– Разве не ты сам догнал меня десять минут назад? – грустно улыбаясь, напомнила Яна и совсем как прежде сдунула вверх упавшую на глаз челку.
Павел пожал плечами:
– Ладно, пошли к Палеям. Посмотрим, как Борис размахивает дирижерской палочкой.
Борис и вправду был похож на дирижера, из своего вертящегося кресла управляющего оркестром. Одной рукой он крутил колесо инвалидной коляски, заставляя ее челноком метаться из стороны в сторону, другой – размахивал короткой указкой; направляя ее на того или иного ученика, одновременно хвалил его или делал замечания. В группе занимались люди, ограниченные в движениях, но стоящие на собственных ногах. Показывала упражнения Марта. Вот она широко расставила ноги, чуть присела, выгнув поясницу, вытянула перед собой полусогнутые руки. Борис комментировал:
– Вы готовы принять силу мира! Ваше положение описывает круг мироздания. Представьте, что вы превратились в сферу.
У Марты это упражнение получалась лучше всего, с раскинутыми полукругом руками, она выглядела настоящим колобком. Борис продолжал:
– Здесь также важно ощутить прохождение ци по телу…
Яна рассеянно смотрела на восточные позы занимающихся, с интересом слушала Бориса, и вдруг он обратился к ней по имени, назвал Яниной… В следующий момент она поняла, что речь шла о другом.
– …повторяю, ян и инь, мужское и женское начало. Взаимодействие ян-инь с пятью элементами – это формы проявления энергии ци. К примеру, если женщина успешна в работе, но не устроена в личной жизни, если женское начало у нее спит, то из-за неподвижности инь она сможет обрести гармонию, стать счастливой.
«И все же Борис говорит обо мне, – подумала Яна. – Только мой инь не спит, а бушует внутри, как пламя в печи. Инь сжигает меня, ведь то, что происходит с Женькой, любовью не назовешь!».
Борис замер на полуслове, как это случилось с ним на юбилее. Марта снова бросилась делать укол, а понятливые инвалиды медленно побрели к скамье, на которой была свалена их верхняя одежда. Они не впервые становились свидетелями приступа у тренера.
Марта вполголоса пояснила Яне:
– У Бори синкопальные состояния, приступы случаются чуть ли ни ежедневно. Особенно, когда перенапрягается во время занятий.
– Я уже в порядке, – объявил Борис спустя минуту-другую. – Но, вообще-то, дело хреново, ребята. Надо передавать вожжи правления в группе другому человеку. Взялся бы ты, Паша?!
Павел обещал подумать, ответил, что мог бы попробовать вести занятия в детской группе – Марта тем временем подталкивала коляску с Борисом к выходу из парка.
Борис оживился, заявил, что подыщет в интернете описание упражнений борьбы тай-цзы, для мальчишек будет в самый раз. Но предупредил, что с больными детьми нужно много терпения.
– Терпеть я научился, – философски заметил Павел.
Марта с Яной переключились на житейские темы. В районе, где они жили, почти не осталось продуктовых магазинов, и Марте приходилось пешком, за три квартала, добираться до рынка. Но особенно тяжело было возвращаться назад – сумки оттягивали руки. Яна раз в неделю на машине ездила в сетевой маркет за продуктами и предложила брать с собой Марту.
При выходе из парка к Павлу пристали два хмурых парня, по виду наркоманы. Все это время они держались в отдалении, а теперь потребовали отойти с ними для разговора. Павел сказал друзьям, чтобы шли вперед, остановился:
– Что надо на этот раз? – устало поинтересовался он.
– Хозяину надоело ждать. Долго будешь его разводить?
– Я же ясно сказал, что «нет».
– Смотри, пожалеешь! Закурить не найдется?
Павел отдал зачуханным парням пачку сигарет и догнал своих.
– Чего они от тебя хотят? – не скрывая тревоги, одновременно спросили Марта и Яна.
– Говорят, что я трешку им задолжал, – снова с вызывающей ухмылкой ответил Павел.
– Три тысячи рублей? – высказала догадку Марта.
– Скорее долларов, – заметила Яна.
– Три года, – внес ясность Павел.
– У них есть на тебя какой-то компромат? – спросил Борис.
– Они хотят тебя убить? – запричитала Марта.
– Нет, я нужен им живой, а компромат иметь не обязательно, его можно и подкинуть.
Павел замолчал, раздумывая, как избавиться от преследования криминальных авторитетов. Неужели придется бежать из родного города? Он не желал становиться пешкой в чужой игре, знал, как трудно противостоять в одиночку преступному миру.
Наталья Степановна поменяла несколько адресов в городе, прежде чем смогла купить четырехкомнатную квартиру на Охте – пусть не центр города, но до Невского проспекта четверть часа езды на машине: мостом через Неву, а там рукой подать. Пришлось расселять коммуналку, потратила немало энергии – риелторам не доверяла, все контролировала сама.
Сегодня хозяйка пришла пораньше и беспокоилась, что Павел задерживается. Мобильник его, как всегда, был отключен. Едва муж появился на пороге, как она стала осыпать его упреками, хотя при этом не забыла подать тапочки, чистое полотенце и проводить в ванную. Пока он мылся, разогрела обед. Наталья Степановна не держала домработницу, хотя и могла себе это позволить. Она успевала всё сделать сама: убрать, помыть, сварить еду. Когда Павел, посвежевший после душа, вышел в большую кухню-столовую, на столе уже дымилась тарелка рассольника. Рядом стояла и рюмка с водкой.
Пока Павел насыщался, Наталья Степановна обычно успевала пересказать ему все новости дня, ни на минуту не закрывая рта. Говорила о конфликтах на работе, о налоговых проверках, о бухгалтерских хитростях. Обычно он терпеливо выслушивал ее излияния, но сегодня вдруг стукнул кулаком по столу и резко встал:
– Все, хватит. Не грузи меня, мать. Ты хоть бы раз спросила: «Как у тебя, Паша, дела?».
– Ой, совсем забыла, Пашенька! У меня для тебя новость есть. Напрасно ты думаешь, что твои дела меня не интересуют. У меня все сердце изболелось, как подумаю, что ты там в парке с бабами граблями машешь. Это просто ужас!
– Не ужаснее, чем в зоне.
– Так вот, я еще раз с Котовым о тебе говорила на днях. Раз ты не хочешь идти в охранники, он согласен взять тебя рабочим по двору. У него в Комарово огромный участок, садовник один не справляется, нужны сильные руки.
– Он спятил?
– Почему спятил? Ты же в парке озеленением занимаешься? Та же работа, только оплата на порядок выше. Котов к себе не всякого возьмет!
Павел представил, как он снова окажется практически в тюрьме, за стенами частной крепости. Прощай необременительная работа в парке, крикливая, но беззлобная баба Маня, встречи с Палеями в летнем кафе. И, разумеется, прощай, личная жизнь. Новая встреча с Яной уже породила в нем зыбкие надежды.
– А ты у меня спросила, хочу ли я в это ярмо впрягаться? – грубовато оборвал жену Павел.
– Так ведь место замечательное, и эти, из зоны, перестанут к тебе приставать.
Напоминание о нависшей над ним опасности окончательно вывело из себя Павла.
– Все, хватит базарить. Пора на боковую.
– Ладно, Пашенька, никто тебя силой не заставляет к Котову идти, – и тут же переменила тему. – А когда мы паркетом займемся? Я уже и лак купила.
Павел ничего не ответил и отправился в спальню.
Вымыв посуду, в комнату пришла и жена. Она переоделась в прозрачную розовую сорочку – черные кружева по подолу едва прикрывали бедра – и возлегла на подушки. И, Павел, соблазненный богатым телом супруги, забыл о всех треволнениях дня. Наталья Степановна застонала, изображая наслаждение, хотя Павел в последнее время был слишком резок в постели.
Утром муж подтвердил свое решение отказаться от предложения Котова, сказал, что сам со временем займется поиском работы, а пока его все устраивает.
Борис, прекратив проводить занятия с инвалидами, энергично проталкивал идею организации группы тай-цзы для мальчиков младшего возраста. Он же заставил Павла взять несколько уроков у специалиста в этой области и дал объявление через инвалидные сайты о наборе детей в группу. Павел не смог отступить перед таким напором и договорился с бригадиршей дважды в неделю ради занятий с детишками уходить с работы раньше. Баба Маня разрешила, опасаясь, как бы мужик вовсе не уволился.
С наступлением весны бригада была брошена на озеленение: целыми днями работники, согнувшись над клумбами, высаживали цветочную рассаду. И на этот раз Павел с трудом разогнул поясницу, но плоды труда радовали: пестрыми лентами вдоль аллеи мерцали высаженные бригадой анютины глазки, перекликались с весенним небом голубые соцветия агератума. Работницы сложили на тележки инструмент, захватили и лопату Павла и потянулись к конторе. Павел остался на аллее у высаженных цветов. Обтёр ладони о штаны и огляделся, ища глазами Яну. Вечера становились светлее с каждыми новыми сутками – и прояснялись отношения между разнорабочим парковой бригады и преуспевающей финансисткой. Оба поняли, что уже не могут обходиться без этих ежевечерних встреч.
Яна спешила к Павлу, спрямляя путь через березовую рощицу. В своем белом плащике, перетянутом на талии пояском, она и сама смотрелась молодой березкой. Подойдя ближе, протянула вперед руки – и четыре ладони сплелись в узел: отношения двоих все еще оставались приятельскими.
– Скоро майские праздники, – заметила Яна. – Ты помнишь наш скандинавский круиз?
– Это было в другой жизни.
– А сейчас вы с Натальей куда-нибудь собираетесь ехать?
– Нет. Дома будем. Займемся хозяйством. Я уже наездился.
– Я тоже поработаю. Хочу обобщить котировки акций и сделать по некоторым позициям среднесрочный прогноз, – хотя Яна сообщила это спокойным тоном, глаза ее были грустны: сколько раз ей приходилось проводить праздничные дни за работой у компьютера!
Но Павел внимал не словам, а взгляду. Он снова взял ее ладони в свои и уже не отпускал. Затем посмотрел в глаза и, будто оправдываясь, сказал:
– Извини, я не смогу вырваться. Наташа будет дома, а у меня, она знает, нерабочие дни. А твой наполовину муж тоже тебя на праздники бросает?