Эту же мысль ее величество повторила в письме от 21 октября 1914 г.: «О. и Т. сейчас в Ольгином комитете. Татьяна одна принимала Нейдгарда с его докладом, продлившимся целые полчаса. Это очень полезно для девочек. Они приучаются быть самостоятельными, и это их гораздо большему научит, так как приходится думать и говорить за себя, без моей постоянной помощи».
Еще одна деятельность, которой великая княжна Татьяна Николаевна самоотверженно отдавала все свои силы, – это работа медицинской сестры.
«С трепетом просматривая в архиве дневник великой княжны Татьяны 1915–1916 гг., – пишет Татьяна Горбачева, – написанный крупным, ровным, порывистым почерком, удивлялась я необыкновенной чуткости великой княжны – после посещения лазаретов она записывала имена, звания и полк, где служили те люди, кому она помогла своим трудом сестры милосердия. Каждый день она ездила в лазарет… И даже в свои именины».
И. Степанов: «Татьяна… была шефом армейского уланского полка и считала себя уланом, причем гордилась тем, что родители ее – уланы (оба гвардейских уланских полка имели шефами государя и императрицу). «Уланы папа» и «уланы мама», – говорила она, делая ударение на последнем «а». Государыня пишет Николаю Александровичу: «Татьяна в восторге, что ты видел ее полк и нашел его в полном порядке».
Татьяне Николаевне, как видим, присущи были качества деловой женщины: сила воли, четкость, дисциплинированность, аккуратность, умение жертвовать своим временем и интересами ради дела, практический ум. Не самые плохие качества, не правда ли?
4. Стань нужной людям…
Если тебя я почти что не знаю –
это неважно,
Я для тебя огонек зажигаю
в сумерках каждых.
Огонек от чистого сердца,
Огонек для души, чтоб согреться,
Для тебя, если ты одинок
Огонек…
Можно быть одинокой, но не чувствовать себя таковой, если найдутся люди, нуждающиеся в вашей любви. Вспомним приведенные ранее письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина) – он советует женщинам даже не искать, кому нужна любовь и забота, а согревать огоньком своего сердца тех, кто находится рядом. Но воплотить этот совет в жизнь не так уж и легко – нужно учиться быть христианкой в истинном значении этого слова. Ведь нередко бывает даже так, что люди неверующие подают нам, считающим, что мы уже знаем о духовной жизни все, примеры не книжного, а живого сострадания, милосердия, прощения и терпимости.
Наш путь един – ко Христу, но ведут по этому пути к Нему миллионы тропинок. Которая из них ваша? Может быть, незамужняя женщина помогает растить и воспитывать племянников, младших братьев и сестер, детей родственников. Одинокая женщина может приравнять любимую работу к отношениям в семье – обычно это происходит там, где взаимодействие с людьми требует со стороны персонала тепла, отзывчивости и самоотдачи: работа в детских садах, школах, больницах, интернатах, домах престарелых, среди инвалидов и т. д. Такая деятельность не для всех – она требует особого призвания, особого склада характера, ведь иногда поиск своего призвания может привести к чему-то вовсе не эстетичному и не ублажающему. Вспомним письмо Елены Михайловны (Алены) Р., желающей примириться с одиночеством. На это письмо был дан еще один прекрасный ответ, основанный автором на собственном жизненном опыте:
«Алена, мне не хотелось бы в ответ на Ваш вопрос громко кричать: “Делай как я – и все будет в порядке”. Судьбы одинаковыми не бывают, и совет другого человека всегда имеет только относительную ценность. Но, может быть, моя история вам в чем-то поможет или хотя бы развлечет.
Когда мне исполнилось 25 лет, я поняла – это кранты. Филолог, не ах какая красавица, в стране кризис, а я только что потеряла работу. Надежд – я имею в виду матримониальных – не было никаких, а тяжелые переживания в прошлом, заставляющие от всяких надежд надолго отказаться, были.
Больше всего меня мучило, что я “никому не нужна”. Звучит банально, а произносить это внутри себя было страшно и мучительно. Да, мама, да, друзья, да, книги. Да, верующий человек никогда не бывает один и не должен отчаиваться. Но легче не становилось. Так сказать, “случайно” я оказалась в отделении детской гематологии. Гематология – это лейкозы, миеломы, гемофилия – словом, то, от чего больные невыносимо страдают и умирают. Мои печали как-то ушли на второй план – мне “повезло”, мое присутствие и участие оказались востребованы. Я, мамина дочка, научилась готовить диетические и вкусные утешения моим новым маленьким знакомым. Научилась играть в дурацкие игры, которые помогали им не плакать. Научилась не плакать сама, видя, как гаснет детская жизнь, – не плакать до выхода за ворота больницы. Дай Боже им долгих лет жизни и здоровья, этим малышам, и упокой душеньки тех, кого спасти не удалось, – эти дети меня спасли тогда. Обращение “мама Катя”, курица мальчику Вовке в следующий раз, маленькая игрушка в кармане “на всякий случай” – я цеплялась за все это, как утопающий за соломинку.
Знакомая монахиня мне тогда сказала: ты не думай, ты выйдешь замуж и детки у тебя будут. Я воспринимала это как утешительные сказки, не больше. “Ну и где же мой жених?” – “Еще до Рождества увидитесь”. Придя на Рождественское богослужение, я все вертела головой – ну и где? А он рядом стоял, мы с ним с детства знакомы.
Сейчас я замужем, у нас маленькая дочь. Свидетелями на свадьбе были врач-гематолог и мама одного из маленьких гемофиликов. Мы по-прежнему стараемся делить жизнь с теми, кого Господь привел пройти через кошмар неизлечимых болезней. И, я подозреваю, нам это общение дает еще больше, чем тем, кому мы пытаемся помочь.
Как знать, может быть, вы потому и чувствуете, что Ваши руки пусты, что кто-то именно от Ваших рук ждет тепла? Екатерина Скульская».
На эту же тему – письмо от врача Ирины Александровны Шуваловой в газету «Как жить»:
«Я – одинокая женщина. За этими словами, наверное, должны идти жалобы и вздохи, но я могу сказать еще и по-другому: я – женщина, которая живет одна, но при этом спокойна и довольна. Хотя, признаюсь, было время, когда от одиночества хотелось просто плакать. Конечно, за мои сорок семь лет мне многое довелось повидать и пережить. Все было: и бурные романы, и короткое замужество, но вот нормальную семью создать так и не удалось. К тем годам, когда “баба ягодка опять”, я уже перегорела, мне ничего не хотелось. Стала утомлять работа (я врач-терапевт), уже не было ни сил, ни желания улыбаться пациентам. Когда я читала в газетах и журналах истории, как женщины даже за шестьдесят находят своего избранника, я не раздражалась и не завидовала. У меня просто была апатия, я ничего не хотела.
Но пришло горе, пробившее, наконец, мое равнодушие к жизни. Умерла мама, единственный человек, который жил со мной, любил меня, заботился обо мне. Я не буду описывать первых дней, когда я должна была привыкать к тому, что мамы уже нет. Я осталась совсем одна. Но потом что-то стало со мной происходить. Еще на отпевании мамы, рыдая, я стала жадно слушать то, что говорил священник о бессмертии души, о том, что мама жива на Небесах. После этого я стала ходить в церковь. Мне стало немного легче. И я начала учиться жить в одиночестве. Как мне не хватало мамы! Но при жизни я ее как бы мало замечала, не хотела порадовать лишний раз, не хотела делиться с ней переживаниями. Сколько сил ушло у меня на пустое нытье, которые можно было бы отдать маме. И я стала задумываться. Теперь мне уже было с кем поговорить от сердца – с Богом, Божьей Матерью, святыми, я верила, что они меня слышат. Но все-таки не хватало человеческого общения. Старые подруги давным-давно замужем, у всех семьи. Однажды я решила отправиться в паломническую поездку в Троице-Сергиеву лавру. Как там было хорошо, благодатно, тихо. Я ехала домой с миром и светом в душе. И неожиданно в вагоне мне в голову пришла простая мысль: как это не с кем общаться? Ведь через мой кабинет каждый день проходят десятки людей! Ведь у них есть же не только больные органы, но еще и живые души. Начала я с малого: стала всегда улыбаться пациентам, потом начала шутить с ними, когда нужно было – подбадривала, у частых посетителей моего кабинета всегда интересовалась, как жизнь. Некоторые женщины, такие же одинокие, как я, даже начинали пересказывать мне свои проблемы. А многие спрашивали, почему у меня иконка на столе. И скоро я стала слышать от моих больных: “Ой, Ирина Александровна, вы такая добрая. Вы самый чуткий врач в этой больнице”. Цветы приносили, поздравляли с праздниками. А одна пациента, моложе меня на три года, стала в конце концов моей близкой подругой. Теперь я всем хочу сказать: поверьте, люди, мы не одиноки».
Часть третья. Что делать?
Смирение и низкая самооценка – одно и то же?
Часто психологи утверждают, что одинокий человек сам виноват в своем одиночестве. Не могу с этим согласиться – пути Господни неисповедимы. Так что «кто виноват», мы выяснять не будем, а вот о том, что делать – пожалуй, подумаем. О многом мы уже поговорили. Упомянули вскользь и о низкой самооценке, и о неумении любить себя. Теперь поговорим об этом подробнее, уж слишком много путаницы с этими понятиями.
Что мучает В., автора письма, с которого мы начали книгу? В. сама признается в том, что надо было больше любить себя. Такие понятия как «любовь к себе» и «гордыня» верующие постоянно путают и тем самым немало вредят себе и другим. Отождествляя смирение – главную христианскую добродетель – с матерью многих пороков, с тем, что психологи называют низкой самооценкой, люди порой залезают в такие дебри, что им уже никто, кроме опытного священника (а может быть, увы, и вкупе с врачом), помочь не в силах.
Беседуя однажды с психологом Валерием Ильиным, частым гостем православных изданий, я спросила его:
– Не кажется ли вам, что христианское смирение часто путают с комплексом неполноценности?
– Да, на самом деле очень часто встречается такое «уничижение паче гордости». И надо сказать, что скептическое отношение у многих людей к христианскому смирению, к христианской аскезе происходит не от того, что эти люди являются гонителями Христа, а потому что им не приходилось встречаться ни с настоящим смирением, ни с настоящей аскезой, зато много приходилось сталкиваться с тем, что за это выдается. А любой человек очень чувст