– Я не принимал участия в разработке, товарищ контр-адмирал, дал только общую схему, все остальное – это разработка КБ «МорФизПрибор». Я не знал, что они сохранили мое авторство. Это не совсем справедливо по отношению к ним.
– Это я настоял на этом. – сказал адмирал Галлер, приехавший на испытания и собиравшийся лично участвовать в боевом походе. – Для испытаний нами подобраны торпеды ЭТ-80, все выпуска конца сорокового года, довоенные. Скорость хода и дальность у них меньше, чем у 53–38. Поэтому от вас, Владимир Николаевич, требуется пересчитать поправки для ТАС и произвести пристрелку под ЭТ-80.
– В этом нет надобности, товарищ адмирал, мы уже использовали эти торпеды. Даже есть одно попадание. Сложности в другом, Лев Михайлович, аппараты 1 и 2 мы сможем зарядить только под водой из-за морозов. Так что придется брать на две торпеды меньше, и второе: наиболее вероятными целями сейчас будут подводные лодки противника. Поэтому наш выход в море надо привязать к проходу какого-нибудь конвоя и войти в его охранение. Либо QP, либо PQ. А можно «проводить» один и «встретить» другой.
– Дуэль подводных лодок? – спросил кап-раз Виноградов.
– Дуэлей не будет, товарищ капитан первого ранга, – ответил Галлер. – Идея определенно мне нравится, Владимир Николаевич. Арсений Григорьевич, давайте пригласим адмирала Эджертона, но я бы не хотел, чтобы он знал о самих изделиях хоть что-нибудь. Нам требуется официальный повод участвовать в конвое QP-10, не более того. Официально: лодка идет в Англию с дружественным визитом. Я – официальный глава комиссии по приемке флота. Заодно попробуем договориться об установке на К-21 радиолокатора. А насчет первого и второго ТА: поставьте лодку под борт «Кузни» и дайте пар на лодку. Боекомплект должен быть полным, Владимир Николаевич. Грузите только вторую серию, двухкоординатные.
Фактически погрузку торпед начали через трое суток, столько времени заняли переговоры с англичанами. Всему экипажу выдали новую форму одежды и удостоверения личности на двух языках. По лодке забегали особисты. Владимир проклинал задумку Галлера, но что-либо менять было невозможно. Наконец, 24 февраля 1942 года лодка выходит из Мурманска, присоединяется у Кильдина к конвою в составе 16 транспортов, крейсера «Эдинбург», трех фрегатов и трех сторожевиков англичан. До траверза Медвежьего конвой QP-10 сопровождают три наших эсминца. Началось муторное маневрирование, настройка каналов связи, условных знаков, чтобы союзники не пугались нас. Контр-адмирал Картер не хотел давать контрольные точки, его с трудом удалось убедить в том, что так будет безопасней и для лодки, и для конвоя. Наконец все улажено, Жуков уходит под РДП, отходит от конвоя, двигаясь собственным противолодочным зигзагом, внимательно прослушивая толщу воды впереди конвоя. Суммарная скорость конвоя оказалась чуть больше 8 узлов, удерживаться впереди него у Жукова получалось свободно.
На третьи сутки вышли из советской зоны ответственности. Картер забирал все далее и далее к северу, лодок противника, как назло, не было. Лишь на пятые сутки Дима Панов попросил командира подойти к нему в рубку.
– Есть шум винтов какой-то лодки. Сигнатура не ясна.
– К погружению! Самый малый вперед, глубина двадцать.
– Точно, лодка, товарищ командир. Следует в режиме винт-зарядка.
Включать «асдик» на передачу не стали. Пошли курсом на сближение. Лодка не маневрировала, просто шла вперед. Авиации и лодок противника не боялась. Скорее всего, немецкая, но не хорошо знакомая акустику «Семерка». Три часа лодки сходились. Вдруг немка прибавила оборотов и скорости, устремляясь к тому месту, где предположительно должен находиться конвой.
– Либо у него замечательный акустик, либо мы одну лодку из стаи пропустили! – заметил Жуков. – Торпедная атака! Торпедные аппараты 1, 2 к выстрелу приготовить!
Расчет выполнен ТАС, задана сторона отворота. Жуков дождался доклада о готовности.
– Первый! Товсь! – нажата кнопка первого аппарата. Через минуту чуть ударило по ушам воздухом.
– Первый! Вышла!
Томительно бегут секунды.
– Лодка выполняет уклонение от торпеды! – доложил Панов. И в этот момент прозвучал взрыв!
– Перископная!
Поднят перископ, Жуков переключил него на максимальное увеличение. Перед глазами немного странная лодка с плоской деревянной палубой, на рубке – немецкий флаг, корма быстро проваливалась. Рубка уже под водой, а нос торчит, как поплавок. Пузырь в носу держит лодку.
– К всплытию, артиллерийская атака!
– Близко не подходи, командир! – сказал «дед». – Там торпеды.
В этот момент что-то глухо ухнуло внутри немецкой лодки, и нос исчез.
– Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! – с облегчением выдохнул Жуков.
– Человек за бортом! И не один!
Немцы – народ дисциплинированный! Все на рубке были одеты в жилеты. Все, как один, оказались за бортом, когда торпеда рванула под винтами. Шесть человек в оранжевых жилетах лежали на воде в кабельтове от тонущей лодки. Впрочем, недисциплинированные «наши» точно знали, что подбирать будут трупы. В февральской воде выжить невозможно. Сердце остановится. Алексеев и его команда вытащила из надстройки багры. Надо установить по меньшей мере тип и номер лодки. Звук был незнаком акустику. И никто таких лодок в здешних местах не видел. Судя по всему, довольно крупная, и топлива очень много вылилось. Жуков остановил электромоторы и накатом двигался к группе утопленников. Алексеев и его ребята выхватили пять из шести. До одного не дотянулись. Неожиданно лейтенант Овчинников поднял руку и сказал:
– У этого еще бьется сердце. Капитан-лейтенант. Срочно вниз!
Остальные были мертвы. На жилетах написано: «U-125». Жуков посмотрел в каталоге Джейна: постройки 40-го года, тип IXC2, построена в Бременхафене, приписана ко 2-му подводному флоту Германии. 6 торпедных аппаратов, 22 торпеды и до 62 мин, выставляемых через торпедный аппарат. Серьезная штуковина. Вася растер немца холодной водой, а потом спиртом. Поставил капельницу. Спустя четыре часа пришел в ЦП и доложил:
– Товарищ адмирал! Немец пришел в себя.
Галлер и Жуков перешли в четвертый отсек, где находился медблок. На столе лежал пристегнутый к столу бородатый молодой человек, обложенный резиновыми грелками.
– Мне холодно! – пожаловался он. Галлер взял в руки его мокрые документы, пролистал их, а потом спросил капитан-лейтенанта:
– Ihr Name? Dienstort? Rangstufe? Antworten! – произношение было на хохдойч. Галлер, вообще-то, немец. И породистый.
– Капитан-лейтенант Ульрих Фелькерс, командир У-бот U-125, вторая флотилия подводных лодок, Лориан, господин адмирал, – четко ответил немец. Потом добавил, что он думал, что он уже в раю.
– Рай требуется заслужить, он просто так не дается! Тип лодки и задание?
– Я ответил на все вопросы, на которые имею право отвечать.
– Пытаетесь сохранить верность Адольфу? Он этого оценить не сможет!
– Я – нацист! Член СС!
– Вода в феврале очень холодная. Один раз повезло. Стоит ли испытывать судьбу? Ведь вы же знаете меня.
– Знаю. Вы адмирал фон Галлер. Заместитель командующего Кригсмарине СССР. И немец. Почему вы служите большевикам?
– Здесь вопросы задаю я, как старший по званию.
– Тип «девять», «дойная корова», обслуживание и снабжение топливом «волчьей стаи» номер одиннадцать, развернутой в этом районе. Ожидается проход каравана QP-10. Семь лодок типа «семь», недавно переброшены из Лориана. Обещали, что на один поход.
– Приблизительные координаты лодок? – Галлер освободил правую руку немцу и подсунул ему карандаш и карту. Тот отметил шесть зон, где находились лодки.
– Мне будет позволено одеться?
– Если разрешит доктор, но, судя по всему, «да».
Одежду немцу не вернули, она мокрая, одели его во второй срок и заперли в баталерке. Жуков и Галлер рассчитали переход в район лодки U-46, ближайшей от них.
– Судя по всему, Владимир Николаевич, вы поступили несколько опрометчиво, поддавшись на эмоции в прошлом заходе в Офот-фьорд. U-46 не числится во второй флотилии. Она работает в третьей, и должна находиться в районе Португалии. Немцы всерьез озаботились северными коммуникациями и подтягивают сюда все свободные лодки. Я не думаю, что Фелькерс сказал нам всю правду. Обратили внимание, что он сказал «семь лодок», а показал шесть районов. Он пытается вывести нас на еще одну лодку.
– Фашист – он и в Африке фашист. Дима, Костя и Арсен – хорошие акустики, товарищ адмирал. Будем работать, тем более что QP-10 идет в балласте.
– Не совсем, Владимир Николаевич. Требуется защитить конвой от избиения. Это сейчас главная задача.
Через два часа обнаружили еще одну лодку. Она попыталась нырнуть, так как шла в позиционном положении, но уклониться от кильватерной торпеды не смогла. Подошло время вечернего сеанса связи с конвоем. Картер сообщил, что атакован, и за конвоем идут не менее двух немецких лодок. Просил К-21 не приближаться к конвою, так как отдал приказ атаковать всех. Галлер хмыкнул в ответ на шифрограмму.
– Владимир Николаевич! Мы далековато оторвались от конвоя. Вся стая уже там. Только пассивного поиска недостаточно. Переходите на активный поиск противника.
И Жуков повернул на пересечение курсов с конвоем. Через четыре часа оказались севернее конвоя и впереди него на шесть миль. Погрузились, акустик сразу сказал, что в таком шуме работать очень трудно, но напряженно вслушивался в свистопляску шумов ордера.
– Есть! Лодка под дизелями, «семерка», идет еще севернее полным ходом. Курсовой 130 правого.
– Право на борт. Курс ноль.
«Асдик» ничего не показал. Лодка была дальше, чем он доставал. Выключили, чтобы не пугать противника. Источник шума приближался, наконец, Жуков засек бурун перед носом лодки и сыграл торпедную атаку. Однако акустическая торпеда, которую применил Жуков, не сработала. Немец сыграл срочное и погрузился, активно работая звукопроводкой. Владимир включил «асдик», обнаружил лодку противника и повторил атаку. В этот раз немцу не повезло. Он попытался уйти переменой глубины, но акустическая торпеда нашла его и уничтожила уже на глубине больше ста метров. Акустик зафиксировал звуки разрушения корпуса.