И вдруг на горизонте появляется Александра Халед — переливающиеся каштановые волосы, огромные карие глаза, фантастическое тело, юная, свежая, целомудренная, шикарная, милая, робкая, добрая… И я пал, плененный! И влюбился по уши.
Все это означает, что в моей жизни грядут перемены. Теперь мне понадобятся крупные бабки — не для игры, ресторанов или подарков Сэйди. Теперь мне нужно обзаводиться нормальным домом. Должен же я хоть что-то ей предложить.
Стоит ей только взглянуть на меня своими доверчивыми глазищами, и я просто таю на месте. В жизни со мной такого не случалось. Во мне просыпается рыцарь, я хочу опекать ее, защищать от всех опасностей нашего грубого, уродливого мира.
Когда она сказала, что сегодня вечером занята, я почувствовал себя раздавленным, уничтоженным. Весь день я жил только предвкушением встречи с ней. Я был страшно обозлен и обескуражен, меня обуяла ревность. Но Алекс объяснила все так мило и просто…
Да, ребята, вот никогда не ожидал, что так влипну. Я давно потерял счет женщинам и был уверен, что по этой части у меня всегда все будет спокойно. Встретил, оттрахал, и хватит с нее — пусть ждет. Никогда не давал осечки. И вдруг угодил в самую древнюю на свете ловушку.
Когда Алекс сказала, что не может со мной встретиться, я ощутил настоящую, физическую боль, клянусь вам. Нет, я просто обязан на ней жениться. И никаких «но». Поселю ее в уютной квартирке, настрогаем детишек. Интересно, готовить она умеет?
Я провел скучнейший вечер в обществе Сэмми и его давешней пигалицы. Мы лопали бифштексы, а эта фифочка между делом, думая, что никто не видит, дрочила Сэмми под столом. А покончив с бифштексом, ковыряла в зубах, сосала палец да еще вытирала нос ладонью. Чудненько!
Дождавшись, когда она ушла в туалет, Сэмми спросил меня:
— Что случилось — чего ты как в воду опущенный? Я пожал плечами.
— Нет, все в порядке.
Не рассказывать же Сэмми, что со мной творится.
— А как тебе моя краля? Она еще в средней школе, представляешь?
— Мне кажется, ты не успокоишься, пока тебя не арестуют. Она же несовершеннолетняя, это ведь ясно как Божий день.
— А кто меня арестует? Она уверяет, что родители никогда не задают ей лишних вопросов. Приходит и уходит когда вздумается.
— Сэмми, — я осуждающе покачал головой, — ну зачем тебе это?
— Ты что, издеваешься надо мной? Или вправду не понимаешь?
Пигалица вернулась. Типичный подросток с длинными ногами и нескладной фигурой. Пожалуй, ей все-таки лет пятнадцать. . Я еле дождался одиннадцати. Набрал номер Алекс, стараясь держать себя в руках.
Она была само очарование.
— Я уже в постели. Тони. Сто лет, как пришла домой.
— Хочешь, я заскочу и расскажу тебе сказку на ночь?
Господи, что я такое плету — даже ушам не верится.
— Нет, я уже сплю. Но, послушай, как бы ты отнесся к тому, чтобы поехать со мной за город на уик-энд?
— Когда? — тупо спросил я.
— Завтра днем. А в воскресенье вечером вернемся.
— Заметано. С удовольствием.
К черту клуб. Один уик-энд как-нибудь обойдутся без меня. Целых три дня с моей обожаемой Алекс. Потрясающе!
— Поедем на поезде? — спросила она. — Или на твоей машине? Это примерно час езды.
Вряд ли Сэмми согласится одолжить мне свое авто на целый уик-энд. Поэтому я просто ответил:
— Поедем на поезде.
— Тогда сядем на четырехчасовой с Кингз-Кросс, а мамочка встретит нас на станции.
Вот о ком я совсем позабыл — о дражайшей мамочке.
Мой пыл сразу несколько угас. Что, если мамочка расскажет папочке, а папочка поделится с Фонтэн? Впрочем, скоро я уволюсь из «Хобо».
— Да, это очень удобно. Я заеду за тобой около трех.
— Что с тобой приключилось? — изумленно спросил Сэмми, когда я вернулся. — Ты словно золотую жилу раскопал.
— Ты угадал, — засмеялся я. — Поехали в клуб.
Ночка обещала быть напряженной. Народ завалил рано — все места уже были заняты. Франко суетился с выпученными глазами. Цветик запустил диск Уилсона Пикетта.
Хэл, Франклин и Мэсси были уже на верхотуре. Мэсси с пышнотелой блондинкой, Франклин, как всегда, один, а Хэл уже порядком набрался. Отмечал, должно быть, последнюю ночь свободы перед Римом и Мамми.
Я немного послонялся по залу. Объявлять о том, что скоро у меня будет собственный клуб, было еще преждевременно, а вот одарить всех напоследок своим обаянием было в самый раз. Не забыть бы выкрасть список членов клуба и отдать его копировать.
В зале возникла Гнусик в сопровождении киношного люда — пухленькие губки, торчащие во все стороны рыжие космы. Сразу кинулась ко мне, явно позабыв прошлые обиды. Повисла на шее и пылко расцеловала. Ее груди при этом едва не вывалились из низко декольтированного черного бархатного платья. А девка она, что ни говорите, ничего. Мне было с ней неплохо, совсем неплохо.
— Тони, киска! — запищала она. — Представляешь, я буду сниматься в «Грязи» вместе со Стивом Скоттом. Здорово, да?
— Замечательно, — великодушно улыбнулся я. Настроение у меня было такое приподнятое, что я готов был всех расцеловать.
— Что она сказала? — полюбопытствовал Франклин, когда я уселся рядом.
— Что будет сниматься в «Грязи» вместе со Стивом Скоттом.
— Ха, — покачал головой Франклин. — Главную роль там играет Кэнди Кук, а у нее, наверное, только какой-нибудь эпизод.
Бедняга Франклин, все еще не отошел от знакомства с Гнусиком.
— Франклин, — серьезно заговорил я, — что нам с тобой делать?
— В каком смысле?
— Чтобы размочить тебя — лишить девственности. Ну для кого ты это бережешь? Господи, да я в твои годы, да с твоими связями… Впрочем, что тут говорить!
— Просто я не встретил пока подходящую девушку.
— Черт побери, да в твоем возрасте любая девушка — подходящая. Не можешь ведь ты всю жизнь заниматься онанизмом.
Франклин обиженно замолчал, а я пошел и выпил рюмку виски с ребятами из рок-группы «Мает», только что возвратившимися после триумфальных концертов в Париже.
Есть у шотландского виски и кока-колы одно хорошее качество. Если их смешать, получается приличный коктейль, который можно пить хоть целый вечер без всяких опасений, не то что какую-нибудь гремучую смесь. Я выпил их, должно быть, штук шесть или семь и, лишь когда пошел отлить, обнаружил, что уже поймал кайф. Еще чуть-чуть, и был бы уже пополам. Хорошо, что вовремя остановился. Обычно я могу позволить себе и больше, но сегодня, видимо, из-за перевозбуждения, спиртное подействовало на меня гораздо сильнее.
Пот лил с меня градом — так я наплясался с Молли Мэнди, которая любому танцору сто очков вперед даст. Она пришла в «Хобо» одна и подсела к нашему столу. Я хотел было подсунуть ее Франклину, но вовремя спохватился, ведь Мэнди слопает молокососа с потрохами! Хотя, кто знает, может, это и пойдет ему на пользу.
Внезапно я обнаружил, что танцую с Гнусиком. Гнусик виляла бедрами как ненормальная.
— Ох, Тони, как здорово! Ты никогда не танцевал со мной, когда мы были вместе.
«Фанки-стрит». Цветик сегодня превосходит сам себя. Гнусик потряхивает грудями. Цветик улыбается во весь рот. Хитрюга, я ему покажу! Он ставит «Джампин Джек Флеш». Пот льет с меня в три ручья. Хэл переругивается с Франко. Кругом все покатываются со смеху. Сегодня всем весело. Сэмми тискает свою школьницу. «Трамп». И почему именно Отис Реддинг должен был погибнуть в этой паршивой авиакатастрофе? Цветик несколько месяцев не вылезает из траура, дольше, чем по Мартину Лютеру Кингу. Гнусик почти вывалилась из платья, хихикает, рыжие волосы развеваются. Внезапно она превращается в Молли Мэнди, а я говорю:
— Сделай одолжение, Молли, трахнись с Франклином.
Музыка постепенно становится медленнее, потом еще медленнее. С кем же я танцевал? Ах, да, с Карлой Кассини, прелестной итальянской кинозвездой. Пахнет она просто обалденно, но вот волосы под мышками отравляют все впечатление. «А у тебя большой, да?» Ах, Цветик, что он со мной делает? Это не Мэсси там со Сьюки?
— Мой продюсер — он возвращается в Рим, но только на один день, так что я жду тебя этой ночью. Хорошо я придумала, да?
Ох, какая женщина! А как же Алекс? Может, если я в последний раз изменю ей, то это не страшно? Опять медленная нежная мелодия. Цветик — уничтожу! Карла прижимается ко мне всем телом, просунула ногу между бедрами и откровенно трется…
— Нужно соблюдать осторожность, — шепчет она. — За мной следят. Он всегда оставляет своих шпионов.
Мы кружимся, так тесно прижавшись друг к другу, словно слились в одно целое.
— Мой адрес: 102, Марлофилд-стрит. Маленький дом. Приходи через полчаса, постучи в заднее окно. Я все устрою.
Вот те на! Франко и итальянцы-официанты сгрудились вокруг танцплощадки, вытягивая шеи, чтобы получше разглядеть, чем мы занимаемся.
— Я пошла, — вдруг сказала Карла, и я остался один как неприкаянный.
Час от часу не легче. Лучше пока посидеть. Молли Мэнди уже развернулась на полную катушку — прижалась к Франклину и что-то нашептывает ему на ухо. Вид у Франклина совершенно обалдевший. Потолок вдруг поплыл, клянусь Богом. Откуда-то вынырнула Гнусик.
— Может, тряхнем сегодня стариной, а? — шепчет мне на ухо, одновременно пытаясь всунуть в него язычок.
Молли Мэнди весело подмигнула мне через стол. Мэсси и Сьюки вернулись и сели рядышком. Жирный коротышка с сигарой в зубах подкатился к Гнусику и положил пухлую лапу ей на плечо.
— Ты что, всю ночь собираешься сидеть с этим козлом?
— О, Чаки, извини, я сейчас.
— Да уж, пожалуйста.
— Кто это? — спросил я.
— Чак Ван Марлес-младший, — ответила она. — Продюсер. Придется идти. — — А тебя, кажется, никто не держит. Гнусик грустно посмотрела на меня.
— Какая же ты все-таки сволочь, Тони.
Ну и голос, как он меня раздражает! Я проследил, как она пробилась через толпу к Чаки-младшему. Черт с ней!
Я люблю Александру. Какой там номер по Марлофилд-стрит? В конце концов я ведь еще не женат — пока.