всех. Витуса, Кристел, меня и тех, кто встанет у него на пути.
– Каков твой план? – спросила Лона.
– У меня нет плана, – признался я.
Лона и Вариам переглянулись. Я вдруг сообразил, что они ждали от меня указаний, и впал в отчаяние. Неужели они не понимают, что я, Алекс Верус, так ничего и не придумал?
Но ребята с надеждой смотрели на меня, и я не мог их подвести. Они верили в меня, и, значит, я должен был взять ситуацию под контроль.
Я вздохнул и постарался определить, как сделать так, чтобы для Лоны и Вариама риск был минимальным.
– Хорошо, – сказал я. – Я отправляюсь за Анной. Вы вдвоем удерживаете свои позиции столько, сколько сможете. Но когда ситуация станет совсем серьезной, отступайте назад, договорились? Если мы разделимся, выбирайтесь из лабиринта на последний этаж, Ищите длинный коридор, через который мы сюда попали. Мы встретимся там и выберемся отсюда.
– Я пойду с… – начал Вариам.
– Нет! – решительно отрезал я. – Пойми, если эти ребята нападут на нас, с нами будет покончено. Наша единственная надежда состоит в том, чтобы задержать их как можно дольше. Если нам удастся переключить их внимание, то они сцепятся друг с дружкой, и в общей сумятице мы сумеем улизнуть. У меня есть магический ключ Кристел, с помощью которого мы сможет попасть в реальный мир, если, конечно, нам удастся добраться до той двери.
Впереди возникла громадная тень, и тотчас мертвый кустарник расступился, выпуская нас на поляну.
Я увидел деревянную постройку. Фундамент глубоко увязал в древней грязи, а крыша терялась в темноте. Мы добрались до центра лабиринта.
Путь в дом был только один: через обитую железом дверь, которой, судя по ржавчине, давно никто не пользовался.
– Придерживайте ее створку до тех пор, пока над вами не нависнет смертельная опасность, после чего отходите, – заявил я, подойдя к двери. – И не слушайте Кристел. Готовьтесь к сражению. А если здесь появится Оникс, постарайтесь стравить их между собой, но если не сможете, то бегите.
Дверь со скрипом открылась.
– Ясно?
Лона тревожно оглядела мертвую поляну.
– Ясно, Алекс.
– Замечательно, – пробурчал Вариам. – Но если ты через пять минут не вернешься, я отправлюсь за…
– Если я не вернусь, это будет означать, что нас с Анной нет в живых. В таком случае надо бежать. Есть второй, окольный отход – путь через лабиринт.
Вариам нахмурился. Лона поежилась. От края лабиринта до здания простиралась полоса топкой грязи шириной футов тридцать. Атмосфера была гнетущей. Магия предвидения показывала мне, что Кристел приближается, а Оникс следует за ней по пятам. Если Лона и Вариам спрячутся за дверью, у них будет хоть какое-то укрытие, но очень ненадежное.
– Алекс! – окликнула меня Лона. – Поторопись, хорошо?
Я посмотрел по сторонам. Пока что все было тихо. Слишком тихо.
«Затишье перед бурей», – подумал я и шагнул в темноту.
В здании царило запустение. Под ногами хрустела осыпавшаяся со стен штукатурка, и мне пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться в узкий коридор, однако, пробираясь сквозь разруху, я почему-то понимал, что это ветхое строение и есть центр Фаунтин-Рич.
Роскошь реального Фаунтин-Рич – сплошная показуха, пронеслось у меня в голове.
Коридор петлял, извивался.
Помещение, куда он привел, было от пола до потолка вымощено потрескавшейся серой плиткой. В воздухе витало зловоние: я вдохнул тошнотворный запах с привкусом меди. К горлу подкатила тошнота. Сделав первый шаг, я поскользнулся и оперся рукой о стену, чтобы сохранить равновесие. Плитки оказались холодными.
Здесь было еще темнее, чем снаружи, но постепенно я как-то сориентировался и различил детали интерьера: ванну в углу, стеллажи вдоль стены и металлический стол в середине комнаты.
На столе покоилось женское тело.
Я бросился туда, то и дело поскальзываясь.
На столе лежала Анна, и у меня внутри все оборвалось. Запрокинутая назад голова свисала с края стола.
Горло было жестоко перерезано.
– О нет! – прошептал я.
Потрогав Анну, я обнаружил, что кожа у нее ледяная.
Я проверил тот вариант будущего, в котором я прикладывал ухо к ее груди, прислушиваясь к биению сердца. Я и раньше видел людей с перерезанным горлом и понимал, что рана Анны должна быть смертельна, но не в этом случае. Я цеплялся за волосок надежды и действительно видел, как Анна поправлялась и оживала…
Девушка была привязана к столу ремнями, и я начал освобождать ее.
– Ну же! – шептал я. – Пожалуйста, окажись живой, пожалуйста, окажись живой… – Ремни были липкими, но мне удалось их развязать. – Анна, если ты меня слышишь, сейчас…
Тяжело вздохнув, Анна уселась, и я едва не грохнулся в обморок.
Объятая паникой, она повела невидящим взором слева направо.
– Спокойно! – Я схватил ее за руку. – Ты в порядке, ты в безопасности.
Анна вцепилась в мою руку.
– Где он?
Голос у нее был хриплый, но уже окрепший, и страшная рана на горле заживала прямо у меня на глазах, в мерцающем зеленоватом свечении затягиваясь новой кожей.
– Его тут нет, – произнес я, стараясь подбодрить Анну. – Мы…
Я осекся. Анна устремила взор куда-то вдаль. Я обернулся и сообразил, что она смотрит на ванну. Мое чутье подало тревожный сигнал, и я внезапно догадался, на чем поскальзывался.
Пол испещряли пятна темной липкой жижи, которая была повсюду… и переливалась через края ванны. И именно оттуда исходил тошнотворный запах.
– Ого… – выдавил я.
Жижа в ванной ожила и забурлила, расплескиваясь через край.
Что-то появилось над поверхностью и медленно повернулось к нам. Это было человеческое тело. С головы стекали струйки крови. Какое-то мгновение тело пребывало в неподвижности, после чего поднялось во весь рост. Потоки крови, стекая с плеч, хлынули на пол.
Тело оказалось высохшим и сморщенным. Кожа из-за недостатка света приобрела болезненно-белесоватый оттенок, какие-то части отсутствовали. Мышцы распределялись по тощему скелету неравномерно: где-то они были слишком накачанными, где-то слишком слабыми, чрезмерно длинные руки свисали ниже коленей. И, несмотря на это, существо могло бы сойти за человека, если бы не лицо. В глазницах не было глаз – лишь две зияющие пустотой черные дыры. Из приоткрытого беззубого рта вырывались облачка пара.
Существо, которое когда-то было Витусом Обюшоном, уставилось на нас невидящим взором.
Я очнулся, увлекая Анну к двери, но каким бы быстрым ни был я, Витус меня опередил. Я почувствовал какое-то странное искривление пространства, и вдруг Витус оказался уже перед нами, преграждая путь.
Витус сделал неторопливый свистящий вздох… и я в ужасе отшатнулся.
В комнате имелся еще один выход, дверь, ведущая в глубь здания. Мгновенно приняв решение, я метнулся к ней. Анна снова обрела силы и кинулась за мной. На бегу я услышал леденящий душу скрипящий, скрежещущий звук. Витус Обюшон смеялся.
Ворвавшись в соседнее помещение, мы застыли на пороге. У меня пересохло во рту. В стенах имелись ниши, примерно три на три фута, и в глубину тоже – три фута, и все они были заполнены человеческими останками. В самых древних лежали кости, аккуратно сложенные в кучки и увенчанные черепами: многие ряды черепов, усмехающихся пустыми глазницами. В более новых нишах тела оказались… посвежее. В основном высохшие и потемневшие, но в ближайшей нише, крайней справа, я заметил свернувшееся в клубок тело девушки. Рассыпавшиеся черные волосы скрывали ее лицо. Если бы не неестественная поза, девушку можно было бы принять за спящую.
Я смотрел на десятки, нет, сотни заполненных ниш, но видел и пустые – много пустых.
В противоположном конце хранилища имелась печь. Других дверей не было Мы очутились в тупике.
Позади послышалась шаркающая поступь приближающегося Витуса. Я принялся лихорадочно перебирать варианты будущего, ища тот, в котором мы с Анной благополучно выберемся отсюда. И ничего не нашел. Я с трудом сдерживал панику. Пытаясь определить, что делать дальше, я был вынужден собрать всю свою волю в кулак.
– Алекс! – испуганно окликнула меня Анна.
– Ты можешь его остановить? – спросил я.
Анна колебалась лишь мгновение.
Она кивнула:
– Если подойду близко.
Я окинул ее оценивающим взглядом. Она по-прежнему едва держалась на ногах, хотя ей и удалось залечить зияющую рану на шее. Да, она боялась, но взгляд ее был твердым и решительным.
– Принимайся за дело, – сказал я. – Я заманю его сюда.
И будем молиться, чтобы у нас получилось.
Анна отступила в угол, ближайший к двери, накладывая на себя какое-то неизвестное мне заклинание.
Спустя секунду в дверях появилась тень: Витус Обюшон шагнул в хранилище.
Я перенес вес своего тела на пятки, напряженный, готовый отпрыгнуть в сторону. Мы находились шагах в тридцати друг от друга, между нишами с останками тех, кто умер здесь, в Фаунтин-Рич. Анна застыла справа от Витуса – совсем недалеко от него, однако взор владельца особняка был прикован именно ко мне. Глядя в пустые глазницы Витаса, я вновь ощутил первобытный ужас.
Вокруг Витуса вихрем вскипела энергия заклинания, и я метнулся вправо. Пространство, где я только что находился, искривилось и съежилось, воздух подернулся рябью. Вроде бы ничего страшного, но я успел увидеть, что произошло бы, если бы заклинание поразило меня. Я замер рядом с нишами, Витус покрутил головой, и снова сверкнуло то же самое заклинание.
На сей раз область поражения оказалась значительно шире, и мне едва удалось ускользнуть из нее. Два скелета и железная стенка попали в зону действия заклинания, послышался громкий хруст, и они перекрутились, рассыпались на части, а пространство вокруг смялось подобно бумажному пакету. Обломки штукатурки и плитки с грохотом упали на пол. Издав отвратительный свистящий звук, Витус двинулся на меня.
Когда он отвернулся от Анны, та приготовилась к атаке. Витус хотел наложить на нас третье заклинание, н