о подождет, если ничего не произойдет, войдет в гостиницу, позавтракает в ресторане и через полчаса тем же маршрутом пройдет по парку туда, откуда пришел. Если никто не попытается выйти с ним на связь, он вернется в гостиницу, в свой номер.
Герберт Вебер поблагодарил Асада и продолжил:
– Наша задача – обеспечить, чтобы никто случайно не пострадал во время этой акции. Мы должны исключить присутствие детей из близлежащих домов на игровой площадке. На соседних улицах полиция разместит женщин в штатском, которые сыграют роль подружек мам или мам, пришедших без детей.
– Что с гостиницей?
Вебер отступил на шаг и оказался рядом с Асадом.
– Само собой, мы установим и изучим личность каждого постояльца. Но все действия будут происходить исключительно на улице.
– Хорошо. Я, конечно, надеюсь, что вы помешаете ему напасть на меня, но надо еще задержать живыми тех, кого пришлет Галиб, – сказал Асад. – В том, что сам Галиб будет рядом, я сильно сомневаюсь. Для этого он слишком большой трус.
– Вы будете вооружены? – спросил кто-то.
Асад кивнул.
Присутствующие заволновались. Ситуация выходила из-под контроля, это было понятно.
– Как я понимаю, у Асада нет полномочий стрелять первым, – сказал еще кто-то.
Вебер это подтвердил.
Асад продолжил:
– Если ничего не произойдет во время двух моих прогулок по парку, я вернусь и буду в номере до трех. Потом спущусь на лифте и войду в парк в третий раз. Думаю, что именно тогда они и проявятся. На мне будет бронежилет, но они будут целиться в голову. Я, по крайней мере, поступил бы именно так.
Карл кивнул. После этого обсуждения они собирались еще раз пройтись по парку в соответствии с предварительным планом, чтобы не упустить какую-нибудь случайность. Нельзя было подвергать Асада опасности.
Вебер поблагодарил всех и подчеркнул, что если Галиб примет вызов, то от завтрашнего дня можно ждать многого. Одна только поимка человека, связанного с Галибом, могла бы значительно продвинуть расследование.
– Наши коллеги на Кипре прислали нам важные и очень полезные сведения, – добавил он. – В первую очередь поднажали на беженцев, которые прибыли туда десять дней назад. Кто-то, возможно, будет протестовать против их методов, но в данном случае мы закроем на это глаза.
Карл нахмурился. Речь шла о пытках?
– Я говорю не о пытках, – продолжил Вебер, – а о давлении, которому трудно противостоять. Физическое воздействие тоже имело место, но главный успех был достигнут, когда некоторым из них предложили статус беженцев, если они скажут правду. Одновременно их обещали держать не в Меногее, а в другом месте, причем под чужими именами. Их молчание объяснялось страхом, власти очень быстро разобрались с этим.
– А может, среди них были предатели, которые давали заведомо ложные сведения? – спросил Карл.
– Так и было в нескольких случаях. Но их выдала другая женщина, приплывшая на лодке. Ее уже переправили в надежное место, но перед этим она дала чрезвычайно важные сведения о двух женщинах, бежавших из лагеря.
Он вывел на монитор новые фотографии.
– Эти фото сделаны при регистрации вновь прибывших из числа тех, кто приплыл на лодке. А это две женщины, сбежавшие из лагеря. Основываясь на сведениях, полученных из наших источников, об особенностях их речи, а также опираясь на информацию, поступившую от сирийской разведки и разведок некоторых европейских стран, мы можем с абсолютной уверенностью идентифицировать их обеих.
Он указал на одну из них. Возраст за сорок, пышные волосы, красиво очерченные губы, немного смуглая.
– Она похожа на актрису Рэйчел Тикотин.
Он вывел рядом фото артистки. Сходство было поразительное.
– Я уверен, что эта красивая американская актриса простит нам сравнение, но нам важно определить типаж женщины, которая находится в розыске. Надо думать, что сейчас она не выглядит прямо вот так, но мы можем предположить, что большинство членов группы попытаются выглядеть как среднестатистические жители Западной Европы. Имя женщины Беата Лотар, обычно ее зовут Беена. Она немка, ей сорок восемь лет. Родилась в городе Люнен, Рурская область, радикализировалась примерно три года назад после принятия ислама, а также после многочисленных поездок на Средний Восток в течение последних десяти лет. Я уже посылал всем присутствующим ее фотографию, наши друзья в Потсдаме и Берлине тоже ее получили. У нас есть обоснованное предположение, что она войдет в число участников акции, а сейчас является одним из пассажиров автобуса.
– Мы знаем, когда она вступила в контакт с этим Галибом? – спросил кто-то.
– К сожалению, нет. Но насколько мы можем судить, до недавнего времени она находилась в Сирии. Похоже, ее прислали специально для участия в этой акции.
– А вторая?
– С ней все немного сложнее, потому что эта женщина жила под разными именами. Родилась в 1973 году, имя при рождении Катрин Лозье. Использовала также имена Жюстин Перрэн, Клод Перрэн, Жизель ван ден Брук, Генриэтта Кольбер и другие. Мы знаем, что она швейцарка, что ее жестокость известна в женской тюрьме в Денбери, штат Коннектикут, где под именем Жасмин Кертис она сидела с марта 2003-го по октябрь 2004 года. Чего только она там не вытворяла! Угрозы насилия по отношению к другим заключенным. Голодовка. Подкуп и многое другое. Непонятно как, но только ее выпустили под обещание вернуться, и она пропала. Мы думаем, что она все время была членом ячейки террористов, но это не было доказано. Когда она попала в лагерь Меногея… – Вебер вывел на экран следующую фотографию, – она выглядела вот так. Давайте сравним с фотографией из журнала, который мы получили из Денбери вчера.
Карл был поражен. Хотя внешнего сходства между двумя портретами почти не было, это несомненно та же самая женщина, ее выдавали глаза, как это всегда бывает в подобных случаях.
– На цвет волос можно не обращать внимания, он может быть любым. Но посмотрите на ее улыбку. Можно назвать ее кривой? Нет. Можно назвать ее широкой? Нет. Ее улыбка из тех, которые красивую женщину делают уродом. И глаза почему-то неприятные. Губы как бы извиваются.
Он показал еще одно изображение.
– Это фотография актрисы Эллен Баркин, очень привлекательной женщины. Но иногда происходит трансформация, как вот здесь, в сцене из фильма «Море любви», где она, кажется, играет коварного убийцу, если я правильно помню.
Он еще раз щелкнул мышкой, и на мониторе появилось множество маленьких фотографий той же актрисы.
– Вы видите разные образы Эллен Баркин, тут и откровенно гламурные портреты, и серьезные драматические сцены. Как вы знаете, макияж и цвет волос могут кардинально изменить лицо; и Катрин Лозье, она же Жасмин, судя по всему, не исключение. У нас нет новых фото, хотя возраст вряд ли сильно повлиял на ее внешность, а вот жизнь в опаленной войной Сирии не может не оставить своих следов. Но узнать эту женщину можно по улыбке и глазам.
– Когда она радикализировалась? – спросил кто-то из группы.
– Мы знаем об этом не очень много. Ее, конечно, допрашивали по другим поводам, но у нее способность фантазировать, и понять, где правда, где ложь, невозможно. Но есть одна существенная деталь, за которую мы должны зацепиться. При медицинском осмотре в Денбери у нее были обнаружены глубокие шрамы на запястьях, рядом с сонной артерией и на внутренней стороне бедер, что говорит о серьезных попытках самоубийства. Чудо, что она не умерла.
– Чудо? Ты хочешь сказать «к несчастью»? – поправил Асад.
Вебер криво усмехнулся.
– М-да, это как посмотреть. – Он окинул взглядом собравшихся. – Человек, который думает о самоубийстве, является угрозой для других людей. Очень редко самоубийца действует в интересах добра. Гитлер вряд ли смог бы прожить долго. Но в интересах зла это бывает сплошь и рядом. Так что ты прав, Асад. Такие люди приносят другим несчастье.
Он повернулся к Карлу.
– Карл Мёрк – тоже наш датский коллега. Он возглавляет в Копенгагене отдел «Q», который имеет совершенно уникальные показатели по раскрываемости. Карл готов поделиться с нами информацией, которая может иметь большое значение в нашем расследовании.
Карл поднялся.
– Да, это так.
Он посмотрел по сторонам. Если бы не Асад, он мог бы всех этих аккуратных мальчиков в галстучках послать куда подальше. Но за последние несколько дней Карл вдруг понял, что, собственно говоря, Асад был едва ли не единственным человеком в мире, которого он с гордостью мог называть своим другом. Ради него он сделает все что угодно. В том числе будет вести себя вежливо и прилично в этом обществе.
Он улыбнулся Асаду и кивнул. По-видимому, тот испытывал те же чувства.
– При сотрудничестве со службой безопасности датской полиции я занимался делом Ясера Шехаде, тело которого вынесло на берег Кипра в тот день, когда Хоан Айгуадэр был в Айя-Напе, – сказал он. – Это вызвало у нас особый интерес, поскольку Ясер Шехаде был выслан из Дании. Родом из Палестины, он получил право на временное пребывание в Дании, затем его задержали в 2007 году по целому ряду уголовных дел. На его счету была продажа гашиша и других более сильных наркотиков в больших объемах, грабежи, угрозы. После отбытия пятилетнего заключения его выслали из Дании на шесть лет. Его транспортировали в аэропорт Копенгагена, откуда он сбежал. Неприятная история. Спустя некоторое время он был замечен в Цюрихе на борту самолета, летевшего в Исламабад.
Карл окинул взглядом собравшихся, чтобы убедиться, что те уловили связь событий.
– Да, мы убеждены, что в Пакистане он вступил в контакт с этническими пуштунами в исламских школах. Во всяком случае, американцы сообщили нам, что аналогичным образом он вел себя в Сирии. Просматривая вчера их материал, мы обнаружили вот эту фотографию.
Он кивнул Веберу, который вывел фото на монитор.
– И сейчас, господа, мы видим Галиба и нашего друга Ясера Шехаде рядом на фотографии, сделанной в Пакистане.
Слушатели заволновались и стали тихо переговариваться. На фотографии двое мужчин ели, сидя у примитивного костра на скале, в полном вооружении, с «калашниковым» и патронными лентами поперек груди. Они жевали с веселыми лицами куски мяса и производили впечатление старых друзей. Вообще-то, довольно невинное фото. Особый интерес могло вызывать лишь то, что у Ясера Шехаде была борода чуть ли не до пояса, а у Галиба подбородок был покрыт лишь двухдневным пушком.