ваш брат – неисправимый радикал? – спросила Изабелла.

Ответ ей и без того был уже известен, однако наша юная леди живо интересовалась свойствами человеческой натуры, а потому решила разговорить сестер.

– Боже, как вы правы! Совершенно неисправимый, – ответила Милдред, младшая из двух.

– И в то же время – чрезвычайно разумный человек, – добавила старшая.

Изабелла задержала взгляд на лорде; тот явно старался расположить к себе супругу старого банкира. Ральф тем временем ласкал простодушно заигрывающую с ним собаку, устроившись у пылающего камина – по августовским погодам источник тепла в огромных залах старинного дома был явно не лишним.

– Полагаете, лорд Уорбертон искренен в своих взглядах? – улыбнулась Изабелла.

– О, разумеется! – живо отозвалась Милдред, старшая же из сестер промолчала.

– Значит, он выдержит испытание?

– Испытание?

– Ну, например, ему предложат расстаться с этим прекрасным домом…

– Расстаться с Локли? – наконец подала голос старшая сестра.

– О да – и с другими домами тоже. Кстати, как они называются?

Сестры обменялись едва ли не испуганными взглядами.

– Вы хотите сказать… хотите сказать – из-за лишних расходов? – пробормотала Милдред.

– Возможно, он сдал бы один или два дома арендаторам, – предположила старшая.

– Без всякой оплаты, – уточнила Изабелла.

– Не могу себе такого представить.

– Так, значит, он – притворщик! – немедленно откликнулась наша героиня. – Не кажется ли вам, что его положение крайне двусмысленно?

Сестры совсем растерялись.

– Его положение? – пролепетала старшая.

– Положение нашего брата очень почетное, – пришла на выручку младшая. – В этой части графства – самое что ни на есть высокое.

– Не сочтите меня упрямой, – вставила Изабелла, – однако вы наверняка питаете уважение к лорду Уорбертону и даже его немного побаиваетесь?

– Как можно не уважать родного брата? – бесхитростно ответила старшая сестра.

– Судя по вам, его ближайшим родственницам, он – человек весьма достойный.

– Достойный и добрый. О многих его хороших поступках никто и не подозревает.

– Его доброта всем известна, – добавила Милдред, – и даже считается едва ли не чрезмерной.

– О, понимаю… – сказала Изабелла. – И все же на его месте я стояла бы насмерть за свои права – ведь они дарованы ему заслугами предков.

– Наша семья издавна придерживалась либеральных взглядов, – мягко возразила Милдред.

– Да-да, – кивнула Изабелла, – насколько знаю, вы в этом преуспели и вам подобные воззрения по душе. Кстати, вы увлекаетесь вышивкой?

После ленча лорд Уорбертон провел ее по дому. Изабелла и не сомневалась, что увидит картину славного прошлого. Внутри жилище Уорбертонов со временем подверглось изменениям, а потому некоторые свидетельства истории были утрачены. Другое дело – вид из сада: здесь перед взором нашей героини предстало крепкое сооружение мягкого и глубокого серого цвета, над которым вдоволь поработали английские ветра. Дом окружал широкий ров со стоячей водой – словом, жилище производило впечатление средневекового замка. День выдался прохладный и пасмурный; уже давали о себе знать первые признаки осени. Неуверенные лучи солнца ложились на стены тусклыми размытыми пятнами, словно намеренно подсвечивая самые старинные и наиболее пострадавшие от времени части кладки.

К ленчу появился и викарий, брат лорда. Изабелле он уделил пять минут – вполне достаточно, чтобы наша героиня попыталась обнаружить в нем славный дух английской церкви – и не преуспела. Викарий отличался крепкой мускулистой фигурой, простодушным честным лицом, недюжинным аппетитом и склонностью к едва ли не беспричинным взрывам смеха. Позднее Ральф сообщил Изабелле, что, до того как принять сан, викарий был могучим борцом – и до сих пор, от случая к случаю, в основном в семейном кругу, мог положить на лопатки кого-нибудь из прислуги. Нашей юной леди он понравился; собственно, в этот день ей нравилось все без исключения, однако же хотелось думать о викарии как об источнике духовной благодати.

После ленча все направились в сад, и лорд Уорбертон словно невзначай задержал гостью.

– Хотелось, чтобы вы посмотрели мое владение как следует, а светская болтовня вам этого сделать не позволит.

Впрочем, лорд не столь вдавался в древнюю историю Локли (хоть и рассказал немало любопытного), сколько обращался к темам более личным – как для юной леди, так и для самого себя. И все же, взяв небольшую паузу, снова вернулся к своему дому:

– Очень рад, что вам приглянулась моя старая хижина. Жаль, вы не останетесь подольше, иначе мы обошли бы ее всю. Кстати, сестрам вы пришлись по душе – возможно, вас это побудит заглянуть к нам снова.

– Приехала бы и без того, – вздохнула Изабелла, – однако, боюсь, все в руках тетушки.

– Уж позвольте, пардон, вам не поверить. Мне сдается, что вы вольны поступать так, как вам угодно.

– Сожалею, ежели у вас создалось подобное впечатление. На мой взгляд, оно говорит обо мне не лучшим образом.

– И тем не менее дает надежду.

– Надежду? На что же?

– На то, что в будущем буду видеть вас чаще.

– А! Для этого мне ведь большой свободы и не требуется.

– Разумеется, нет; однако ваш дядюшка меня, пожалуй, недолюбливает.

– Вы ошибаетесь, милорд. Дядюшка говорит о вас в самых превосходных тонах.

– Счастлив, что вы обо мне беседуете, и все же не уверен в желании мистера Тушетта часто принимать меня в Гарденкорте.

– Ну, за вкусы дядюшки я отвечать не могу, – возразила наша героиня, – однако его предпочтения уважаю. Впрочем, лично мне будет приятно вас видеть.

– Подобные слова я и хотел услышать и совершенно ими очарован.

– Выходит, вас несложно очаровать, милорд?

– Не сказал бы. – Уорбертон на миг остановился. – Тем не менее вы меня очаровали, мисс Арчер.

Его тон Изабеллу напугал – такой она слышала в жизни не раз. Уж не прелюдия ли к серьезному разговору? Продолжения она пока не желала, а потому ответила как могла беспечно и быстро, затратив лишь миг, чтобы перебороть волнение:

– Боюсь, все же к вам я вряд ли еще приеду.

– Никогда?

– Ну, «никогда» – это слишком отдает патетикой.

– Могу ли я нанести вам визит на следующей неделе?

– Разумеется! Что же вам может помешать?

– Серьезных препятствий нет, однако с вами никогда нельзя быть уверенным. Честно говоря, у меня складывается впечатление, что вам свойственно взвешивать своих знакомых на весах.

– Ну, вам это нисколько не повредит.

– Вы очень добры; однако, ежели и так, отношусь с опаской, когда меня подвергают строгому суду. Стало быть, миссис Тушетт собирается увезти вас за границу?

– О да, надеюсь.

– Так Англия для вас недостаточно хороша?

– Каверзные вы задаете вопросы, милорд! Стоит ли на них отвечать? Впрочем, нет: я просто хочу увидеть столько стран, сколько получится.

– Значит, бедную Англию будут сравнивать с иными землями?

– Разумеется. Я рассчитываю получить от подобного сравнения удовольствие.

– Не сомневаюсь, что эта привычка доставляет вам наслаждение. И все же ваши намерения остаются для меня тайной, – вздохнул лорд. – Планы у вас, как видно, большие, а вот цели мне неясны.