ругу, и отстоящие на несколько сотен метров строго на север от Бранденбургских ворот. Площадка же для строительства нового вокзала выбрана на несколько сот метров юго-восточнее их, захватывая часть второго оборонительного вала города.
Пользуясь унаследованным от Осецкого знанием немецкого языка, изучаю расписание и выясняю в кассе наличие билетов. Так, на достаточно удобный для меня 302-й поезд, отходящий из Кенигсберга в 20:43 и прибывающий на вокзал Александерплатц в Берлине утром следующего дня, в 9:29, билетов нет. Совсем. На поезда D18 и D8 (следующие из Риги), более скоростные, однако для меня не такие удобные, поскольку приходят в Берлин довольно рано утром, билеты все же есть. Но только в 1-й класс. Ну не ждать же здесь до завтра! На гостиницу больше денег уйдет. А, гулять, так гулять! Беру билет в вагон 1-го класса на поезд D8, отходящий в 23:02 и прибывающий в Берлин в 7:39. То есть это на Александерплатц он прибывает в 7:39, но мне надо проехать дальше, до Цоо – этот вокзал ближе всего к нашему торгпредству.
До отхода поезда еще есть прорва времени, и, расплатившись наконец с водителем такси и сдав саквояж в камеру хранения, решаю прогуляться. По утопающей в зелени Философендамм и Банхофволльштрассе иду к исправно функционирующим Бранденбургским воротам, сворачиваю на Бранденбургторштрассе и выхожу к старинным кладбищам, расположенным на территории парка под названием Старый Сад (Альте Гартен). Кладбища отделены от улицы подпорной стенкой, в которую совсем недавно встроена узкая и высокая стела из черного лабрадора с золоченой надписью: «Памятник погибшим в Мировой войне». Этот памятник до его сноса я еще успел застать в прошлой жизни. Вдалеке видна громадная строительная площадка – это там вскоре развернется полным ходом строительство нового Главного вокзала.
Весь день мне было не до еды. Сначала полет, довольно, надо сказать, изматывающий, особенно по сравнению с комфортом воздушных лайнеров, оставшихся в моем прежнем времени. Долгое сидение в одном положении, запах бензиновой гари, воздушная болтанка (к счастью, не сумевшая заставить меня вывернуть желудок) – все это отнюдь не способствовало аппетиту. Потом еще эта нервотрепка с билетами… Но в ходе прогулки я постепенно пришел в себя и начал задумываться о простых радостях бытия.
К сожалению, этот уголок города был почти пустынным. Хотя в ближайшие годы тут будет построено немало домов, сейчас это была еще довольно малонаселенная окраина. Я уже начал подумывать о том, чтобы вернуться и подкрепиться в вокзальном ресторане. Однако стоило мне пройти еще минут десять по Оберхаберберг, как в ноздри ударил аппетитный, дразнящий аромат горячих сосисок с тушеной капустой. Это дело! Тем более что мой кошелек не бездонный, а после такси и незапланированной покупки билета в 1-й класс уже надо было думать об экономии.
Утолив голод (сосиски, тушеная капуста да еще пиво, до которого я небольшой охотник, – но что еще брать в немецкой пивной? Не шнапсом же напиваться!), не спеша отправляюсь в обратный путь, на привокзальную площадь. Тем более что вовремя припомнилось еще одно несделанное дело. Когда после прогулки я вновь зашел в здание Остбанхоф, то этот старый вокзал, носивший название Восточного, произвел достаточно приятное впечатление. Думается, когда он был сдан в эксплуатацию в середине XIX века, то по тем временам был одним из самых выдающихся в Европе. Построенный по последнему слову тогдашней техники, с газовым освещением (сейчас фонари остались те же самые, только газовые рожки сменились на электрические лампочки), длиной около 100 м и шириной 130 м, с двумя крытыми платформами, к которым подходили четыре пути, – он должен был внушать уважение. Сейчас, конечно, его былая слава осталась в прошлом, но свою пользу я от него получил, воспользовавшись услугами телеграфа, чтобы отбить в берлинское торгпредство сообщение о своем прибытии.
На Кенигсберг уже давно спустилась ночная тьма, лишь слегка разгоняемая фонарями на привокзальной площади, когда ближе к одиннадцати объявили о прибытии моего поезда из Риги. Загодя забрав из камеры хранения свой саквояж, отправляюсь занимать законное место в вагоне 1-го класса…
Безо всяких помех миновав ночью польский коридор (никаких побудок для таможенного и паспортного контроля!), поезд точно по расписанию, в 8:00, прибывает на вокзал Цоологише Гартен, или просто Цоо.
К счастью, в берлинском торгпредстве на мою телеграмму отреагировали должным образом, и у моего вагона уже ждал встречающий, в котором с первого же взгляда угадывался соотечественник. Мы отправились пешком (ибо тут близко, и хотя доехать можно было бы и на метро, но линии U-Bahn, как назло, расположены очень неудобно) до места проживания, и уже минут через двадцать я заселялся в дешевый пансион на площади Виктории-Луизы, практически целиком оккупированный нашей делегацией. Программа у моих коллег была напряженная, и они уже разбежались по делам – кто в торгпредство на Литценбургерштрассе, 11 (тоже минут за двадцать можно дотопать пешком), кто в посольство, кто на встречи с представителями фирм или на заводы.
Делать мне, в общем, было пока нечего. Формальный визит в торгпредство с представлением нашему местному главе торгового представительства не занял много времени. Хотя в субботу торгпреда – Бориса Спиридоновича Стомонякова – на работе не оказалось, по подсказке сотрудников быстро нахожу его на квартире, которую он снимает в недорогом пансионе «Вилла Пель».
Хм, и зачем нужно было выдергивать меня из Москвы? Только сейчас припоминаю, что у Стомонякова был свой собственный опыт закупок оружия, и он мог бы вполне справиться с коммерческими консультациями представителей Спотэкзака. Правда, он имел дело с оружием еще до революции и в Бельгии, но ведь и в Германии он работает уже с 1920 года. Ладно, что сделано, то сделано. Зато побывал у себя на родине за тридцать лет до собственного рождения. Да и возможность обзавестись хорошим личным оружием не стоит упускать.
После обеда в пансионе немного погулял по Берлину, прошелся по парку Тиргартен, разыскал, по собственным воспоминаниям, места гибели Карла Либкнехта и Розы Люксембург вблизи Ландверканала, еще не отмеченные никакими памятными знаками. А вечером удалось наконец познакомиться с членами делегации, с которыми предстояло работать. Завтра – воскресенье, выходной день, и наши люди дали себе возможность расслабиться привычным для русского человека способом. Народ налегал на водку, я же предпочел понемножку цедить местный охотничий ликер, больше напоминавший травяной бальзам. Но так или иначе, разговор завязался, и если мы и не сделались лучшими друзьями, то первоначальный ледок отчуждения уже крошился. Впрочем, тех вопросов, ради которых прибыла в Берлин комиссия по закупкам, пока касались очень скупо.
Следующий день – воскресенье, 17 августа – выдался таким же жарким, как и предыдущие. Делать было нечего уже практически всем, не мне одному. Кое-кто пошел прогуливать по Берлину свои новые штатские костюмы, которые не могли скрыть военной выправки, кто-то отсыпался после расслабухи накануне вечером, а кто-то деятельно готовился продолжить вчерашнее веселье. К чести этих ребят, до обеда никто принимать на грудь не стал, и мне удалось поговорить с несколькими из них на трезвую голову.
– Что закупать-то будем? – ребром ставлю вопрос перед руководителем комиссии, типичным служакой новой формации, выдвинутым Гражданской войной.
Однако же и военный опыт в нем чувствовался – похоже, немолодой мужик с пышными усами и большими залысинами на короткостриженых волосах пшеничного цвета успел сполна хлебнуть лиха еще на империалистической. Представились мы друг другу накануне вечером, и я уже знал, что передо мной Афанасий Кириллович Телепнев, командир стрелковой дивизии («начдив» – отрекомендовался он по старой привычке). Афанасий Кириллович не без гордости поведал вчера при знакомстве, что в соответствии с военной реформой, которую сейчас усиленно подготавливает Фрунзе, его дивизию предполагается сделать кадровой, а не милиционной.
Телепнев немного медлит с ответом, но затем, видимо, рассудив, что все равно мне работать со всеми контрактами по закупкам, решает не прятать от не слишком внушающего доверие штатского страшную военную тайну:
– Берем как технические образцы небольшие партии ручных пулеметов Маузера и Бергмана, а также пистолетов-пулеметов Бергмана – Шмайссера. А главное – даем заказ на пробную партию в полторы тыщи маузеров под специальный маузеровский патрон 7,63, со стволом, укороченным до 99 миллиметров, – версальские ограничения, мать их… Если испытания в войсках дадут хороший результат, можем затем заказать тысяч двадцать, а то и больше, – для вооружения командного состава РККА и войск ОГПУ. – Комдив опять немного медлит, а потом добавляет: – Еще собираемся заказать несколько сот маленьких маузеров карманной носки, образца 1914 года, под патрон 7,65. Эти пойдут для высшего комсостава и нашим чекистам для оперативных целей. Ну а что через магазины закупать будут, то не твоя головная боль: тут уж каждый сам решает, что, сколько и почем брать.
– Чтобы понятнее было – почему прицел на большую партию именно маузеров? Почему не «люгер», например? – Задавая этот вопрос, не скрываю своего интереса. В самом деле, чего греха таить – что-то когда-то читал, что-то слышал, но ведь дилетант он и есть дилетант.
– Тут выбор достаточно прозрачный, – вклинивается в разговор еще один немолодой член комиссии. Он, как и все, в штатском, но, несмотря на военную выправку, видно, что костюмчик для него тоже не вполне чужой. По каким-то неуловимым признакам от него за версту разит военспецом еще царской закалки. Даже по тому, как он спохватывается и извиняется: – Прошу прощения, не представился – начальник стрелковой школы Леонид Карлович Доннер. Так вот, возвращаясь к выбору пистолетов. Маузер и «люгер» – самые мощные машинки. И тот, и другой довольно сложны в производстве и в обращении непросты, и вес у них приличный. Но маузер дает очень большую прицельную дальность, то есть является оружием более универсальным. На двести метров из него не хуже, чем из карабина, можно попадать, если приклад присоединить, даже с укороченным стволом в 99 миллиметров. Кроме того, «люгер» заметно дороже, хотя в то же время и несколько компактнее. Однако мы все же берем небольшую партию пистолетов Люгера парабеллум – есть у нас среди комсостава любители этой машинки.