Сталин, видимо, сверял цифры со своими записями, потому что постоянно заглядывал в блокнот. Лицо у него было недовольное. Кузнецов видел это и хмурился. Галлер, наоборот, довольно свободно чувствовал себя. В заключение он сказал, на мой взгляд, ключевую фразу:
– Что успеем, то и соберем, товарищ Сталин. Как единственный адмирал, имеющий реальный опыт морских сражений, прошу назначить меня командующим эскадрой.
Сталин внимательно посмотрел на него, пыхтя трубкой.
– Лев Юлий Александр Филипп фон Галлер против Карла Дёница. В этом что-то есть, Лев Михайлович. Мы подумаем над этим.
– Хотелось бы обратить внимание комфронта на завоевание господства в воздухе, товарищ Сталин, – вставил адмирал Кузнецов. – Без этого мы просто утопим в проливах наши корабли.
– Вас и пригласили для этого, товарищ Кузнецов, чтобы заранее оговорить все этапы подготовки. Требуется провести согласованную операцию, а не повторять переход из Таллина в Ленинград по заминированным фарватерам и на две недели позже необходимого срока, – сказал Сталин, ткнув Кузнецова в старую ошибку. – Товарищ Галлер! Насколько укомплектованы экипажами вышеперечисленные корабли?
– Чуть более шестидесяти процентов, товарищ Сталин. Мы с сентября 1941 года держали на кораблях половину экипажа. Остальные воевали в морской пехоте. Есть необходимость вернуть их обратно.
– Хорошо, – ответил Сталин, сделав пометку в блокноте. – Тогда так и решим, товарищи. Вы, товарищ Галлер, принимаете командование эскадрой и лично отвечаете за ее комплектацию и боеспособность. Вы, товарищ Кузнецов, выезжаете на Северный фронт. Ваша задача: оценить на месте обстановку. Выбрать наиболее безопасные пути подхода, найти и согласовать со шведами места базирования, создать необходимые запасы для действий эскадры. Но прошу вас помнить, товарищи, что вы обеспечиваете Северный фронт, а не решаете отдельную задачу! Это ваша главная задача. Все, товарищи! Приступайте.
Мы вышли из кабинета. Кузнецов остановился в приемной:
– Давайте знакомиться! Меня зовут Николай Герасимович.
– Максим Петрович.
– Ну, а меня уже товарищ Сталин представил, но можно проще: Лев Михайлович.
– Максим Петрович, вы сколько еще пробудете в Москве? – спросил Кузнецов.
– Сейчас еду на аэродром.
– Где расположен штаб фронта?
– В Стокгольме, на аэродроме Бромме.
– Мне требуется два-три дня, и я прилечу к вам. До встречи!
– До свидания, товарищи адмиралы.
Я сел в Ленинграде и забрал с собой Женю и Сашеньку. Четыре часа до Стокгольма, и мы сели в Бромме. Принял доклад генерала Стельмаха, начальника штаба фронта, о том, что происходило в последние четверо суток. Главная новость: начали прибывать кавалерийские корпуса. На юге Швеции идут тяжелые воздушные бои. Немцы перебросили значительное количество авиации в Данию. Против двух наших воздушных армий семьсот истребителей плюс триста двадцать истребителей шведов, немцы выставили три авиакорпуса IV флота Рихтгофена. Задержка развертывания вызвана тем обстоятельством, что четвертый флот был снят с Восточного фронта, из полосы Южного и Юго-Западного фронтов. Я доложил об этом Сталину.
– Отлично, товарищ Иволгин. Это хорошее известие! Самолеты мы вам направим дополнительно. Нажимайте на союзников, пусть и они направят свои.
В составе обеих армий больше всего было американских и английских самолетов, несколько полков имели на вооружении новейшие Ла-5фн, но большая часть из них скорее соответствовала Ла-7 и Ла-9, чем привычным нам деревянным Ла-5. Уже год, как на полную мощность работал Волховский алюминиевый завод. Дюраля хватало и на истребители.
Соколов и Судец вызов приняли! И в первую очередь нанесли несколько мощных ударов по аэродромам немцев. Я требовал не обороняться, а наступать. Очень помогли американцы, совершившие пять массовых налетов на некогда тихую Данию. Переговоры с союзниками, которые кроме меня, вел и король Густав V, привели к тому, что шведская армия перевооружилась на «Мустанги» и «Спитфайры IХ». Семьдесят два «мустанга» серии С и Д поступили на вооружение 7-й и 17-й армий для восполнения потерь в «Киттихауках», которые не выдерживали столкновений с Ме-109G6 и использовались только как торпедоносцы. Второй театр военных действий был над островом Готланд, который пытались захватить немцы, чтобы использовать его в качестве непотопляемого авианосца. Немецкий флот появился в первую очередь там. Шведы давно готовились к обороне Готланда, поэтому появившиеся немецкие корабли встретила авиация и крупнокалиберная артиллерия. Прижатый Говоровым и Вершининым к земле 1-й воздушный флот немцев не смог выделить значительные средства для авиаподдержки Деница. Флот был вынужден отойти. С помощью английских «Спитфайров PR XI» было установлено их место базирования: Готенхафен, в генерал-губернаторстве. Англичане и американцы нанесли по порту мощный удар, но корабли вышли из порта и потерь не имели. Полтора месяца мы отражали удары Рихтгофена и наносили свои, в конце концов у него кончились бомбардировщики, и наступила передышка. За это время на фронт прибыло два кавалерийских и три ударно-штурмовых корпуса, три артиллерийских дивизии Резерва ВГК и морской крупнокалиберный дивизион Балтфлота в составе 11-й (356 мм), 7-й (305 мм), которую вернули финны, 12-й, 17-й, 18-й и 19-й (180 мм) батареями. Всем орудиям были подготовлены площадки для стрельбы в любом направлении и по три-четыре запасных позиции. Особое внимание уделили ПВО. Занимался этим в основном адмирал Кузнецов. Он приехал не через три дня, как обещал, а через две недели, вместе с первым орудием ТМ-1-14. Вместе с ним мы нанесли визит королю Густаву V, которого Сталин наградил орденом Победы. Такой же орден достался и мне. Кузнецов рассказал, что его не выпускали из Москвы из-за этих орденов. Номер первый у меня, номер второй у Густава, а номер три у самого Сталина.
Густав V принял нас в тронном зале. Опять последовала длительная церемония. После того как представили наркома флота Кузнецова, тот и зачитал указ Президиума Верховного Совета СССР. После вручения награды, наркому повесили орден Серафимов, такой же орден с цепью и лентой был передан Сталину. Вежливость королей! Я, как обычно, под статут ордена не подходил. Рылом не вышел, проще говоря.
Семнадцатого июля Балтийский флот в составе сорока восьми вымпелов прошел траверз Порккала-Удд и вышел в открытое море. В ночь на 18 июля первый ударно-штурмовой корпус начал погрузку на суда в шести портопунктах. Нас прикрывал шведский флот. Густав потребовал, чтобы в первой волне было три батальона королевской морской пехоты. Транспортов хватало, поэтому возражать я не стал. Надо отметить, что подготовка у морпехов Швеции была на высоте, хоть они и не были толком обстреляны. Лишними они не оказались. Ночью десантники высадились у Егерсборгского леса. Перед этим 1-й бригадой спецназ были захвачены две радиолокационные станции противника. Броненосец береговой обороны «Густав V» подавил три дота на берегу. Высадка прошла достаточно организованно и быстро. Я находился на ЗКП фронта в Ландскроне. Кузнецов был в Карлскроне, куда шел флот, принявший на борт шведских лоцманов. Вместе со мной на ЗКП находился Густав, Тернелль, присутствовал Хокон VII и его сын Александр. Официально Норвегия находилась в состоянии войны с Германией и формировала свои дивизии, но в бой они еще не вступали. Норвежское сопротивление, возглавляемое Компартией, предоставило две роты опытных бойцов-диверсантов, которые, после консультаций с Москвой, нам разрешили использовать, и они ушли в тыл к немцам на остров Зеландия. Оттуда шла качественная информация о действиях немецких войск. Кроме норвегов присутствовали генералы Эш, Сииласвуо и Хейнрикс – финский Добровольческий пехотный корпус продолжал воевать в составе нашего фронта. Комплектовался только добровольцами. От союзников был генерал Монтгомери, американцы прислали генерала Карла Спаатса, командующего авиацией США на острове. Первая бригада создала несколько пунктов наблюдения за противником, в местах вероятного появления немецкого флота.
Быстро и без потерь сломив сопротивление частей береговой обороны, корпус генерал-лейтенанта Трубачева вышел на опушку леса и начал зарываться в землю на левом фланге, готовить противотанковый рубеж. В Наеруме захвачены первые ценные языки. Василий Алексеевич сообщил, что здесь находится 5-я дивизия СС «Викинг», части 1-го корпуса СС и части 7-й армии вермахта. Больше всего эсэсовцев. Танки 1-го корпуса находятся в лесу у озера Эзрум, в тридцати километрах от места высадки, около четырехсот машин. Больше на острове войск нет. Всего восемь неполных дивизий, которые размазаны по опорным пунктам в противодесантной обороне. Кулак составляют только эсэсовские части, потрепанные еще в Швеции. Свежих войск нет, на полуострове Ютландия формируется еще одна моторизованная дивизия Нордланд. Подход дополнительных войск ожидается в течение месяца. Фон Рундштедт, скорее всего, имел точные данные о том, что англичане и американцы не прибыли в Швецию, и не был знаком с возможностями наших УШК. И я изменил ход операции. На возвращающиеся БДК началась погрузка второй очереди десанта: 3-й танковой армии и второго ударно-штурмового корпуса Соколовского. Спаатс тут же предложил нанести бомбовый удар по танковому корпусу.
– Нет надобности, генерал. Ваши бомбардировщики не приспособлены для ударов по танкам. Они понадобятся, когда обнаружим корабли противника. С рассветом ударят наши штурмовики.
В течение ночи провели три волны высадки, переправив полностью третью армию, 2-й УШК и две дивизии 7-го УШК. Превосходство в силах и средствах создано. На южном фланге войска дошли до озера Фуресо, а северный фланг пошел вперед, рассчитывая войти в соприкосновение с противником на марше. В отличие от СС наши штурмовые части хорошо обучены ночному бою. Немцев обработали ночники Судеца в момент формирования полковых колонн частей, поднятых по тревоге. И подсветили их ФОТАБами. Руденко ударил с ходу, разворотив несколько колонн с пехотой. В создавшейся неразберихе немцы смогли создать один узел сопротивления – в районе Грибсковского леса. А в Хиллероде начались уличные бои. Командовал немцами бригаденфюрер фон Шольц. Следует отметить, что местные жители, которым немцы резко ужесточили режим оккупации, в основном помогали нам, сказывалось и то обстоятельство, что высадка была смешанная: были шведские и финские войска. Но форты и артиллерийские батареи Хельсингора начали создавать огневую поддержку немецким войскам. С рассветом состоялся массовый бомбоштурмовой удар по позициям танкового корпуса немцев. Немцы начали отходить к Хельсинду, а Соколовский ворвался в Хельсингор. Упорное сопротивление оказывали крепость Миккельборг и форты в Ниве. Было много работы у штурмовых самоходных орудий. Но вся система обороны была построена во времена, когда у противника не было таких средств для штурма, и не была настроена на отражение фланговых и тыловых ударов. Ленинградские корпуса выполняли привычную для них работу, а войска 7-й немецкой армии опыта оборонительных боев не имели. Фон Шольц провел атаку на позиции 1-го корпуса со стороны Копенгагена, был отбит. Наша авиация висела над районом переправы и срывала попытки Рихтгофена помешать высадке частей фронта и шведской армии. К вечеру первого дня удалось создать трехкратное превосходство над немцами. Корабли противника пока не появились. Несколько раз звонили Кузнецов и Сталин. Ловушка пока не сработала. Рунштедт еще надеется, что его части смогут отразить удар и сбросить нас в море. Авиация ведет разведку, высокая активность только в районе Аархуса, куда немцы стягивают части 11-й дивизии СС. Соколов попытался нанести там удар, но неудачно. А вот Спаатс там отметился! Район порта превратился в развалины. Мы усилили давление в районе Хельсингора, к штурму подключился 7-й УШК и три дивизиона артиллерии особой мощности. К исходу второго дня город полностью наш. Сразу же начали протягивать туда две нитки бензопровода для танков и автомашин 3-й танковой армии. Густав Пятый, убедившись, что все идет хорошо, выехал в Стокголь