В окно едва пробивался неясный свет со двора гостиницы, позволяя нашей героине различать очертания мебели, тусклые блики на зеркале и большую кровать с четырьмя столбиками на каждом углу. Изабелла встала посреди комнаты и прислушалась: Каспар Гудвуд, помедлив, вышел из гостиной. Изабелла еще некоторое время не двигалась с места, а затем, подчинившись неодолимому порыву, упала на колени перед кроватью и спрятала лицо в ладонях.
Глава XVII
Изабелла не молилась; все ее тело охватила судорожная дрожь. Подобное случалось с нею нередко, однако сейчас она вибрировала, словно звенящая струна арфы. Надеть бы на арфу чехол да застегнуть его наглухо… Но нет: ей хотелось перебороть волнение. Простояв некоторое время на коленях, она сумела немного успокоиться. Уход Каспара Гудвуда доставил Изабелле огромное удовольствие: будто наконец оплатила долг, что висел над головой, как дамоклов меч. Ощутив облегчение, она склонила голову еще ниже. Радость заставляла сердце биться чаще, и в этом было нечто постыдное, кощунственное и неуместное. Через десять минут Изабелла поднялась и вышла в гостиную. Дрожь еще не до конца улеглась, и состояние нашей героини объяснялось двумя причинами: во-первых, трудной беседой с Каспаром, а во-вторых, вероятно, ее возбудило ощущение собственной власти над поклонником.
Усевшись в кресло, Изабелла взяла книгу, но даже и не подумала ее открыть. Откинувшись на спинку, она негромко замурлыкала себе под нос, как порой делала после не самых очевидных поступков, и предалась удовлетворенным размышлениям об отказе двум пылким поклонникам за какие-то две недели. Стремление к свободе, о котором она столь решительно поведала Каспару, пока в практические действия не перешло: возможностей предаваться своей мечте у Изабеллы было совсем немного. Сегодня же она сделала весьма серьезный шаг, вкусив радость победы – пусть большой битвы и не состоялось; планы начали исполняться. Придя в радостное состояние духа, Изабелла тем не менее ощутила угрызения совести, представив мистера Гудвуда, печально бредущего по темным улицам. Открылась дверь, и наша героиня с опаской приподнялась в кресле, решив, что поклонник вернулся, однако в номер вошла Генриетта.
Едва глянув на подругу, корреспондентка догадалась: той недавно выпало нелегкое испытание, а какое – сообразить несложно. Она тут же подошла к Изабелле, однако та встретила ее холодным молчанием. С одной стороны, наша героиня находилась в приподнятом настроении, отправив мистера Гудвуда обратно в Америку – стало быть, его визит пришелся кстати. С другой – она не забыла, как Генриетта заманила ее в ловушку.
– Он приходил, дорогая? – воскликнула корреспондентка.
Изабелла отвернулась и некоторое время не удостаивала подругу ответом, а затем покачала головой:
– Вы поступили дурно.
– Из самых лучших побуждений! Надеюсь, и вы тоже?
– Не вам судить. Вы лишились моего доверия.
Говорила Изабелла крайне неодобрительно, однако бескорыстная Генриетта на тон ответа никакого внимания не обратила – волновали ее лишь чувства подруги.
– Изабелла Арчер, – твердо и серьезно заявила она, – ежели вы отдадите свою руку одному из местных джентльменов, считайте, что мы больше не подруги.
– Прежде чем бросаться подобными угрозами, дождитесь, пока мне сделают предложение, – ответила Изабелла.
О попытках лорда Уорбертона она Генриетте не сказала ни слова и возвращаться к этой истории не собиралась. Оправдываться? Вот еще!
– Не сомневайтесь: как только окажетесь на континенте – предложений долго ждать не придется. Энни Клаймер трижды предлагали руку и сердце в Италии. Маленькой простушке Энни, представьте!
– Ну, раз она устояла, чем я хуже?
– Полагаю, поклонники Энни не слишком настаивали. С вами дело другое.
– Вы мне льстите, – невозмутимо ответила Изабелла.
– Вовсе нет – я говорю чистую правду! Вы ведь не станете отрицать, что дали мистеру Гудвуду надежду?
– Не понимаю, с чего я должна перед вами отчитываться. Еще раз повторяю: доверять вам я больше не могу. Однако, коли уж вы принимаете такое участие в мистере Гудвуде, не буду скрывать – он сей же час возвращается в Америку.
– Хотите сказать, что вы его отвергли? – ахнула Генриетта.
– Всего лишь попросила оставить меня в покое. И от вас прошу того же.
Растерянно моргнув, Генриетта отошла к зеркалу над каминной полкой и сняла шляпку.
– Надеюсь, ужин с сестрами Клаймер доставил вам удовольствие, – продолжила Изабелла, однако подруга не дала себя отвлечь пустыми разговорами:
– Куда вас влечет, Изабелла Арчер?
– Прямо сейчас? В кровать, – все тем же легкомысленным тоном ответила наша героиня.
– Я имею в виду – сознаете ли вы, что делаете? – настаивала Генриетта, осторожно взмахнув шляпкой.
– Понятия не имею и в том нахожу удовлетворение. Несущаяся вдаль карета, темная ночь, четверка резвых лошадей на невидимой дороге – вот мое представление о счастье.
– Явно не мистер Гудвуд научил вас, как говорить подобные вещи, – вы выражаетесь словно героиня неприличного романа, – хмыкнула Генриетта. – Боюсь, впереди вас ждут ужасные ошибки.
Изабеллу бесцеремонность подруги возмутила, и все же она на миг задумалась: нет ли доли истины в ее заявлении? В итоге лишь сказала:
– Наверное, вы и впрямь меня очень любите, раз позволяете себе быть столь бестактной.
– Люблю всей душой, Изабелла, – с чувством откликнулась Генриетта.
– Ежели я вам настолько дорога, оставьте меня в покое – прошу еще раз.
– Смотрите, этак в покое останетесь надолго.
– То же самое говорил и мистер Гудвуд. Я ответила, что готова рискнуть.
– Да уж, бесстрашия вам не занимать. Вы меня пугаете, Изабелла! – вскричала Генриетта. – Когда мистер Гудвуд возвращается в Америку?
– Не знаю, он не сообщил.
– Вероятно, вы даже не сочли нужным поинтересоваться, – иронически заметила подруга.
– Я слишком мало доставила ему радости, чтобы иметь право на расспросы.
Генриетта едва сдержала язвительное замечание и лишь воскликнула:
– Хорошо, что мы близко знакомы, иначе я назвала бы вас бессердечной!
– Перестаньте, – ответила Изабелла, – иначе вы меня совсем расстроите.
– Боюсь, уже расстроила. Ладно… во всяком случае, надеюсь, что бедный мистер Гудвуд встретится на пароходе с Энни Клаймер.
На следующее утро Генриетта сообщила, что возвращаться сейчас в Гарденкорт не планирует, хотя мистер Тушетт оказал бы ей радушный прием. Ее ждала поездка к леди Пенсл, и мистер Бантлинг обещал доставить приглашение. Генриетта во всех подробностях пересказала свой разговор с компанейским приятелем Ральфа и заявила: наконец нащупала ниточку, которая наверняка приведет к интересным впечатлениям, тем более мистер Бантлинг в получении приглашения от сестры полностью уверен. Как только оно поступит, Генриетта немедля отправится в Бедфордшир. Коли Изабелле будут любопытны ее исследования – милости просим заглянуть в ближайшие выпуски «Интервьюер». Генриетта явно не сомневалась, что скоро ознакомится с жизнью английского общества изнутри.
– Куда вас влечет, Генриетта Стэкпол? – повторила Изабелла вчерашний вопрос подруги.
– К самому высокому положению. Стану королевой американской журналистики. Ежели мой следующий очерк не разойдется по всему Западу, клянусь: я проглочу свою перочистку!
Генриетта уже договорилась с Энни Клаймер пройтись по магазинам и закупить все необходимое в дорогу – мисс Клаймер прощалась с полушарием, в котором ее оценили по достоинству. Вскоре она отправилась на Джермин-стрит. После ее ухода коридорный доложил о Ральфе Тушетте. Как только тот открыл дверь, Изабелла заметила: кузен чем-то озабочен. Новости он выложил едва ли не с порога – пришла телеграмма от его матушки с сообщением о тяжелом приступе старой болезни отца. Миссис Тушетт была крайне встревожена и умоляла сына немедля вернуться в Гарденкорт. Против обыкновения, на сей раз текст телеграммы поводов для критики не давал.
– Я решил, что лучше всего сперва побеседовать с доктором – сэром Мэттью Хоупом, – рассказал Ральф. – По счастью, он как раз в городе. Мы сговорились встретиться в половине первого, и я попрошу его приехать в Гарденкорт. Мистер Хоуп охотно согласится, тем паче что и раньше наблюдал папеньку – и дома, и в Лондоне. В два сорок пять отходит скорый поезд, на нем и поеду. Вы можете присоединиться ко мне или прибыть через несколько дней – как вам будет удобно.
– Разумеется, я поеду с вами! – воскликнула Изабелла. – Вряд ли я чем-то помогу дядюшке, однако он болен, и я хочу быть рядом.
– По-моему, вы его любите, – с застенчивой улыбкой предположил Ральф, – и цените по достоинству, в отличие от многих – ведь папенька слишком сложен.
– Я его обожаю, – подтвердила Изабелла.
– Что ж, очень рад. Кстати, он тоже вами восхищен – почти так же, как я.
Изабелла удовлетворенно кивнула, хотя на минуту в голову закралась мысль: как хорошо, что мистер Тушетт из тех поклонников, что не собираются делать ей предложения… Вслух же она сказала совсем о другом – мол, имеются и другие веские причины не задерживаться в Лондоне. Столица ее утомила, хотелось поскорее уехать, к тому же Генриетта собралась в Бедфордшир.
– В Бедфордшир?
– Да, к леди Пенсл, сестре мистера Бантлинга, – та должна прислать Генриетте приглашение.
Несмотря на тревогу, Ральф расхохотался, однако быстро вновь помрачнел.
– Бантлинг – человек решительный. Но вдруг приглашение затеряется по дороге?
– Всегда полагала, что английская почта безупречна.
– Ну, и на старуху бывает проруха, – пожал плечами молодой человек. – Впрочем, старина Бантлинг – рыцарь без страха и упрека. Что бы ни случилось, о Генриетте он позаботится.
Ральф отправился на встречу с доктором Хоупом, а Изабелла занялась приготовлениями к отъезду из гостиницы. Опасность, в которой очутился дядюшка, взволновала нашу героиню чрезвычайно, и, стоя у раскрытого чемодана, она со слезами на глазах растерянно оглядывала комнату. Вероятно, по этой причине к двум часам, когда вернулся кузен, вещи были еще не сложены. В гостиной молодой человек застал мисс Стэкпол, только что поднявшуюся в номер после ленча, и та выразила Ральфу соболезнования по поводу болезни старика.