Радиостанция немцев замолчала! Подошел Крюков, новый военком, и тихо спросил Жукова:
– Владимир Николаевич! Что такое «баден»? И почему вы его так часто повторяете?
– Купаться, по-немецки.
– А «баден-баден»?
– Курорт в Южной Германии с теплыми минеральными источниками, где лечат туберкулез, простатит и прочие простудные заболевания.
Весь ЦП и 3-й отсек лег «пацтул», все поняли, о чем говорил Жуков.
Немец замолчал на три часа. Гидролокатора у него не было или он был поврежден. Ни одного включения не было зафиксировано. Немцы продолжали обмен по радиосвязи. Сбить антенны было нечем: как минимум требовалось всплыть. Августовский туман продолжал стелиться над глянцевой водой. Находясь в 15 милях от линкора, Жуков всплыл под РДП, и начал набивать батарею. Остальные лодки находились еще дальше. Все, кроме К-2, подзарядились. Противник был далеко. Где-то высоко кружил «кондор». Он представлял максимальную опасность. Шла обычная игра в «кошки-мышки» со смертью. При попытке включения РЛС «Шеер» начал пристрелку. Но нахождение «кондора» было определено. Он находился довольно далеко от лодки. Продолжили набивать батареи под РДП, отходя дальше на юго-запад, занимая позицию для атаки эскадры. Возле «Шеера» находился только Уткин в подводном положении, который продолжал искать третью лодку немцев. Через три часа вновь вышел на связь Меендсен-Болькен. Получив указания от Цилиакса, он пытался тянуть время и прозрачно намекал, что было бы неплохо вызвать буксиры и спасателей, чтобы прекратить поступление воды в корпус. То есть Цилиакс подсчитал, а агентура у англичан подтвердила, что эскадра Фрейзера отходит для бункеровки к Исландии, вылазка эскадры сроком на трое суток, даже если русские сообщат о повреждении «Шеера», позволит гарантированно потопить флот русских, если они начнут спасательную операцию, и эскадра успеет вернуться в Альту. Жуков тоже посчитал тайм-лайн: времени увести «Шеер» у Цилиакса не было. Значит, идет топить. В 22.12 вышел на связь МРТ «Сайда-губа», дал широту и часть долготы, передача оборвалась. Цилиакс шел напрямую со средней скоростью 23,7 узла. Карты на руках, ставки сделаны. Первыми жертвами стали русские бабы в ватниках, составляющие большинство в командах тресколовов. До подхода эскадры оставалось 12 часов. Жуков объявил по трансляции:
– Внимание экипажа! Наша лодка серьезно повредила тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». Положение у него безвыходное. Сейчас сюда идет эскадра немецкого флота во главе с «Тирпицем». Три крупных корабля и 12 эсминцев. Находятся в 12 часах хода отсюда. Будут топить «Шеера» и нас. Наш дивизион примет этот бой. Очень многое будет зависеть от скорости перезарядки торпедных аппаратов. Больше двадцати минут на каждый аппарат дать не могу. Перезаряжать сразу после выстрела. Готовьтесь к бою, товарищи.
После этого обратился к военкому:
– Василий Иванович! Прогуляйтесь в корму, а я схожу в носовые.
Зашел в каюту, надел парадный китель с двумя Звездами и четырьмя орденами. Застегнулся и перешел во второй отсек, принял рапорт командира отсека. Осмотрел аварийный материал. Все тоже одеты по первому сроку. Радист, старшина первой статьи Сорокин перед этим писал письмо.
– Матери?
– Нет, девушке, матери уже написал.
– А отец так и не пишет?
– Нет, товарищ командир.
– Ладно, мужики, готовьтесь! – он пожал всем руки и дернул кремальеру первого отсека. Терехов в госпитале, но ребята у него натасканные. Вот и сейчас здесь кипит работа, командир отсека и краснофлотцы проверяют и смазывают замки, направляющие и тали. Здесь в первый срок не переодевались, мелькают банки с циатимом, все должно работать как швейцарские часы.
– Проводим техобслуживание узлов и механизмов. Окончание проворачивания через двадцать минут. Отсек к бою готов, товарищ командир. За нас не беспокойтесь.
– Патроны заменили?
– Нет, через шесть часов, штатно.
– Хорошо, продолжайте! Благодарю за службу!
– Служим Советскому Союзу, товарищ командир.
Жуков вернулся в ЦП, погонял немного радар. Отметка «Шеера» была на месте. Сюда «Шеер» не добивал. Обнаружил быстродвижущуюся отметку самолета. Передал по звукопроводке «Воздух». Принял прогноз погоды: циклон придет сюда через неделю, так и будем в молоке купаться, потому как температура падает. Море еще «теплое», около 5 градусов. Но покрутился с зенитным перископом. Туман, ветра нет. Море – как зеркало, только накат. Длинные тяжелые валы медленно катились с запада, чуть раскачивая длинный корпус «Катюши».
– Вы бы отдохнули, Владимир Николаевич! Моя вахта, – заметил Трофимов.
– Да, Виктор Иванович. Если немец на связь выйдет, толкни. И повнимательнее за «воздухом»!
Лег на койку, взял со стола любительскую карточку на деревянной подставке: Варвара с кульком, в котором сын завернут. Мелькнула запоздалая мысль, что надо было их в Баку отправить, к Пашке Винокурова матери. Так и уснул, держа в руках карточку.
– Командира просят пройти в ЦП! – рявкнула «Березка».
– Болькен на связи, просили разбудить!
На этот раз Жуков говорил быстро, не растягивая слова.
– Здравствуйте, капитан цур зее! Что хотели?
– Вы понимаете, что у вас безвыходное положение? Подойти ко мне вы не можете, потопить тоже. Чего вы добиваетесь?
– Для чего вы меня разбудили? Кстати, у вас на корме отвалились три буквы в названии. С математикой у вас хорошо? Посчитайте потребное время для перехода на буксире в Альтен-фьорд. До связи!
Через два часа раздался звук взрыва, переполошивший всех. Но Уткин доложил, что обнаружил и атаковал «немку», которая дала ход и засветилась.
– Куда встать, Владимир Николаевич?
– Отойди к северу и подзарядись! Затем возвращайся, встанешь слева от меня в пяти милях, Василий Прокопьевич.
– Вас понял, сколько времени имею?
– Пять часов.
– Исполняю!
Все! Дивизион в сборе. Позиция развернута с востока на запад на расстоянии 20 миль. Торпед осталось 82. К-2 сейчас набьет батареи и провентилируется. Связь со всеми лодками есть. Есть помехи: рядом кормятся белухи, но это мешает не слишком сильно. Плюс, с первыми выстрелами они уйдут. Как только определим курс эскадры – создадим ей «коридор», чем разобьем их противолодочные силы. Уткин подошел через три часа и встал на свою позицию. Через некоторое время закрякал «Накат». Справа по пеленгу 230 градусов зафиксирована работа двух РЛС. Пока очень далеко. Провернув «Декку», Жуков никого не обнаружил на расстоянии 64 мили. Но вот-вот появятся. Опять вылез командир «Шеера» с вопросом:
– Почему вы упрямитесь! Что может одна лодка против эскадры в условиях тумана?
– Тогда чего вы беспокоитесь? Того, что начнут топить с больших дистанций? Они идут вас топить!
– Если вы уйдете, то топить не будут. И вас преследовать не будут.
– Обещала лисица кур не таскать… Рядом с вами кто-нибудь есть?
– Да.
– Уберите людей.
– Убрал.
– Выхода у вас нет, господин капитан цур зее. Принимайте бой с эскадрой. Вас идут топить. Или ваша жизнь и жизнь вашего экипажа ничего не стоит? Продайте ее подороже.
Еще раз закрякал «Накат», уже с другой стороны.
– Они в 75 милях, развернулись для боя.
– Ну вот, видите. Сейчас пошлют вперед эсминцы и воткнут в вас десяток торпед.
– Эсминцы уже впереди. Цилиакс рисковать не хочет.
– К бою, господин капитан цур зее. «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”, пощады никто не желает». Извините, Вильгельм, вынужден прервать нашу беседу. Если вам повезет, мы еще встретимся. Не превращайтесь в подушечку для иголок!
В этот момент на другом канале УКВ Цилиакс начал ругаться с Болькеном. Он потребовал от него, чтобы он начал эвакуацию людей и сам взорвал погреба.
– Русские обещали, что в случае посадки на шлюпки расстреляют всех и потопят корабль.
– Где они?
– Не знаю! Гидролокатор поврежден, гидрофоны почти не работают. Но где-то рядом. Они в курсе даже, что отвалились медные буквы на корме. Отметок на локаторе нет. Последний раз что-то видел на севере. Позывной один. Видимо, одна лодка. Найдите и потопите ее!
– В этом тумане? У меня только три эсминца имеют локаторы. Хорошо, я попробую, но имейте в виду, дорогой Вильгельм: у меня приказ Редера и Гитлера в случае невозможности спасения топить «Шеер». Посылаю вперед эсминцы!
Крякнул «Накат», появилось сразу три цели.
– Два-два, твои! – и щелчок от Котельникова: «Понял», а сам Жуков пошел на сближение с немецким лидером, который вошел в расставленную ловушку и снизил ход, полагаясь на слова Меендсена-Болькена. Не понимая, что тот играет уже на себя. Через час Жуков объявил торпедную атаку.
– Носовые и кормовые аппараты товсь!
Атаку он начал с глубины 50 метров. Каждому из трех кораблей причиталось по две торпеды. С дистанции 21 кабельтов произвел залповый пуск торпед с интервалом 4 секунды. И четыре раза щелкнул по звукопроводке. Теперь каждый из командиров определяет цели самостоятельно. Еще три пуска выполнил Виктор Котельников. Немцы с эсминцев сбросили серию бомб, где-то в стороне от лодок. «Бедные-бедные тресочки!» – подумал Жуков, глядя на секундомер. Первый раз рвануло на 138-й секунде, потом последовало еще четыре взрыва. Через 42 секунды с периодичностью 6 секунд раздалось три взрыва в 20 милях от Жукова.
– Тишина в отсеках! Кроме первого! Определить ЭДЦ крупных!
– Шум винтов одного прекратился. Второй изменил сигнатуру, третий следует прежним ходом, ворочает влево на ордер. Дал стоп, работает самым полным назад. Работает множество гидролокаторов.
Владимир совершил циркуляцию и подвсплыл. Выдвинул «Накат», прицелился по нему и дал четырехторпедный залп из кормовых акустическими торпедами, в сторону работающего локатора, и нырнул. Справа послышался шум пуска торпед: выпустил две торпеды Августинович. Шесть взрывов прозвучали над Баренцевым морем. К-21-ю захватил гидролокатор какого-то эсминца, тот дал полный ход и сбросил бомбы. Жуков изменил глубину, в этот момент доклад из первого: