И точно: сперва с улиц исчезли «тачаночники», а потом стали и других определять кого куда. Правда, насколько это известно Акиму Сильвестровичу, инвалидная кампания коснулась исключительно больших городов, а в маленьких почти ничего не изменилось, но это, как утверждает зять-милиционер, явление временное: как только будет создана соответствующая материальная база, так и до них доберутся тоже.
Похоже, что новый этап в этой кампании уже наступил, а тут инвалид — и в Ленинграде, и на виду у всех.
Боцман даже оглянулся по сторонам и поискал глазами милиционера, и скоро нашел его шапку, которая никуда не спешила, медленно двигаясь в толпе, обтекаемая со всех сторон другими шапками, шляпами и платками.
Муханов подошел к инвалиду, поставил ногу на подставку, слегка поддернув свои клёши.
Чистильщик поднял голову, виновато улыбнулся, стал стягивать зубами с рук худые варежки, бормоча при этом, что он сейчас, только одну минуточку…
— Вы, извиняюсь, не из моряков случаем будете? — спросил Аким Сильвестрович, в упор разглядывая инвалида.
— Да-да, из моряков, — поспешно ответил чистильщик, будто перед ним стояла очередь желающих почистить свои штиблеты и сапоги.
— В Лиепае, извиняюсь, случаем не служили? — подбирался боцман к своей догадке.
— Да, служил в Лиепае, — согласился инвалид, и руки его, посиневшие от холода, замерли с зажатыми в них щетками.
— Случаем, извиняюсь, не во втором отряде сторожевиков?
— Да-да, случайно именно во втором, — и выцветшие, когда-то орехового цвета, глаза уставились на боцмана с надеждой.
— А вы, извиняюсь, случаем не капитан второго ранга Пивоваров? — выпалил боцман, снимая ногу с подставки.
— Да, я есть бывший капитан второго ранга Пивоваров, — с грустной усмешкой произнес инвалид и положил щетки в ящик. — Прикажете следовать за вами?
— Не имею права, товарищ капитан второго ранга, поскольку я есть бывший боцман с двести четырнадцатого сторожевика второго отряда. Боцман Муханов моя фамилия, если припомните. Вы мне, товарищ капитан второго ранга, первого мая сорок первого года самолично вручали грамоту и часы. Такие, значит, извиняюсь, дела.
И боцман Муханов привел Пивоварова в свою артель, накормил его, напоил и зачислил в штат.
Глава 5
— Я чего вас, товарищ капитан второго ранга, позвал к себе… Извиняюсь, конечно, — начал боцман, сложив на столе конопатые руки. — Тут, извиняюсь, такое распоряжение вышло, что если ты, положим, инвалид и живешь частным порядком, если тебе по твоему увечью или еще почему такому медицина не может устроить вид человека как бы вроде здорового, чтобы, извиняюсь, в общественных местах не было заметно, то таких инвалидов требуется изолировать и направлять в инвалидные заведения. Такая вот, значит, инструкция, — закончил Аким Сильвестрович свою длинную речь и, засопев, снова разлил по стаканам водку.
— Да-да, я понимаю, — тихо произнес Пивоваров. — Я все хорошо понимаю и не осужу вас, Аким Сильвестрович, если вы…
— Да не об том я, товарищ капитан второго ранга! Не об том, Ерофей Тихоныч! — досадливо воскликнул боцман Муханов. — Не об том, об чем вы, извиняюсь, подумали! Вы подумали, что бывший боцман Муханов станет предавать своих, чтобы выслужиться перед начальством! Никогда этого, товарищ капитан второго ранга, не было и не будет! Не такой человек бывший боцман Муханов! — И Аким Сильвестрович решительно отодвинул от себя наполненный стакан, откинулся спиной к стене и дернул себя за ус. Лицо его покрылось разноцветными пятнами, резче обозначились места сочленения разных его частей, побелели шрамы и глаза.
— Что вы, Аким Сильвестрович! — потянулся к боцману длинным телом Пивоваров. — Я совсем не имел в виду, что вы… Но ведь инструкция! Вы же сами сказали! Я же понимаю, что вы не по своей воле! К тому же, как я вам уже говорил, меня обещали положить в госпиталь, сделать мне протез. Так что я вполне могу в этом смысле… как говорится… Ну, а если… Так что ж, ничего не поделаешь: там, однако, тоже люди живут, живые люди… не тюрьма ведь, не концлагерь немецкий…
— И-эх, товарищ капитан, товарищ капитан второго ранга! Вы, извиняюсь, меня очень даже удивляете. Я об чем толкую? Об том, что получил инструкцию, что должен составить список инвалидов, которые не могут… это самое, значит… А-а, черт их мать! В общем, которых надо отправлять! И список этот передать в милицию. А уж они там решат. Вот я об чем. Но я им никакого списка давать не буду, потому как хлопочу об том, чтобы нашей артели дали права инвалидного дома. И в райком партии, и в обком, и в Москву поеду, если потребуется. Вот я об чем. У меня зять в милиции работает — это я вам по секрету докладываю, — так он меня предупредил, чтобы я принял меры. Мужик он хороший, но тоже подневольный: ему прикажут — он сделает… А вам, товарищ капитан второго ранга, я чего хочу посоветовать… Извиняюсь, конечно. Я вам хочу посоветовать, чтобы вы пока пожили здесь, при артели. Место я вам тут подобрал, кровать там и всякое такое, а как документ оформлю на инвалидный дом, так, значит… Дело это волокитное, мать их, извиняюсь, под ватерлинию! По инструкции положено, чтобы имелся глухой забор высотой два метра сорок сантиметров и все такое прочее, чтобы народ… то есть, извиняюсь, всякие там любопытные… как бы мы есть и как бы нас нету. Это мне все зять объяснил, а я вам про это докладываю, потому как вы есть боевой офицер и мы вместе с вами служили в одном отряде и ничего плохого я об вас сказать не могу. Вот, извиняюсь, что я вам хотел доложить, а не то чтобы что другое. Так что вы поживите тут, а насчет госпиталя, так это я вам устрою немного погодя. Потому что на улице вам показываться нет никакой возможности. У меня те, которые рядом проживают, так и то исключительно по темному времени — туда и обратно. Иначе загребут и фамилию не спросят. Я, извиняюсь, очень даже удивлен, как вам удалось столько времени у всех на виду… Которые на деревяшке или на костылях, как вы, так этих в первую очередь. А «тачаночников» — так тех давно замели. Вот я об чем, чтобы вы не подумали чего худого про боцмана Муханова… — Боцман перевел дух, покрутил ус. — А теперь, товарищ капитан второго ранга, давайте выпьем… за упокой семьи вашей, за всех, которые калеки, которые пострадали и продолжают безвинно страдать по своей немощи. А вас я в обиду не дам — это уж точно, это я как перед корабельным флагом и гюйсом… чтоб никаких сомнений у вас не было.
— Да-да, Аким Сильвестрович, спасибо вам за это. Большое спасибо, — прошептал Пивоваров и отвернулся, и долго так сидел и смотрел в угол, а стакан вздрагивал в его руке, расплескивая водку.
Муханов крякнул, видя это, но ничего не сказал, выпил и принялся за картошку с капустой.
Прошло минуты две. Пивоваров, несколько успокоившись, отер рукавом гимнастерки глаза, тоже выпил и тоже принялся за еду.
Некоторое время ели молча. Но вот Аким Сильвестрович отодвинул пустую тарелку, достал папиросы, щелчком выбил из пачки несколько штук, чтобы легче было брать, протянул пачку Пивоварову. Закурив, бывший боцман положил руки на стол и заговорил снова:
— А насчет того, что там тоже люди живут, так это вы, товарищ капитан второго ранга, извиняюсь, не знаете, что там и как. Мой зять туда ездил, так он рассказывал. Это, стало быть, на Ладоге, остров там имеется, на том острове еще при царе тюрьму строить начали да не достроили по причине мировой войны и революции. Так вот эту самую бывшую тюрьму, извиняюсь, малость подремонтировали и всех инвалидов туда и определили. И захочешь на волю, да не сбежишь: кругом вода, а если, скажем, по льду, так тоже не шибко-то: на Ладоге такие торосы бывают, как в каком-нибудь Карском море или в море Лаптевых. Вот и считайте, что там такое — инвалидный дом или неизвестно, как его прозывать. Зять мой сказывал, что упаси бог там кому жить — не позавидуешь. А люди, в смысле инвалиды, они же ни в чем не виноватые, что их, извиняюсь, не поубивало, а только покалечило…
— Да-да, именно что не поубивало, — вставил свое Пивоваров.
— Я ж про то и толкую, — оживился Аким Сильвестрович. — У меня, например, тоже случай был: ранило в руку на Карельском перешейке, на своих двоих дотопал до медсанбата, там перевязали и — в госпиталь. Привезли нас ночью, с других участков — тоже, народу тьма. Доходит до меня очередь, кладут на стол, и врачиха, зверь-баба, говорит, что руку мне — того самое, придется отрезать. Спьяну она или с недосыпу, этого я, извиняюсь, сказать не могу, а только я как рявкнул на нее, как загнул в тридцать три этажа по-нашему, по-боцмански то есть… Ах, говорю, тудыт-твою-под-ватерлинию-мать! Рана-то — тьфу! А тебе, так-перетак-на-полубак, только бы резать живого человека! Я, говорю, так тебе счас врежу, что своих не узнаешь! И что вы думаете, товарищ капитан второго ранга? Заулыбалась вся, вроде как очухавшись, и говорит: «Ладно, — говорит, — морячок, что-нибудь придумаем». И вот — пожалуйста!
Аким Сильвестрович вытянул над столом правую руку, сжал пальцы в кулак — получилось чуть ли ни с пудовую кувалду, и сам некоторое время с удивлением рассматривал свой кулак, будто не веря в реальность его существования.
— Может, и ногу-то вам, товарищ капитан второго ранга, зря оттяпали. Вы б на них, извиняюсь, по-нашему, по-флотски, так, небось, сразу бы мозгой зашевелили.
Пивоваров грустно улыбнулся, пояснил:
— Без сознания я был, Аким Сильвестрович. Да и вряд ли помогло бы: разрывную пулю схватил на бегу, и мышцы, и кость — все вдребезги. Хорошо еще, что рядом со мной оказался командир роты: помог перевязать, шину наложить…
И перед глазами Пивоварова возникло серое январское утро сорок пятого года, бледное лицо лейтенанта Красникова. Он вздохнул и добавил:
— Давно что-то нет писем от моего бывшего командира. Служит сейчас на Западной границе, а там, поговаривают, неспокойно, бандеровцы пошаливают, всякие националисты…
— Ну, эти… — боцман презрительно мотнул головой. — Этих укоротят. Народ пупок надрывает, чтоб восстановить, а они там… Э-э, да черт с ними, товарищ капитан второго ранга! Я об чем хочу сказать? Об том, извиняюсь, что жизнь у нас какая-то неправильная, все как-то не по-людски делается. Задумаешься иногда, что и почему, и хоть волком вой. Потому как штиль и никакого туману. То есть, извиняюсь, видно на пять морских миль во все стороны: начальников больно много развелось, и каждый, извиняюсь, гребет под себя. До войны вроде меньше было… И откудова только берутся?