– Ну, хорошо, Владимир Юльевич. Объявляйте аврал, переносите балласт ниже. Сколько еще твердого заказать?
– Четыре тонны, командир.
Тут подошел начальник радиостанции и попросил всплыть через два часа для сеанса связи.
– А смысл раскрывать свое место противнику? Нас сейчас ищут! После такого немцы долго не успокоятся. Уткин и Котельников доложатся. Объявляйте аврал, Владимир Юльевич.
Началось «любимое силовое упражнение подводников»: перетаскивание свинцового балласта из одного места в другое. И попытка разместить его как можно ниже. Особенно досталось пятому отсеку. «Дед» пошел на то, чтобы под пайолы загнать максимальное количество свинца. Через четыре часа переноска балласта закончилась, и Жуков всплыл. Ветер немного подстих, волны стали длиннее и более гладкими. Дали средний ход, держа 18 узлов, чтобы догнать остальных. В разрывах облаков появилось мерцание мощного полярного сияния. Связались с Д-3. У них неприятности: разлив электролита во втором отсеке. Плотность батарей еще упала. Колышкин получил указание следовать на базу, вместо него идет Малафеев. Это его первый поход, идет с Гаджиевым. Так даже лучше! Все лодки в отряде одинаковые. Д-3 здорово тормозила соединение на ходу. Активных действий противника не наблюдается, можно возвращаться к Хаммерфесту. Жуков передал шифровку в штаб флота, получил квитанцию, оставалось ждать решения Головко. Через час поступила РДО «Действовать по обстановке». Жуков передал на К-2: следовать в район зарядки «4», что напротив острова Магерейя. В аналогичной РДО для К-3 он добавил поздравления Кузьме Ивановичу с первым боевым выходом.
Теперь волны и ветер шли навстречу. Лодка взбиралась на высокую волну, а затем скатывалась вниз немного под углом к фронту волны. Иногда заголялись винты, иногда нос лодки зарывался в волну. Ледяные брызги били по лицам вахты. Спустя четыре часа акустик передал, что слышит шум винтов «семерки». Немцы штормовали поблизости. Лодка догоняла «семерку», находясь в «мертвой зоне» ее акустической станции. Вот только как атаковать в такой шторм? Немного подумав, Жуков дал команду к погружению. Пришлось пройти на полном подводном около часа, затем атаковать немца по шумопеленгатору двумя торпедами. Слышали один взрыв. Всплыли, в этот момент рассвело. Обнаружили один труп в жилете и сфотографировали его. Больше ничего не нашли. Продолжили движение к району номер «4».
Семь часов ожидали подхода остальных лодок. Наконец, все собрались и двинулись к Хаммерфесту. На Квалеэне три радиолокационных станции со стационарными антеннами. На Иттрекарре – стационарная двухбашенная батарея. Но глубины во фьорде свыше 200 метров. Правда, куча скальных банок с глубинами 50 метров. «Командир» дал Жукову карту с корректурой 88-го года и указал места постановки мин и акустических станций. Вытянувшись в кильватерную колонну, лодки вошли в Альтен-фьорд. Жуков отправил всех к Корхавну, а сам зашел в Хаммерфест. Там, кроме небольшого транспорта у причала, никого не было. Он развернулся и пошел на выход. Две другие лодки ходили малыми ходами, прижимаясь к острову Сейланн.
Проход у Лиллехавн оказался перегорожен сетями: место узкое, но глубокое. Мин быть не должно. Владимир решил нырнуть на предельную, и на глубине 100 метров хотел пройти под сетями. Однако очень скоро в носу заскрежетало. Дали малый назад. По звукопроводу получили сообщение, что у немцев тревога, надо затаиться. Владимир вышел из пролива и пошел к заливу острова Руссехавн. Там во фьорде, под РДП, набил батарею. Узкий скалистый фьорд скрыл все три лодки. К-2 и К-3 всплыли ночью и зарядили батареи. Обсудили по радио ситуацию. Решили прорываться через пролив Суннесет. Погрузились и пошли туда. Пролив полностью перегорожен сетями. Не пройти! Оставив две лодки на позиции возле выхода из пролива, Владимир пошел обратно в Хаммерфест. Через семь часов он обнаружил боновое заграждение между островами Сейланн и Квалеэн в самом узком месте пролива Аккар. Развернулся и пошел вокруг острова Квалеэн. Там есть небольшой пролив Квальсунд, с очень интересными глубинами: в середине пролива узкая щель со стапятидесятиметровой глубиной, а по краям 15–30 метров. Сразу туда Володя не полез. Решил дождаться прилива. На приливном течении он, почти без хода, проскочил вовнутрь Альтен-фьорда. У Хаммернеса еще одна сеть. На побережье Квальсунда виден плохо замаскированный дот, в который и заходит трос сети. Там виден проход шириной метров десять. Израсходована половина заряда батареи. Здесь пройти можно, но требуется иметь на борту разведгруппу. Жуков развернулся, работая враздрай, и пошел на выход из пролива. Набив батареи под РДП в Клуббукт, вернулся на позицию у Сунненсета. Возник легкий скандал с Гаджиевым по звукопроводной связи.
– Товарищ комдив! Там одной лодкой делать нечего! Туда надо идти всем! Но требуется убрать боновое заграждение у Квальсунда. Немцы тут прячут что-то значительное, скорее всего, «Тирпица», «Шеера» и остальной флот открытого моря. Надо возвращаться в Полярный! Работать отсюда радиостанцией нельзя. Все раскроем.
– Хрен с тобой! Нам, действительно, не пройти, нет РДП, не подзарядиться. Хорошо, отходим! Но с тебя прорыв в бухту!
– Договорились!
Поставили три минные банки, но не в Альтен-фьорде, а в районе Хаммерфеста. На отходе ничего не произошло. Доложились из четвертого района, получили «добро» на отход в Полярный. Лодки встречали как героев: они сорвали сентябрьское наступление немцев. Два утопленных крупных транспорта, суммарным водоизмещением в 38 тысяч тонн, два утопленных эсминца и три тральщика упокоились в водах Норвежского моря, плюс немного спорная, но U-124, труп сигнальщика которой, был сфотографирован. И главное! На борту был Михаил Ромм и оператор Герман Лавров. Они сняли фильм о разгроме КОН-38. Лавров, получивший в щеку небольшой осколок, вообще выглядел героем и оператором-везунчиком. Ему завидовал весь «Мосфильм». Кадры с разорванным надвое «Берлином» обошли весь мир, как и встреча наших лодок в Полярном: с семью поросятами на противнях. Салют из орудий и поросенок за потопленного фашиста стали символом и легендой подплава. К-21 получила звание «гвардейской», вместе с первыми гвардейскими дивизиями под Смоленском. Такое же звание получила К-2, на счету которой стало четыре потопленных корабля противника. Обидно, но Д-3 ничего не засчитали, из-за аварий на борту. Все разделили между двумя лодками: К-2 и К-21, хотя и Жуков, и Уткин на разборах говорили, что всплытие Д-3 решило исход боя в нашу пользу. Но начальство решило иначе. Аккумуляторная батарея Д-3, пережившая 113 перезарядок и не замененная вовремя на ремонте, перечеркнула героические действия экипажа лодки. Судьба! Ничего не попишешь! Колышкин, будущий Герой Советского Союза, сам сказал об этом на разборе похода:
– Действия нашей лодки чуть не поставили на грань срыва всю операцию. Мы, чем могли, поддержали действия крейсеров, но в основном сковывали их. – Именно эти слова и легли в основу документов об операции «Кон-38».
«Везунчик», – сказали многие. «Операция была тщательно подготовлена и проведена безукоризненно. Даже при выходе из боя одной из подводных лодок командир соединения проявил выдержку и смекалку, заставил ошибиться противника…» – говорилось в более серьезных документах. «Многое, слишком многое пришло из другого времени, – знал непосредственный руководитель операции. – И кого благодарить, не знаю!» Лодку опять поставили в док. В первом отсеке вываривают механическую часть «Асдика-138»: гидролокационной станции 38-го года, позволяющей определить наличие впереди лодки других лодок, сетей, мин, надводных кораблей, и, в сочетании с другими средствами обнаружения, произвести бесперископную атаку противника на глубинах до 50 метров. Следом за ними в док встанут остальные лодки дивизиона «Ка». В первую очередь, они получат РДП, гидролокатор и ТАС-Л-41, удлиненные торпедные аппараты и такие же стеллажи для торпед в первом отсеке. Споры по поводу зенитных орудий не утихают. Пройти по палубе к «сотке» на К-21 можно только через барбет «бофорсов». По докладам разведки на трех минных банках немцы потеряли более 500 солдат и офицеров, семь транспортов и два конвойных корабля. Из плохих сообщений: немцы решили усилить противолодочную оборону северного участка фронта. И приступили к сплошному минированию всех малоглубинных банок в Баренцевом и Норвежском морях. Из Германии успешно прошел транспорт с пятью тысячами мин на борту.
К нам зачастили англичане, три лодки которых базируются у нас, эскадра адмирала Фрейзера периодически стоит в Ваенге. 78-й полк перевооружился на «харрикейны». «Дед» достал две американские резиновые лодки и подвесные двигатели «Меркурий» и списал спасательную шлюпку. Убрал ванные из отсеков, увеличил себе и Жукову каюты за счет ванной комнаты второго отсека. Выполнена дополнительная балластировка лодки. Ее «покачали», Жуков доказал Браману, что снятие четырех стволов практически ничего не дает, так как основной вес имеют сами барбеты. В доке загрузили дополнительный балласт в балластные танки, восстановив остойчивость почти до расчетной. Побегали в Кольской губе, провели пробные погружения. Много неприятностей доставляют крышки выхлопных коллекторов главных двигателей. Соль, выпадающая на нижних частях крышек, мешает их закрытию. Требуется постоянно проверять их состояние. И не переделать ничего. Отправили отчет о конструктивном недостатке в КБ 194-го завода, но оттуда пока ничего нет. Так что пока просто завели журнал проверок под роспись для групп движения.
В октябре эвакуировали Либавскую базу. Закончилась 124-суточная оборона города. Немцы потеряли там больше трех дивизий. Остатки гарнизона города переброшены на Гангут и Моозунд. Продолжается оборона Одессы, Гангута, Моозунда и Таллина. Флот подает пример стойкости в обороне всей стране. Здесь на Севере, после высадки трех десантов, немцы остановлены практически на границе. В нескольких местах они не смогли пересечь линию госграницы. Наши три дивизиона постоянно находятся в Варангер-фьорде, срывая немцам поставки снабжения для корпуса Дитля. «Командир» сообщил, что главные немецкие перевозки идут из Нарвика, и целесообразно использовать дивизион «Ка» на том участке, тем более что остальные лодки так далеко ходить не могут. Обсудили это с командиром дивизиона и с комфлота. Все – «за», но полностью готова только К-21, три лодки в доках, а две на позициях в Варангере. Сошлись на том, что Жуков должен «сбегать» к Нарвику и посмотреть там обстановку. Сроком на двадцать суток. Затем вернуться и идти уже в составе пяти лодок типа «К». Одна лодка останется в резерве, будет проходить переоборудование.