Вот посмотрите, как ведет допрос «Олеговой» аргентинский следователь:
«Вы — русские шпионы, которые приехали в нашу страну заниматься подрывной деятельностью… Вам лучше сказать всю правду. Ваш муж нам уже все рассказал. Он во всем признался, и будет лучше, если вы тоже все по-хорошему расскажите…»
«Олегова», проигнорировав намеренную ложь о признании мужа:
«Что значит по-хорошему? Что, может быть еще и по-хорошему?
— Да! Может! Для начала мы у вас на глазах будем пытать ваших детей. А затем и за вас примемся…»
В ответ твердое заявление «Олеговой»:
«Ничего говорить не буду, пока не увижу мужа».[64]
Вот эпизод о том, как «Олегова» встретила американцев.
«Мы с вашего разрешения, мадам, хотели бы с вами переговорить, — сказал вновь пришедший на английском языке с заметным американским выговором.
— Вы американцы? — спросила я
— Да, мы американцы, — признал Густаво, — но это не имеет никакого значения.
— Как это не имеет? Нас арестовали аргентинцы, требовали во всем признаться, угрожали расправой над детьми, надо мной, и вдруг появляетесь вы, американцы, и хотите о чем-то со мной говорить.
— Видите ли, ваш муж да и вы тоже собирались работать против моей страны и, возможно, уже и начали эту работу здесь, в Аргентине. Вот почему мы здесь. И я прошу вас рассказать нам все, что вы знаете о работе мужа, о его связях, контактах…
— Еще что?! С какой это стати я буду вам что-то рассказывать?! Мы что, пришли к вам с поднятыми руками? Мы что — перебежали? Или мы просим у вас политического убежища? Арестовали. Назвали русскими шпионами. А доказательств — никаких. Только что и рассчитывали на психологическое давление. Вы что ли сказали им, что мы русские шпионы?…»
Думаю, что комментариев не требуется, виден боевой дух «Олеговой», которая действует как опытный профессионал-разведчик, а ведь она еще была начинающей разведчицей да к тому же матерью двоих детей, попавших вместе с родителями в тюрьму!
На все потуги сотрудницы ЦРУ Доры, посетившей «Олегову» вместе с Густаво, та заявила, что до тех пор, пока не увидится с мужем, ничего говорить не будет. Это привело к успеху и после более чем месячной разлуки им позволили увидеться.
С этой встречи они стали еще более согласовано действовать в направлении намеченной цели — США.
В процессе общения с аргентинскими охранниками Олегова расположила к себе некоторых из них, националистов, ненавидевших американцев, и те ей говорили:
«Мы, собственно, о тебе ничего не знаем, кроме того, что ты русский шпион. Это нам американцы сказали».[65]
На основании этих высказываний, по тому, как вели допросы аргентинцы, постоянно консультируясь с представителями ЦРУ, «Олегова» пришла к выводу, что информация о них к аргентинцам пришла из ЦРУ. То есть могла быть утечка из Центра внешней разведки в эту американскую службу.
Не случайно, сотрудник ЦРУ Густаво допытывался у «Олега», почему Олегова считала, что «вас кто-то предал?». Явно ЦРУ беспокоилось о безопасности вероятного предателя — «крота» во внешней разведке. Американцы, получив согласие «Олеговых» говорить с ними откровенно (в пределах отработанной в основном легенды), стали ориентировать их на осторожность во взаимоотношениях с аргентинцами. Густаво говорил им:
«Будьте осторожны с аргентинцами. Пока мы контролируем ситуацию, но ведь все может в любой момент выйти из-под нашего контроля. Не провоцируйте их».[66]
На определенном этапе допросов со стороны СИДЭ представитель ЦРУ Пепе как-то сказал:
«Что касается вашего будущего, то пока рано говорить об этом. Но по секрету скажу, в перспективе у вас, по-видимому, предстоит переезд в США. Вы как на это смотрите?
Положительно».[67]
Очевидно, для принятия окончательного решения ЦРУ направило в Аргентину двух психоаналитиков для бесед с «Олеговыми». Супруги были подвергнуты проверке на детекторе лжи, которую они, по-видимому, прошли более или менее сносно, так как никаких отрицательных последствий для них не последовало.
Наконец к середине 1971 года американец Густаво сообщил, что в отношении их принято решение. «И на очень высоком уровне. Вы поедете в Штаты».
Завершался девятый месяц со дня ареста «Олеговых». Этот период с точки зрения их поведения я бы оценил только положительно. Они в очень сложных условиях проявили высокую выдержку, стойкость и способность, наметив линию поведения сразу перед двумя западными спецслужбами, выдержать ее последовательно. Нельзя отрицать наличия у них решимости не отступать от намеченной цели и вернуться всем семейством на Родину.
Уже только по этому первому периоду у меня создалось твердое убеждение, что супруги были бы очень перспективными разведчиками-нелегалами, не попадись на их пути изменник О. Гордиевский. И винить их по аргентинскому периоду было совершенно не за что.
В США их поселили на загородной вилле, в 20 километрах от столицы. Круглосуточную охрану несла группа из четырех человек, внимательно присматривала экономка-кухарка, также сотрудница ЦРУ. Вилла была окружена лесом, где им разрешалось прогуливаться не удаляясь далеко в лес, под присмотром охранника.
Первые впечатления от нового места пребывания у «Олеговых» были неутешительными. Исчезнуть всей семьей представлялось совершенно невозможным. Но они наметили план систематического изучения ближайших окрестностей и всех других аспектов будущего возможного выполнения задуманного ими бегства.
Начались допросы, теперь со стороны более опытных следователей ЦРУ. Одновременно в плане приобщения их к американскому «образу жизни», регулярно стали вывозить на экскурсии по окрестностям, в столичные музеи и просто по городу и по магазинам.
Куратор «Олеговых» из ЦРУ Гарри сообщил им:
«Пока решается вопрос о предоставлении вам политического убежища вы будете жить здесь. Передвижение в пределах ста — двухсот метров свободное, режим — свободный, то есть можете заниматься чем хотите, но далеко от дома не уходите. У вас будет охрана, четыре человека. Нам бы хотелось приобщить вас к американскому «образу жизни», поэтому каждый день в сопровождении охранников вы можете отправляться на машине куда вам заблагорассудится… Вас везде и повсюду будут сопровождать наши сотрудники».[68]
Что поразительно, чем больше изучали обстановку «Олеговы», тем сильнее убеждались в невозможности уйти с виллы всей семьей. Несмотря на это, они все же ушли!
Конечно, потребовалось перебрать десяток возможных вариантов.
Решение их было вынужденным. За последний месяц 1971 года следователи ЦРУ начали все настойчивее подбираться к тем сторонам отступной легенды «Олеговых», которая могла лопнуть в любой момент и разоблачить их ложь, со всеми вытекавшими негативными последствиями.
Когда «Олеговы» оказались в США и полностью под контролем ЦРУ, «Олег», который за два года обучения в школе 101 обстоятельно изучил все имевшиеся во внешней разведке материалы о ЦРУ, гуляя по лесу вокруг виллы, предупредил «Олегову», чтобы она была весьма осторожной с сотрудниками ЦРУ.
Хотя у «Олеговой» в целом представление о ЦРУ было крайне негативное, она столкнулась на вилле с сотрудниками этого американского ведомства, которые были очень радушны, источали вежливость и доброжелательность. «Олег» разъяснил ей о чрезвычайном коварстве этих людей. Он подчеркнул, что даже в самом американском обществе крайне негативно относятся к методам провокаций и интриг, используемых ЦРУ. Ведь не случайно во всех детективных фильмах, где фигурируют сотрудники ЦРУ, они показаны в противовес героям-полицейским как скользкие типы, от которых можно ждать любых гадостей.
Разрешенные им свободные прогулки по окружающему лесу Олеговы решили использовать для обсуждения и разработки плана бегства.
В то время как старшая семилетняя дочь качала в коляске младшую двухлетнюю «Олеговы» тихо говорили на русском языке, которого не знала дочь и поэтому не могла узнать их планы. Они решили по одному из подготавливаемых вариантов ухода с виллы попытаться добраться до советского посольства, следуя раздельно, как предложила «Олегова». Она с детьми — прямо в свое посольство, а «Олег» — первоначально в болгарское, затем оттуда тоже в советское. Они полагали, что кому-то из них удастся достичь цели.
Для создания условий для более длительного нахождения вне контроля охраны они стали совершать продолжительные прогулки по лесу под предлогом того, что детям нужно дышать свежим воздухом.
Начав с получасовых послеобеденных прогулок, за прошедшие пять месяцев они довели их до нескольких часов — сразу после обеда и до самого ужина. Охрана привыкла к такому их распорядку и не проявляла беспокойства по поводу их долгого отсутствия.
Разработали они и детальный маршрут от виллы до советского посольства.
В начале января 1972 года «Олег» был встревожен серией попыток сотрудников ЦРУ и ФБР предъявлять ему для опознания фотографии советских разведчиков, которых он действительно знал, но по своей отступной легенде не мог знать.
Так, сначала показали фото сотрудника Ленинградского института иностранных языков, учившегося одновременно с «Олегом», который также был взят на работу во внешнюю разведку. Олег «не знал его», что несколько удивило сотрудника ЦРУ. Затем показали фотографию уже слушателя школы 101, учившегося там вместе с «Олегом». Его негативный ответ также, как отметил он про себя «Олег», был воспринят с сомнением. Наконец, утром 7 января 1972 года ему предъявили для опознания его первого куратора по спецподготовке нелегальной службе. Его «незнакомство» с этим человеком, имя и отчество которого сотрудник ЦРУ назвал правильно, заметно удивило последнего.
К этим фактам, которые, по мнению «Олеговых», свидетельствовали о том, что кто-то консультировал ЦРУ со знанием положения в Центре внешней разведки, прибавился еще один тревожный сигнал.