Данная книга касается главным образом истории XIX — начала XX в. Однако в последнее время, в основном под влиянием постмодернизма, произошло удивительное смещение акцентов в женских исследованиях, что проявилось в междисциплинарных исследованиях литературы, антропологии, психоанализа, истории. Появилось несколько превосходных работ о сексуальности, сексуальной культуре, а также ряд прекрасных сборников на английском языке, рассматривающих такие увлекательные предметы, как женские костюмы, театральное представление и гендер, литературные образы, поэзия, автобиографии, литературные посвящения и множество других. В будущем фактически невозможно будет писать о театре, музыке, опере, балете, художественной литературе, живописи и кинематографе независимо от использования в них гендерных категорий анализа. Больше не будет традиционного исследования канонических текстов. Нынешний стиль состоит в том, чтобы соотнести искусство с повседневной жизнью и наоборот, а также в интертекстуальном изучении культурных мифологий. Историки учатся проводить параллели и даже переплетать традиционное изложение фактов, взятых из общепринятых источников (мемуаров, законодательных актов, документов и т. п.), с тем что было создано искусством и воспринято обществом. На мой взгляд, это может стать прекрасным интеллектуальным упражнением, поскольку субъективные размышления не отражают в достаточной степени «реальный» опыт, создаваемый документами, логическим анализом и здравым смыслом.
Я рад отметить, что разрыв между западными и советскими учеными (о котором я писал в 1990 г.) в настоящее время исчезает благодаря российским исследователям. Они сочетают лучшее из европейской и американской методологий (без слепого их копирования) с глубоким погружением в первичные российские источники. Например, весьма впечатляет работа, проделанная преподавателями Европейского университета Санкт-Петербурга в области истории и социологии, а также их эрудиция и оригинальные подходы к изучению общества в прошлом и настоящем. Они написали прекрасные работы, поражающие широтой охвата: от изучения истории нескольких дворянских семей на протяжении ряда поколений до стратегий выживания женщин высшего сословия в первые десятилетия советской власти. Им свойственна редкая беспристрастность и объективность, лишенная как однозначных толкований, присущих старой советской историографии, так и тенденциозных подходов, содержащихся в работах западных авторов времен «холодной войны».
Книгу, которую вы держите в руках, следует рассматривать как исследование общего характера, которое, я надеюсь, будет способствовать дальнейшему изучению того, что принято называть «женским вопросом». Я бы хотел считать свою книгу еще одним символом или напоминанием о том, что даже в мрачные дни «холодной войны» ученые с разных сторон океана восторгались героической русской историей. Я же восхищался необычным опытом и вкладом женщин в эту историю. Надеюсь, что российские исследователи русской женской истории будут продолжать писать ее, исходя из своего собственного видения. И я желаю им в этом удачи.
Ричард Стайтс
Джорджтаун, 2000.
Предисловие к первому изданию
Вкратце об этой книге можно сказать то, что она посвящена не истории русского феминизма как такового, а скорее истории российского женского движения, частью которого и был феминизм. Поскольку данное движение можно рассматривать в двух различных исторических контекстах — в контексте европейского феминизма XIX в. и в контексте коммунизма XX в., то вначале было бы целесообразно остановиться именно на них. Европейский феминизм нового времени, начало которому положили И. Фон Гиппель и М. Уоллстонкрафт, женщины французской революции 1789 г., довольно быстро умер из-за отсутствия поддержки в обществе. Когда же в 30–40 годах XIX в. он вновь вернулся к жизни, то, как и раньше, стал развиваться одновременно с более «существенными» и привлекающими большее внимание событиями (революция, национальные волнения, эмансипация других угнетенных социальных слоев), переплетаясь с проблемами экономических и социальных изменений в интересах женщин среднего класса, которые и стояли у истоков этого движения. Кучки образованных женщин, обладавших как свободным временем, так и осознанием своего подчиненного положения, перешли от абстрактных дискуссий о «женском вопросе» к организованной деятельности. Первоначально она заключалась в основном в благотворительности и попытках улучшить образовательный, профессиональный и юридический статус женщин, нежели в стремлении добиться права голоса, хотя суфражизм уже заявил о себе во Франции в 1848 г. и в Великобритании в 1860-х гг. В начале следующего столетия «политический» феминизм был возрожден и выдвинут на первое место феминистской борьбы. Почти одновременно с этим, в ответ на насущные потребности растущего класса работниц, придерживавшиеся социалистических взглядов женщины допытались создать «пролетарское женское движение», политические цели которого носили демократический характер, но зачастую находились в конфликте с целями так называемого «буржуазного» феминизма. Свое отражение эти три периода развития феминизма нашли в трех крупнейших международных женских организациях: Международном женском совете, созданном в 1888 г. для координации международной благотворительной деятельности феминисток; Международной суфражистской ассоциации (1904 г.); и международном женском социалистическом движении, возникшем в 1907 г. Близко к этой схеме развивалось и русское женское движение.
Если же эмансипацию женщин в России рассматривать преимущественно с точки зрения современных коммунистических революций (в Китае, Вьетнаме, Югославии или на Кубе), то здесь также становятся видны некоторые общие черты. Во всех этих обществах феминистки и социалистки были вынуждены бороться с глубоко укоренившимися антифеминистскими ценностями. Здесь так же, как и в Европе, феминистское движение, возникнув на волне крупных политических потрясений и социальных кризисов, рано или поздно разделилось на радикалок и убежденных феминисток, хотя это разделение не всегда было четким и определенным. Как и в России, женщины, принадлежавшие к немарксистскому радикальному крылу, играли интересную с точки зрения истории роль, принимая участие в борьбе либо с собственными режимами, либо с иностранным правлением. И хотя память об их подвигах и революционной деятельности обычно связывалась с образами женщин-марксисток, эти женщины отличались от марксистов тем, что не стремились или же не могли установить связи с работницами. С другой стороны, марксистки в Китае, Вьетнаме и, частично, в Югославии, уделяя значительное внимание организации сельских, а не городских, женщин, отличались тем самым от своих русских и европейских соратниц. Как и в большевистской России, женские объединения в этих странах столкнулись с трудной постреволюционной задачей воспитания и пробуждения политического сознания в умах в основной своей массе пассивных и неграмотных (за исключением Кубы) женщин. Результаты, хотя и разноречивые, были впечатляющими, если их рассматривать в историческом контексте, но по своему характеру они существенно отличались от результатов, достигнутых феминистским движением на Западе.
В конечном итоге, классический феминизм (вполне оправданный термин, несмотря на разнообразие входивших в него движений) сконцентрировался на праве голоса для женщин, рассматривая его как краеугольный камень женской эмансипации на Западе. Вместе с тем, это не означает, что предоставление политических прав считалось окончанием феминистской борьбы. Очевидно, что для большинства феминисток политическое равноправие было всего лишь средством, продолжением процесса эмансипации, но уже на более высоком уровне: женщины-избирательницы станут выбирать женщин; женщины будут оказывать влияние на проведение реформ, которые отвечают интересам не только их пола (право на развод, образование и т. д.), но также (апелляция к женской чуткости, что иногда противоречило основному направлению феминистской риторики) будут способствовать национальному возрождению и уничтожат такие пороки как алкоголизм, проституция и война. Однако достижения феминисток в этих областях, после того как право голоса было ими завоевано, также оказались весьма разноречивыми. Действительно, тот контекст, в котором осуществлялись два совершенно разных подхода к проблеме женской эмансипации (западный и коммунистический), был, и остается, настолько различным, что сравнивать их довольно-таки трудно, зачастую неверно, а иногда даже и неуместно.
Цель данной книги — проследить с исторической точки зрения истоки разнообразия коммунистического освобождения женщин в России. В первой и второй частях рассматривается положение образованных женщин в русском обществе, появление в нем «женского вопроса» и основные реакции на него. В третьей главе, посвященной первым феминисткам, основное внимание уделяется их благотворительной деятельности и их достижениям в деле допуска женщин на университетские курсы. Так называемый нигилистский взгляд на женщин анализируется отдельно (Глава IV), поскольку он отличался как от феминизма, так и от радикализма, тем, что основной акцент делался на личное освобождение, сексуальную свободу, интеллектуальное совершенствование и на экспериментирование с образом жизни. Глава о радикальном отклике (Глава V) исследует революционные движения и роль в них женщин, а также описывает то отношение к сексу, феминизму и политике, которое побудило некоторых женщин подчинить дело своей эмансипации всеобъемлющей миссии социальной революции. Данная фаза женского радикализма закончилась в 80-х годах XIX в. с распадом «Народной воли» и была отмечена в 1881 г. казнью первой женщины как политической преступницы.
В третьей части (1881–1920 гг.) изучается влияние процессов индустриализации и урбанизации на женщин и на формирование женских проблем и движений, возникших в начале XX в. В Главе VI описывается наплыв крестьянок в города, что привело к увеличению «женского пролетариата», росту уровня проституции и формированию нового профессионального женского класса, из которого вышли как феминистские, так и радикальные лидеры. В Главе VII рассматривается смещение интересов феминисток от благотворительности и образовательной деятельности к женским избирательным правам и прослеживается развитие суфражистского движения. Ядро Главы VIII составляет анализ марксистской теории женского вопроса и основанного на ней пролетарского женского движения, представлений социалистов о будущем семьи и секса, новых ролей женщин в условиях радикальных и террористических движений. Глава IX посвящена исследованию феминистской и большевистской реакции на войну 1914 г., революцию 1917 г. и Гражданскую войну.