часто вспоминал молодость, встречи с женщинами после смерти двух жен — Екатерины Сванидзе и Надежды Аллилуевой. Вспоминал теплом Лепешинскую и Давыдову.
«Да, чем ближе к закату, — говорил он сам себе, — тем длиннее тень воспоминаний. Стареть скучно, но это единственный способ жить долго».
И вот он решил встряхнуть стариной, поменял режим жизни: еще недавно он ночами работал, «свет кабинета сталинского окна» долетал до окраин. Теперь он по ночам устраивал ночные застолья с баньками, «горьким и кислым чаепитием», анекдотами, а иногда и плясками. Соратники после нервного рабочего дня должны были ехать в гости к старцу, который в случае отказа мог и ужалить, считая такое уклонение слабостью здоровья или игнорированием приглашения.
Он смотрел на своих собутыльников и ужасался изменениям на их лицах:
«Как быстро поддались возрасту мои подчиненные! Не прошло и десяти лет, как постарели они, неужто и я такой, а я ведь старше их?! Мне кто-то давно сказал, что старость начинается тогда, когда все женщины начинают казаться красивыми. А и вправду мне часто кажется, что в этом доводе есть сама истина, мне кажется, что все бабы по-своему для меня красивы. Значит, я старею? Нет, не верю, это брехня».
Дети, Светлана и Василий, практически выросшие без матери, постепенно отбивались от влияния отца, занятого государственной службой.
Отец не заметил, как они выросли. Дочь закончила десять классов. Потом исторический факультет МГУ. Понравилась филология — и она уже учится в аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС. Защитилась — получила звание кандидата филологических наук.
Хрущев об отношения Светланы с отцом, если верить ему, напишет со временем:
«Отношения Светланки с отцом складывались сложно. Он любил ее, но выражал свои чувства оскорбительным образом. Он проявлял свою нежность так, как это делает кошка по отношению к мышке. Вначале он травмировал душу ребенка, позже — девушки, а еще позже — женщины, ставшей матерью. Результатом всего этого явилось постепенное возникновение у Светланки психического расстройства».
На Новый год в 1952 году в присутствии многочисленных гостей отец преподал дочери не жесткий, а жестокий урок, когда она, уставшая, не захотела танцевать в кругу его старых и пьяных соратников. В ответ на ее отказ отец схватил дочь за волосы и дернув, затащил плачущую в круг. Она еще больше разрыдалась из-за такого оскорбления.
В 17 лет Светлана увлеклась 39-летним Алексеем Яковлевичем Каплером. Об этом узнал отец.
— Мне все известно! — гаркнул он… — Твой Каплер — английский шпион, он арестован!..
— А я люблю его! — ответила Светлана.
— Любишь! — опять взорвался отец и нанес две горячие пощечины.
Отойдя в сторону и переживая за этот акт грубости и невоспитанности, он решил апеллировать, обратиться за поддержкой к няне:
— Подумайте, няня, до чего она дошла! Идет война, а она занята б…
Каплер провел в заключении десять лет.
Студенткой Светлана вышла замуж за Григория Морозова, по другим данным, Мороза — сына коммерческого директора парфюмерной фабрики в Москве Иосифа Мороза, выходца богатой еврейской семьи из Могилева. Когда брак его сына состоялся, старший Мороз стал распространять слухи, что он «встречается со Сталиным», «бывает в Кремле» как «старый большевик», «профессор», т. е занимался «жульничеством».
В феврале 1948 года он был арестован по обвинению в «клеветнических измышлениях против главы Советского государства». По довольно-таки суровому приговору Особого совещания при МГБ ему «впаяли» 15 лет. Бывшего свата Сталина освободили в апреле 1953 года по распоряжению Берии.
Сам Сталин был убежден, что Григория Морозова-Мороза подставили Светлане. Позже, когда она вышла замуж за Андрея Жданова, отец ей сказал:
— Сионисты подбросили тебе первого муженька.
Сталин также возмущался тем, что его бывший зять — Григорий Морозов-Мороз проигнорировал каким-то образом войну, не убыл на фронт, а «прокантовался» в Москве.
Не все нормально обстояло и со службой Василия Сталина.
Как-то придя домой, супруг Лидии Федоровны — подполковник Виктор Малоземов поделился секретом. Он был в числе обслуживавших воздушный парад в Тушино летом 1952 года.
— Лида, а Васька Сталин спивается. Уже многие открыто об этом говорят. Вчера командующий дальней авиацией Руденко и главком ВВС Жигарев отстранили пьяного Василия от командования парадом в Тушино.
— И правильно, машины вверху и люди внизу. Случись что-нибудь — кровавое месиво, — заметила супруга.
— Но послушай, как дальше развивались события. Василий приплелся пьяным на традиционный прием после парада. Там присутствовали Сталин, соратники, руководители ВВС. Мы его не пускали, но он прорвался и направился к банкетному столу. Уставшего Сталина неведомая сила, нет не подняла, а заставила вскочить из-за стола. И он взревел:
— Что это такое?
— Я отдыхаю, — ответил Василий, намекая, что он отстранен от полетов и может расслабиться по своему усмотрению.
— И часто ты так отдыхаешь? — снова с гневом послал этот вопрос, словно стрелу в сына, отец.
Ответа не последовало. Василий нагнул голову, очевидно ища округлого ответа.
— Часто, — сказал Жигарев.
— Да пошел ты на х…Тишина спрессовалась до состояния «черной дыры». Все взоры теперь устремились в сторону Сталина: ждали, как он отреагирует на хамскую выходку сына.
— Вон отсюда, — взревел вождь.
— Ну и что, Витя, он подчинился?
— Да.
— Наверно снимут со всех должностей?
— Конечно. Хотя всякое может быть.
Но всякого не случилось.
В 1952 году самый молодой генерал-лейтенант авиации Василий Сталин был снят с должности командующего ВВС Московского военного округа.
ХОЛОДНЫЙ МАРТ 1953 ГОДА
О существенных внешних изменениях человека можно судить, когда редко встречаешься с ним в последнее время. В годы войны Павел Судоплатов нередко общался со Сталиным, а потом прекратилась необходимость ходить на доклады — ходили другие. И вот в 1952 году Павел Анатольевич в ранге заместителя начальника Первого (разведывательного) управления МГБ прибыл на доклад к вождю после длительного перерыва. Он вспоминал:
«Я был очень возбужден, когда вошел в кабинет, но стоило мне посмотреть на Сталина, как это ощущение исчезло. Я увидел уставшего старика. Сталин очень изменился. Его волосы сильно поредели, и хотя он всегда говорил медленно, теперь он явно произносил слова как бы через силу, а паузы между словами были длиннее».
Ему даже показалось, что Сталин прибавил в весе…
И действительно, со слов дочери вождя, Светлана последний раз приезжала к отцу на день его рождения 21 декабря 1952 года. Ему исполнилось семьдесят три года. Как ей показалось, он плохо выглядел в тот день. Жаловался на нехватку воздуха. Из-за этого бросил курить. Однако резкое прекращение курения людьми, длительное время баловавшимися «сизым дымком», а стаж этой нездоровой привычки у Сталина отмеривался половиной столетия, как замечено врачами, приводит к психологическим и физиологическим изменениям. Нарушение обмена веществ идет к отложению жира. Увеличение веса влияет на повышение давления. Вот почему многие замечали в последние недели декабря пятьдесят второго изменения цвета кожи его лица.
28 февраля Сталин, как это было заведено в последние годы, пригласил на ужин четверку наиболее близких соратников: Берию, Маленкова, Хрущева и Булганина. На этот раз они поехали охотно — посмотреть на самочувствие Хозяина.
Дочь Светлана вспоминала, что у отца обычно было лицо бледное, но в последнее время оно приобрело нетипичную красноту, что свидетельствовало о повышенном артериальном давлении. Вина лились рекой, закуси тоже было полно. К утру они разъехались…
Наступил первый календарный день весны.
1 марта 1953 года температура утром была минусовая. Ночью доходила до девяти градусов, днем повысилась на несколько градусов.
— Погода отличная, шеф наверное выйдет на прогулку, — заметил старший сотрудник для поручений подполковник МГБ Михаил Старостин.
— Вполне вероятно, — согласился помощник коменданта дачи Петр Лозгачев.
Осадков не было, хотя было и пасмурно. Сталин целый день не выходил из кабинета. Не потребовал обеда, не смотрел почту и никого к себе не приглашал. Входить к нему без разрешения было запрещено.
— Как же так, надо же покормить Иосифа Виссарионовича, — хлопотала подавальщица Матрена Петровна Бутусова. — Сходите, узнайте, — обращалась она к дежурным офицерам.
Среди охранников начался переполох со сложным вопросом: что делать? Хотя инструкция четко регламентировала действия охраны, позволяя в случае необходимости быть начеку в аналогичной ситуации, тем не менее опять-таки наши российские «карачки», наша ментальность дрожи перед начальством, стояние по стойке «смирно» сдерживали правомерные действия.
И всё же степень подозрения нарастала. Один из дежурных сотрудников решил, что есть повод зайти к вождю — передать почту. В двадцать три с минутами он, открыв дверь и пройдя несколько комнат, вздрогнул от неожиданности: в малой столовой лежал на полу Хозяин в нижней рубахе и пижамных брюках.
Сталин вдруг пошевелился. Поднял левую руку, сделав ею знак, чтобы сотрудник охраны подошел к нему. Он загадочно манипулировал губами, открывал медленно рот, но оттуда не слышалось слов команды или просьбы. Говорить он не мог. Охранник бросил почту и попытался поднять Сталина, но, опешивши, не смог, побежал за старшим наряда. Когда пришли, то никаких движений рукой они уже не зафиксировали. В глазах открытых, холодных и малоподвижных застыли: страх, ужас и мольба, которую вождь не мог высказать, но он прерывисто дышал.
О таком состоянии Сталина было доложено по команде, но команд от предупрежденных соратников умирающего вождя — Берии, Маленкова, Хрущева и Булганина никаких не поступило. Только через 4 часа прибыли Берия и Маленков. Они обругали охрану, заявив, что товарищ Сталин спит. Перенесли его на диван и разъехались по домам.