— Роджер и так собирался приехать восемнадцатого числа. И Осборна тоже вызвал! Зачем? Впрочем, верно, все верно. Понимаю. Все-таки это случилось. Да, случилось! И виноват во всем Осборн. Если бы не он, она могла бы еще… Не могу его простить. Не могу.
Сквайр быстро вышел из комнаты, оставив Молли в одиночестве, но через некоторое время приоткрыл дверь и тихо попросил:
— Идите к ней, дорогая. Я не могу. Не сейчас. Но скоро приду. Нельзя терять ни минуты. Вы хорошая девушка. Да благословит вас Господь!
Не следует думать, что пребывание Молли в Хемли-холле текло гладко, без помех. Пару раз отец пытался вернуть ее домой, но делал это скорее всего против собственной воли. Это было требование миссис Гибсон — главным образом для того, чтобы продемонстрировать свои права как новой матери.
— Завтра-послезавтра поедешь домой, — говорил отец. — Мама считает, что люди неправильно поймут твое долгое отсутствие вскоре после нашей свадьбы.
— Ах, папа! Боюсь, миссис Хемли будет без меня скучать! Мне так нравится проводить с ней время!
— Не думаю, что это будет так же остро, как месяц-другой назад. Сейчас она бо2льшую часть времени спит, так что твое отсутствие даже не заметит. Позабочусь, чтобы ты вернулась как можно скорее.
В конце концов Молли покинула гнетущую тишину Хемли-холла и опять окунулась в царившую в Холлингфорде атмосферу болтовни и сплетен. Миссис Гибсон встретила падчерицу достаточно милостиво и даже приготовила подарок в виде изящной зимней шляпки, однако не пожелала слушать подробностей жизни друзей, которых Молли только что оставила, и сделала несколько замечаний насчет их обстоятельств, оскорбивших нежную душу.
— Как долго она тянет! После острого приступа твой папа думал, что конец близок. Должно быть, все в доме страшно устали. Ты, по крайней мере, выглядишь совершенно изможденной. Остается лишь пожелать, чтобы избавление наступило как можно скорее.
— Вы даже не представляете, насколько сквайр дорожит каждой минутой, — возразила Молли.
— Но ты сказала, что она много спит, почти не разговаривает, и вообще не осталось ни малейшей надежды. Ведь в такой ситуации все связаны по рукам и ногам беспокойством и ожиданием. То же самое было с моим дорогим Киркпатриком. Случались дни, когда мне казалось, что конец никогда не наступит. Но хватит об этом: с тебя и так достаточно переживаний, а меня рассуждения о болезнях и смерти вгоняют в тоску. И все же порой твой папа не способен говорить ни о чем другом. Сегодня собираюсь вывезти тебя в свет: немного развлечешься. Мисс Роза переделала для тебя одно из моих старых платье: мне оно стало тесновато. Обещают танцы. Это у миссис Эдвардс.
— Ах, мама, я не могу с вами поехать! — воскликнула Молли. — Мне нужно вернуться к миссис Хемли! Она страдает и, может быть, даже умирает, а я буду танцевать?
— Чепуха! Ты не родственница, а значит, не обязана переживать. Если бы она могла узнать и обидеться, я не стала бы тебя принуждать, но в данной ситуации придется поехать, и давай обойдемся без глупостей. Если так относиться к смерти чужих людей, то можно всю жизнь просидеть дома, в трауре и молитвах.
— Не могу, — повторила Молли и, подчинившись внезапному импульсу, обратилась к вошедшему в комнату отцу.
Сурово сдвинув густые черные брови, мистер Гибсон раздраженно выслушал аргументы жены и дочери и в отчаянном терпении даже опустился в кресло, а когда пришло время огласить решение, произнес:
— Полагаю, мне подадут ленч? Уехал из дому в шесть утра, и сейчас должен опять ехать, а в столовой пусто.
Молли бросилась к двери, а миссис Гибсон, поспешно позвонив, спросила недовольно:
— Куда ты, Молли?
— Всего лишь позаботиться о ленче для папы.
— Для этого есть слуги. В кухне тебе делать нечего.
— Право, Молли, сядь и успокойся, — буркнул мистер Гибсон. — Дома хочется мира и тишины, ну и поесть, конечно. Если мне надлежит разрешить ваш спор, что, надеюсь, больше не повторится, то пусть сегодня вечером Молли останется дома. Я вернусь поздно, много вызовов, так что проследи, дочка, чтобы меня ждал горячий ужин. Потом я надену все самое лучшее и приеду за тобой, дорогая жена. Скорее бы уже эти торжества закончились. Готово? Тогда пойду в столовую и наконец-то поем. Доктор должен питаться, как верблюд или как майор Дугалд Далгети [28].
Молли крупно повезло, что в этот момент прибыли посетительницы, ибо миссис Гибсон чрезвычайно рассердилась. Дамы поделились с хозяйкой последними местными новостями, и Молли предположила, что если выразит бурное удивление относительно помолвки, о которой они поведали, то инцидент разрешится сам собой, однако в полной мере этого не произошло: следующим утром пришлось выслушать подробнейший отчет о танцах и пропущенном веселье, а также узнать, что миссис Гибсон передумала отдавать ей платье, решив сохранить его для Синтии, если только оно не окажется слишком коротким. Синтия очень высокая! Таким образом, шансы Молли получить платье уменьшились вдвое.
Глава 18Тайна мистера Осборна
Вернувшись в Хемли-холл, Молли обнаружила там Роджера и рассудила, что Осборн тоже скоро появится, однако о нем говорили очень мало. Сквайр теперь почти не выходил из комнаты жены: сидел возле нее, не отводя глаз, и время от времени издавал звуки, напоминавшие глухие стоны. Миссис Хемли находилась под действием снотворного и редко просыпалась, но когда это случалось, первым делом звала Молли и в нечастые минуты наедине спрашивала об Осборне: где он, знает ли о ее болезни и собирается ли приехать. Несмотря на слабость и помутившееся сознание, мадам сохранила два ярких впечатления: первое — это сочувствие, с которым Молли приняла ее рассказ о старшем сыне, а второе — гнев мужа. В присутствии сквайра она никогда не упоминала Осборна и старалась не говорить о нем с Роджером, в то время как, оставаясь наедине с Молли, не могла говорить ни о чем и ни о ком другом. Должно быть, ей казалось, что Роджер осуждает брата, хотя Молли сразу бросилась его защищать, что в то время показалось безнадежной наивностью. Как бы то ни было, а именно Молли стала для миссис Хемли единственным доверенным лицом, и именно ей было поручено узнать у Роджера, когда приедет Осборн. Кажется, в том, что это непременно произойдет, мадам даже не сомневалась.
— Запомните каждое слово. Роджер все вам расскажет.
Прошло несколько дней, прежде чем удалось задать какие-то вопросы, а за это время состояние миссис Хемли существенно изменилось. Наконец Молли застала Роджера в библиотеке. Он сидел, закрыв лицо ладонями, и не услышал шагов, пока гостья не подошла совсем близко, и только тогда убрал руки, поднял взъерошенную голову и посмотрел на нее красными от слез глазами.
— Хорошо, что вы один, — начала Молли. — Матушка ваша желает услышать новости о мистере Осборне. Еще на прошлой неделе просила поговорить с вами, но не представилось случая.
— При мне она почти не упоминает о нем.
— Не знаю почему. Со мной раньше только о нем и говорила, но в последние дни я мало ее вижу, к тому же сейчас она многое забывает. И все же, если не возражаете, хотелось бы иметь возможность хоть что-то ей рассказать.
Роджер опять опустил голову, некоторое время помолчал, потом все же спросил:
— Что матушка хочет услышать? Что брат приедет со дня на день, она знает?
— Да, но желает узнать, где он сейчас.
— Не могу сказать точно: не знаю. Полагаю, что за границей, но где именно, понятия не имею.
— Вы переправили ему папино письмо?
— Отправил другу, которому лучше известно, где его искать. Осборн прячется от кредиторов. Вы стали почти членом семьи, а потому я могу сказать правду. Это одна из причин, почему его местонахождение мне неизвестно.
— Так и передам. Но вы уверены, что мистер Осборн приедет?
— Абсолютно уверен. Надеюсь, что матушка его дождется. А вы как думаете? Вчера доктор Николс это подтвердил: приезжал вместе с вашим отцом и сказал, что больная держится лучше, чем можно было предположить. Не страх ли перемен заставляет вас так беспокоиться о приезде Осборна?
— Нет. Спрашиваю исключительно по просьбе вашей матушки. По-моему, она видит его во сне, а когда просыпается, сразу начинает о нем говорить, если рядом нет сквайра. Кажется, она как-то связывает меня с ним, потому что мы так много о нем беседовали.
— Даже не знаю, что бы мы без вас делали. Вы стали для матушки как дочь.
— Я так ее люблю, — тихо проговорила Молли.
— Да, вижу. Заметили, что иногда она называет вас Фанни? Так звали нашу младшую сестру, которая умерла. По-моему, она нередко вас принимает за нее. Отчасти поэтому, а отчасти потому, что в такое время трудно соблюдать формальности, я называю вас Молли. Надеюсь, не возражаете?
— Нет. Мне нравится. Но не расскажете ли еще что-нибудь о брате? Миссис Хемли очень хочет о нем услышать.
— Лучше бы спросила меня сама. Но нет! Я до такой степени связан обещанием хранить тайну, что не смог бы удовлетворить ее любопытство. Полагаю, сейчас он в Бельгии, куда уехал две недели назад, спасаясь от кредиторов. Вам известно, что отец отказался платить его долги?
— Да. Во всяком случае, что-то подобное слышала.
— Не думаю, что отец смог бы собрать необходимую сумму единовременно, не прибегая к чрезвычайно нежелательным мерам. Однако на некоторое время Осборн оказался в весьма неловком положении.
— Наверное, мистера Хемли выводит из себя таинственная причина траты таких сумм.
— Если матушка заговорит на эту тему, — поспешно сказал Роджер, — то заверьте ее от моего имени, что здесь нет ни порока, ни дурных поступков. Не могу сказать больше, но об этом беспокоиться не стоит.
— Не уверена, помнит ли миссис Хемли о своих переживаниях по этому поводу, — призналась Молли. — До вашего приезда, когда отец гневался, много об этом говорила, а сейчас, увидев меня, хочет вернуться к прежней теме, но память подводит. Думаю, что, увидев старшего сына, даже не вспомнит, почему так тревожилась в его отсутствие.