У меня широко раскрылись глаза. Маннергейм этого не говорил! Мне, по крайней мере. Заметив мое удивление, Верховный уточнил:
– Вы были уже в пути сюда. Маннергейм поставил условие: представителем Ставки на этом участке фронта должны быть назначены вы. Поэтому вам присваивается внеочередное звание генерал-лейтенанта, и вы назначаетесь представителем Ставки ВГК на Карельском фронте. Задача фронта: взаимодействуя с частями и соединениями Северного флота и Финской армии в Лапландии, разгромить 20-ю горную армию Вермахта.
– Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий! Благодарю за доверие!
– Знаю я, знаю, что на фронт рветесь, товарищ Иволгин, но должность военного атташе в Финляндии с вас не снимается. Принято решение о замене посла Деревянского. Его сменит советник 2-го ранга Орлов. Нам тут пришлось разбирать кучу бумажек по вашему поводу. Вместо того чтобы включиться в работу, товарищ Деревянский ударился в дрязги. Ничего, на фронте научится работать. А вам сегодня же переодеться в новую форму, утвержденную приказом НКО. И в первую очередь эта форма будет направлена в войска Карельского фронта и Северного флота. Вы там с представителями союзников работаете, все должно быть на самом высоком уровне, товарищи! Товарищ Иволгин! Проследите за этим.
– Есть!
– На усиление нами туда направлен генерал-полковник Мерецков. Вы с ним знакомы. Все остальное получите у товарища Василевского. Сейчас – переодеваться. К вечеру быть готовым!
На выходе получил пропуск в Кремль на празднование Нового года. Вот судьба-индейка! Опять все с ног на голову. Василевский написал какую-то бумажку и велел показать его адъютанту.
Из Генштаба в мастерские при НКО. Там очередь, но три звезды в петлице открывают много дверей. Плюс помощник адъютанта начгенштаба оказался шустрым и пробивным евреем, который всех знал. Пока меня обмеряли и подгоняли форму, обдумал назначение. Впервые, как появился здесь, доволен, как кот возле крынки со сметаной. Пустили козла в огород или лису в курятник – поуправлять! Я учился воевать на Тянь-Шане, Памире и Гиндукуше. Аллах акбар, господин генерал-полковник Дитль! Эта тактика в ваше время еще не изобретена. Познакомитесь, обещаю! Бригада спецназа у меня есть.
Кремлевский Новый год в 1943 был не похож на «Голубой огонек» или Новогоднее выступление Президента России. Совсем другая обстановка. Зал в Большом Кремлевском дворце, елка на сцене, оркестр на антресоли, столы вдоль стен в несколько рядов, не очень много свободного места в центре зала. Никакого Дедушки Мороза и Снегурочки. Вернее, они были на сцене несколько минут, поздравили присутствующих после полуночи и благополучно исчезли, а не развлекали присутствующих. Роль тамады чаще всего исполнял Ворошилов, иногда его заменял Микоян. Они произносили тосты и здравицы или предлагали выступить другим. Незадолго до Нового года слово предоставили Сталину. Голос у него не громкий. Он не трибун, но в зале стояла мертвая тишина, поэтому все слышали, что он говорит. Он сказал, что обещание, что в 1942 году мы очистим нашу землю от фашистских захватчиков, осталось невыполненным. Большая территория на западе СССР остается оккупированной врагом – Белоруссия, Молдавия, Литва, большая часть Украины и Латвии, несколько областей РСФСР. Враг находится всего в трехстах километрах от Москвы. Но в течение прошедшего года наши войска уничтожили около половины войск противника, примерно 75 дивизий из 200, напавших на нас в 1941 году. Мы наконец перехватили инициативу у противника и начали освобождать наши земли. Больших успехов в этом году добились войска Ленинградского, Карельского, Юго-Западного и Южного фронтов, продолжавших наступать в течение всего 1942 года. Нам удалось создать антигитлеровскую коалицию в составе СССР, Великобритании, США и начать получать необходимые для войны материалы и вооружения по программе ленд-лиза. Есть предпосылки, что к ним присоединятся и другие страны. Но враг сумел сорвать часть поставок по кратчайшему Северному маршруту, сумел утопить в Северной Атлантике вооружений и снаряжения на целую армию. Транспортировка по другим маршрутам сопряжена тоже с большими сложностями, но ленд-лиз поступает, что уже начинает оказывать положительное воздействие на состояние наших войск. Новый 1943 год наша армия встречает, проводя решительное наступление на войска группы армий Север. Окончательно освобождена Эстония, наши части ворвались в Латвию, ведут активное наступление на Псков и Ригу. Противник ничего не может поделать с новым видом наших соединений, способным действовать в условиях глубокого прорыва обороны противника. На острие прорывов находятся наши ударно-штурмовые корпуса, танковые армии и кавалерийские корпуса. Враг будет разбит! Победа будет за нами! С Новым годом, товарищи.
Вера в победу у этого поколения была огромной. Я – ладно, я точно знал, что так и будет. А они верили в нее. Те, кто не верил, метнулись на ту сторону. Участь их будет печальной. Наш народ предателей не любит и не прощает. Потуги отдельных личностей подать Власова и Краснова в упаковке «борцы за свободу против большевизма» с треском провалилась.
Я смотрел на окружающих меня людей: часть из них я помнил по истории СССР, большая часть была мне незнакома. Тем не менее их объединяло то, что каждый из них что-то сделал для страны. Около часа ночи меня осторожно тронули за плечо. Офицер в парадной форме НКВД, старший лейтенант.
– Товарищ генерал-лейтенант! Вас просят пройти в соседний зал, извините. Следуйте за мной, пожалуйста.
Ребята в такой форме сегодня были почти везде. Это первое управление, у них на рукавах повязки. Я встал и пошел за ним. Рядом со сценой небольшая дверь за занавеской, потом довольно узкий, но хорошо освещенный коридор, и еще одна дверь. Здесь зал поменьше, но тихо играет струнный оркестр, довольно шумно, слышна громкая английская речь, столы стоят по-другому: двойной ряд посередине. Старший лейтенант остановился и показал кивком на наркома Молотова и сидящего рядом с ним незнакомого человека.
– Вас спрашивал нарком Молотов. Подойдите к нему, пожалуйста. Его зовут…
– Вячеслав Михайлович.
– Да-да! Извините, товарищ генерал-лейтенант. Если будете возвращаться, то таким же путем. Разрешите идти?
– Да, конечно.
Я обошел стол и подошел к наркому.
– Здравствуйте, Вячеслав Михайлович. С Новым годом.
– Здравствуйте, Максим Петрович, вас также! Я сожалею, но пришлось вас оторвать от празднования. Одну минуту.
Он подал кому-то знак, к нему подошел молодой человек в строгом темно-синем костюме. Почему-то все в НКИД носили такие, как униформу.
– С вами хотят познакомиться, Максим Петрович. Так как мне сказали, что уже завтра вы вылетаете обратно в Хельсинки, я решил побеспокоить вас. Возьмите бокал в руки и пройдемте! – он указал рукой направление, куда ушел молодой человек. Он подвел меня к группе иностранцев, которая собралась несколько в стороне от стола.
– Господа, – произнес Молотов, – разрешите вам представить: военный атташе СССР в Финляндии, генерал-лейтенант Иволгин!
Вслед за ним эту же фразу на английском произнес тот самый молодой человек, оказавшийся переводчиком. Последовало церемонное представление всех присутствующих, среди которых оказались посол Великобритании Криппс, спецпредставитель Президента США Гарриман, посол США в СССР адмирал Уильям Стэндли, посол Финляндии в СССР Кай Сундстрем и военные атташе стран-союзниц. Церемония продолжалась довольно долго, так как рекомендовали каждого в отдельности, приходилось откланиваться каждому из… довольно большой своры. Причина мне совершенно понятна. Собственно, все началось в Хельсинки с прилетом британского представителя. Совершенно невзрачная личность, Дэвид Прингл, мы с ним пару раз пересекались, но никаких общих дел у нас не было и быть не могло. Я – военный атташе, а не посол и не посланник, а он не военный атташе. Поэтому я его тихо-мирно игнорировал. Раскланивался и разговаривал о погоде, о его самочувствии, человек он был пожилой, но как только следовал какой-нибудь вопрос, перефутболивал его к послу, который еще не приехал, и когда Деревянский появился, то и посол был не в курсе того, чем я занимаюсь. Его попытки надавить на меня через нашего посла кончились тем, что посол вынужден будет укладывать чемодан. Теперь они решили надавить на меня при помощи Молотова! Идиоты! Это же «господин Нет»! По окончании церемонии взаимного представления, Криппс взял быка за рога:
– Господин генерал, наш посланник в Хельсинки докладывает, что вы не стремитесь контактировать с ним? Вы не могли бы объяснить нам причину такого вашего поведения?
– Вы не правы, господин посол! Не далее как шестого декабря мы обсуждали с ним историю независимости Финляндии.
Глаза Криппса начали наливаться кровью.
– Кроме исторических вопросов, вы более ничем в Финляндии не занимаетесь?
– Занимаюсь, господин посол, но посланник Прингл – не военный, а гражданский человек. Ему эти вопросы не интересны. Плюс на все контакты, на которые я иду по долгу службы, я предварительно получаю разрешение моего руководства в Ставке Верховного Главнокомандования и в Генеральном штабе РККА. Среди этих лиц посланник Прингл не числится, господин посол. У вас есть другие вопросы ко мне? – «Ну, что? Обломился?» Тут подключился Стэндли.
– Вы, конечно, правы, генерал, но мы же союзники! Мы делаем общее дело, и нам весьма интересны те вопросы, которыми вы занимаетесь в Финляндии. Я ведь человек военный!
– Господин посол, как человек военный вы прекрасно понимаете, что я из военной разведки. Это вам точно известно. То, чем вы сейчас занимаетесь, называется «вербовка». Я не мог сказать это дипломату Криппсу, я бы не стал говорить это дипломату Стэндли, но адмиралу Стендли я могу сказать это с полным откровением. Я сожалею, господа, но я вынужден покинуть ваше общество. Честь имею!
Я отошел от этой группы людей, хотел идти в другой зал, но меня остановил переводчик:
– Товарищ генерал, Вячеслав Михайлович просил вас подождать его на выходе.