После смерти отца Алехин-младший дважды приезжал в Москву, причем с большим интервалом — в 1956 и 1992 годах, оба раза на Мемориал, посвященный памяти отца (последний раз по случаю столетия со дня рождения Алехина). А в начале 1998-го я повстречал его в Лозанне на матче Карпов — Ананд. Он больше чем на четверть века пережил своего великого отца, всю жизнь провел в Швейцарии, русского так и не выучил, в шахматах разбирался слабо. Своих детей у него никогда не было, и, значит, род Алехина прервался.
Но мы забежали вперед. Итак, Алехин нуждался в женщине, которая смогла бы наладить его быт. В 1924-м на балу в Париже он познакомился с вдовой русского генерала Васильева, Надеждой (ее девичья фамилия была Фабритская), влюбился в нее, и через год они стали жить вместе гражданским браком. И эта дама была старше его (на восемь лет), но обладала мягким характером и сумела обеспечить будущему чемпиону мира все условия для спокойной жизни и работы. Надежда была рядом с Алехиным в самый важный период его карьеры — во время поединка с Капабланкой. Они прожили благополучно восемь лет, хотя нередко оказывались — несмотря на чемпионство Алехина — в финансовых затруднениях. Сегодня об этом, должно быть, странно говорить.
Во время очередных гастролей, в 1932 году шахматный король увлекся Грейс Висхар, вдовой британского офицера, владельца чайной плантации на Цейлоне Арчибальда Фримена. Она родилась в Америке, была широко образованной и эрудированной женщиной, к тому же весьма неплохо играла в шахматы. Даже участвовала в турнирах по переписке и охотно сражалась в домашних блицтурнирах. Дело кончилось тем, что Алехин оставил Надежду и соединил свою жизнь с Грейс. Он сильно переживал разрыв с Надей, но новая страсть оказалась сильнее.
Свадьба состоялась на Французской Ривьере, Алехину еще не исполнилось сорок два, а его невесте было пятьдесят восемь. Во время сочетания Александра с Грейс, выглядевшей еще старше своего возраста, в шахматных кулуарах Парижа шутили, что он женился на вдове некоронованного короля Филидора, умершего в… 1795 году. Рассказывали, что Алехин называл Грейс «мамочкой». Возможно, у него проявлялось отсутствие материнской ласки в детстве, и он искал в женщине не столько идеал красоты и возлюбленную, сколько материнское тепло и заботу. Этим можно объяснить, что все спутницы Алехина были значительно старше его (и, кстати, не отличались особой красотой). С ними он чувствовал себя спокойнее и комфортнее. (Впрочем, увлечение Алехина «великовозрастными» дамами вызывало определенный интерес у психоаналитиков).
Грейс разговаривала со своим мужем по-английски, вела корреспонденцию, решала все его важные дела, давала полезные советы. Когда Алехин играл в турнирах, «мамочка» почти всегда находилась рядом. Иногда он спускался со сцены в зрительный зал к своей супруге (и попутно гладил любимого сиамского кота по имени Чесс), а в ее отсутствие чувствовал себя не в своей тарелке.
Последняя жена Алехина была весьма богатой дамой (от мужа ей досталось приличное наследство), и впервые после отъезда из Москвы Алехин получил полный материальный достаток. Но, увы, и этот брак не стал для него счастливым. Вместо того чтобы бороться с пристрастием мужа к алкоголю, Грейс сама была не прочь выпить. Особенно подействовала на Алехина смерть Нади, сильно страдавшей после его ухода. Кроме того, Висхар настаивала на том, чтобы муж всегда был при ней в ее роскошном замке в Дьеппе, недалеко от Парижа. Она скептически относилась к намерениям чемпиона вернуться в Россию, сыграть матч с Ботвинником. В сущности, они были разными людьми.
Но Алехин был предан Грейс. Вторая мировая война застала их в Буэнос-Айресе, на Олимпиаде. Многие европейские шахматисты остались в Аргентине, чтобы переждать военную бурю. Но Алехины, сев на пароход, вернулись в охваченную огнем Европу. В 1940 году супружеская пара отправилась в Португалию, куда чемпиона мира пригласили на выступления, затем они опять в Париже. В 1942-м Алехин снова в Португалии, а жена поехала в Дьепп в надежде сохранить свою виллу с богатой коллекцией картин — на берегу Ла-Манша сосредоточились немецкие войска, которые готовились вторгнуться в Англию. Грейс была уверена, что никто не посмеет повредить ее имущество, ведь она имело подданство США, однако расставание с мужем было напрасным — фашисты уже успели захватить ее замок и разграбить дом.
Около года Алехины провели в Польше и Чехословакии, а в 1943-м по приглашению Испанской шахматной федерации собрались посетить Мадрид. Но гестапо, контролировавшее пол-Европы, не разрешило жене Алехина сопровождать его, и она вернулась в Париж, оккупированный немцами. Так до конца жизни Александр Александрович не видел больше Висхар, по сути ставшей пленницей нацистов. Он неоднократно пытался получить для нее испанскую визу, но ничего не получалось. Как американскую гражданку, к тому же еврейку, Грейс могли во Франции подвергнуть репрессиям, и ради жены Алехин соглашался играть в турнирах, организованных оккупантами.
В 1945 году Алехин перебрался в небольшой португальский городок Эшториал, расположенный недалеко от Лиссабона. Он сильно болел, угасал на глазах, а шахматных гонораров не хватало, чтобы свести концы с концами. Порой он ощущал беспросветность, и ему все труднее было обходиться без спиртного. Кончилась война, Алехин мечтал о встрече с женой, но из Франции не было никаких вестей. Кто-то из португальских шахматистов написал Грейс отчаянное письмо: «Ваш муж находится в невыносимой ситуации — больной, без средств к существованию…» Однако проходили дни и недели, а сигналов от жены не поступало. А тут врачи обнаружили, что у Алехина запущенный цирроз печени, он обречен. Чтобы продлить жизнь, необходимо было немедленно бросить пить, но у него не хватало на это силы воли. И вот еще один удар: не выдержавшая испытаний Грейс Висхар написала супругу, что намерена порвать с ним. Алехин умер в 1946 году за шахматной доской, не дожив, как и его предшественник Капабланка, до пятидесяти четырех. Непобежденного чемпиона похоронили в Эшториале.
В 1956-м по случаю десятилетия смерти первого русского чемпиона мира в Москве, как уже говорилось, состоялся шахматный Мемориал его памяти, в котором победили два последователя Алехина — Михаил Ботвинник и Василий Смыслов. А еще раньше советская Шахматная федерация предложила перевезти останки великого шахматиста из Португалии в Россию. Сын не возражал, но капризная вдова была категорически против. Во время заседания ФИДЕ в Париже осенью 1955-го, когда окончательно решался этот вопрос, в зал неожиданно ворвалась Грейс. Она потребовала, чтобы останки мужа были перевезены во Францию, где он провел значительную часть жизни и где она сама закончит свои дни.
«Я желаю, чтобы мой бедный Алекс был похоронен здесь, в Париже, — решительно заявила старая женщина, — и я могла бы пролить слезу над его могилой».
Спорить с вдовой было бесполезно. Закон был на ее стороне, и через два месяца урну с прахом гения шахмат перезахоронили на кладбище Монпарнас. Саркофаг был доставлен морем из Лиссабона в Руан, а оттуда автомобилем в Париж. Средства на памятник выделили все федерации, входящие в ФИДЕ, включая советскую. Но Грейс не суждено было присутствовать на его открытии: она скончалась двумя неделями раньше и была погребена рядом с мужем. Супруги не виделись несколько лет и наконец снова соединились. Теперь уже навсегда.
…А спустя сорок с лишним лет души Алехина и его супруги снова были потревожены. В декабре 1999-го над Парижем пронесся невиданный ураган, стихия нанесла удар и по парижским кладбищам, в том числе в Монпарнасе. Поваленное дерево раскололо мемориальную стелу над могилой четы Алехиных, вдребезги разбился портрет шахматного короля, сильно повредилась мраморная инкрустация, изображавшая доску. Для проведения серьезных восстановительных работ потребовались немалые средства, которые были найдены только спустя несколько лет.
Супруга на сцене
Пятый чемпион Макс Эйве познакомился со своей будущей женой Каро Бергман в 1924 году в Амстердаме. Он тогда работал в лицее маленького городка Винтерсвейк, где преподавал математику, но иногда приезжал в столицу для участия в клубных турнирах. Между Амстердамом и Винтерсвейком путь не так уж близок, и молодой преподаватель после лекций в лицее, не успевая пообедать, спешил на поезд, чтобы побыстрее встретиться с Каро. Но жизнь на колесах продолжалась недолго. Уже через три месяца после знакомства Макс и Каро были помолвлены.
Эйве был многогранной личностью, человеком большой эрудиции и через год, задолго до исторической победы над Алехиным, защитил докторскую диссертацию. Ученая степень определила его высокое место в обществе, и в 1926-м он женился на своей любимой Каро. Это был счастливый брак, хотя Макс и не был безгрешен: однажды даже умудрился всерьез влюбиться в жену своего друга и секунданта Кмоха. Каро часто сопровождала Эйве в его многочисленных поездках. Так, на одном из турниров в Берне вместе с ним находились жена, племянница и… патефон. Из номера, занимаемого семейством гроссмейстера, через балконную дверь прорывалось многоголосое пение, а затем веселый марш и танцевальные мелодии.
В 1927 году родилась первая из трех дочерей Эйве — Эльза, а спустя несколько лет появились еще две — Каролина и Фити. В 1946-м на открытии международного турнира в Гронингене выступила интересная вокальная группа: доктор Эйве с женой и тремя дочерьми. В знак уважения к советским участникам во главе с Михаилом Ботвинником они исполнили на русском языке песню Исаака Дунаевского «Широка страна моя родная». Это было очень трогательное зрелище.
Когда в 1935-м триумфально для Эйве завершился его матч с Алехиным, на сцену поднялась Каро и поздравила мужа. Это появление любящей женщины навсегда вошло в историю. Трудно припомнить, чтобы хоть одна из жен советских чемпионов решилась продемонстрировать перед огромной публикой свое восхищение супругом.
Всю ночь после торжества голландцы ликовали: из раскрытых окон неслась музыка, стоял сплошной гул автомобильных клаксонов. Окруженный сотнями поклонников, на плечах друзей прибыл домой новый шахматный король. Около дома его ждали сотни людей. Эйве то и дело выходил на балкон, чтобы ответить на приветствия восторженных земляков. Старшая дочь Эльза проснулась и, увидев отца около своей кроватки, спросила его: