— Тебе кто-то нравится, — озвучил он свою догадку, за что был награжден сдержанной улыбкой. — Но это не повод обращать его в вампира. То есть, изменять… Если этот человек здоров и счастлив…
Авелин резко шагнула вперед, всматриваясь в его глаза. Сэт подумал, что примени она сейчас гипноз, он ничего не почувствует и не узнает. Просто будет делать все, о чем она попросит, потому что будет считать это единственно верным. Она пару минут молча смотрела на него, потом облокотилась на перила, всматриваясь в солнечную дорожку, лениво покачивающуюся на волнах.
— Разве ты не хотел бы провести всю свою жизнь с Беатрис? Ты влюблен в нее, как мальчишка, но до сих пор не хочешь признаться в этом даже себе. А я не имею права думать о воссоединении с дорогим мне человеком только потому, что спустя несколько десятков лет мне придется оплакивать его и свое одиночество.
Сэт на мгновение утратил дар речи. Не столько от откровенной прямолинейности Авелин, а это у неё тоже было от матери, сколько от её замечания по поводу его чувств к Беатрис.
— Я вряд ли смог бы предложить такое тому, кого люблю, — наконец-то выдохнул Сэт.
— Какое — «такое»? — в интонациях Авелин прозвучала угроза. — Ты говоришь так, будто это проклятие. Моя мать была такой же, кто она для тебя, бывшая прокаженная?
— Не помешаю вашей светской беседе?
Беатрис прошла на балкон и встала между ними, глядя вниз. По улице шла пара подростков, девушка подняла голову и помахала им рукой. Сэт и Беатрис одновременно ответили тем же. Авелин оттолкнулась от перил, повернувшись к ним спиной, тем не менее, в её черных глазах он успел прочитать ярость и вызов.
— Мы говорили о вирусе, который я, возможно, смогу воссоздать, — объяснил он Беатрис. Надеяться на то, что она не слышала последней фразы Авелин, было глупо.
— Разве ты не хотела использовать его таким же образом? — резко спросила Авелин, опередив мать и язвительно добавила, обращаясь к нему. — Не за красивые глаза она тебя с собой таскала, я уверена.
— Метод Сильвена номер один, — фыркнула Беатрис, — Сэт, смотри и учись. Суть метода — отвлечения внимания, переключение акцентов. По итогам ты должен понять, что от тебя ничего не хотят, но ради всеобщего блага…
Авелин сделала движение в её сторону, но Беатрис отрицательно покачала головой. По возведенной между ними стене сейчас пустили высокое напряжение.
— Да, изначально речь шла о создании устойчивого к чуме вируса. Тебе-то он зачем, детка?
— Затем, что мне не хочется прожить в одиночестве свою долгую жизнь, — прошипела Авелин. — Это противоречит методам и правилам Сильвена, хотя ты все равно будешь припоминать мне это до конца жизни. Своей жизни, потому что тебе будет наплевать на то, что я останусь без тебя, и прежде чем ты скажешь: «Тебе тоже было», — подумай хорошо, потому что в противном случае я за себя не отвечаю.
Сэт боялся того, что они сейчас просто вцепятся друг другу в волосы, как подружки, не поделившие парня. Ему показалось, что первым кирпичиком стены между ними стал Сильвен, разве что не совсем в романтическом смысле. Каким именно образом, Сэт не знал, а спрашивать не решался. Блондин тоже был не самой приятной темой для Беатрис.
— Твой избранник в курсе, на что он подписывается? — язвительно осведомилась Беатрис. — Или ты потом поставишь его перед фактом? Что совершенно не противоречит методам и правилам Сильвена.
Авелин прищурила черные глаза и подалась вперед, став похожей на дикую кошку. Сэту показалось, что еще одна фраза, и он уже ничем не сможет помешать. Безразличие слетело с ее лица, обнажая хищную природу. На всякий случай он шагнул вперед, закрывая собой Беатрис. Возможно, именно это измененную и остановило.
— Он знает немного больше, чем ему стоило знать, — процедила Авелин. — У меня-то благодаря тебе нет выбора.
Беатрис молча пожала плечами, за что Сэт мысленно вознес ей благодарность. Он не желал ссор, а тем более драки с заранее плачевным исходом. Самому ему тоже не улыбалось лететь вниз щучкой и приземлиться под балконом грудой костей.
— Я еще не создал ничего такого, что стоило бы делить, — негромко произнес он, прекрасно понимая, что дело вовсе не в этом. — И до конца не уверен, хочу ли вообще за это браться. Очередное оружие массового поражения или новая раса в пробирке не входит в мои планы.
Сэт нервно улыбнулся, показывая, что шутит, а Авелин вновь скрыла свои эмоции под маской безразличия.
— Моя первая просьба в силе, — бросила она и вышла, громко хлопнув дверью.
— Прости, но временами она меня пугает. — Сэт выдохнул и прислонился к стене, чувствуя знакомую дрожь в руках. Такое бывало после общения с измененными, пребывавшими в дурном настроении.
— Ей тяжело, но она неплохо держится. Не знаю, что должно произойти, чтобы Авелин слетела с катушек и начала убивать. Иногда я завидую её выдержке.
— Рядом с тобой она другая, — заметил Сэт, обнимая Беатрис и заглядывая в ее глаза. — Ты ей не безразлична.
— А я другая рядом с тобой, — неожиданно произнесла она, и добавила уже в более шутливом тоне, — к чему бы это, не подскажешь?
— Надеюсь, это комплимент, — ее признание смутило Торнтона не меньше, чем замечание Авелин о его чувствах к Беатрис. — Потому что я к тебе неравнодушен.
Она насмешливо приподняла бровь, устраиваясь на перилах лицом к нему, положила руки ему на плечи.
— Я становлюсь немного возбужденной, профессор, завожусь, и меня тянет заняться с вами сексом. А в чем проявляется ваше неравнодушие ко мне?
Сэт шагнул ближе, вдыхая ее запах. Рядом с Беатрис его собственные чувства обострялись. Он обнял её за талию, глядя в ярко-зеленые глаза. Один из тех моментов, которые стоит сохранить в своей памяти. Крики чаек, шелест волн, лучи заходящего солнца, горящие золотом в её волосах, и бесконечное ощущение единения.
— Мне все время хочется тебя целовать, — почти серьезно признался Торнтон. — И не только…
Чтобы помочь Беатрис, ему придется помогать Авелин, а это уже больший риск. Мало кто откажется от бессмертия, оказавшись в шаге от него. Сэт и раньше задумывался на тему, чтобы случилось, если бы он сам стал измененным. Он воспринимал вирус как заболевание, а не дар. До тех пор пока не погрузился в собственные исследования в частной лаборатории и не осознал, что вирус — всего лишь маскировка. Раса измененных имеет загадочное происхождение, не похожее ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться ранее. Это нечто новое, или же настолько древнее, что современный человек просто не располагает подобной информацией. Смерть — естественное завершение жизни, но измененные способны существовать тысячелетия. Тот, у кого в руках сосредоточится подобная сила, будет подобен Богу. Это не просто рождение новой расы. Это рождение нового мира. Такое никогда не происходит бесследно, и чаще всего заканчивается гибелью миллионов.
— Я давно сошел с ума, — прошептал он, прижимаясь к ней в неосознанном поиске поддержки.
— Я не верю в безумие, — она перебирала пальцами его волосы, обнимая в ответ.
— А во что веришь, Беатрис?
— В здесь и сейчас.
Здесь и сейчас было тепло. Тепло в том самом смысле, которого он долгое время избегал. Несмотря на собственные метания, Рэйвена на хвосте и вирус. Он согласился бы окончательно сойти с ума, только чтобы получить возможность остаться рядом с ней навсегда.
Все хорошее почему-то имеет свойство заканчиваться. Торнтон не был пессимистом, но жизнь научила его не питать лишних надежд. Какое испытание готовила ему судьба, подарив встречу с ней? Сэт понимал, что здесь и сейчас философия не имеет никакого смысла. Зато имеет смысл наслаждаться каждой минутой рядом с ней, пока есть возможность. Поцеловав её в губы, он одним движением подхватил Беатрис на руки и понес в спальню.
— 26 —
Последний раз Беатрис виделась с ним весной тысяча девятьсот восьмидесятого года в Вене. Лютер почти не изменился. Все те же едва тронутые сединой русые волосы, неизменные морщинки в уголках серых глаз, подтянутая фигура. Про таких говорят «без возраста» и ещё говорят «в отличной форме». Мало кто мог бы предположить, что этому человеку уже за семьдесят.
Беатрис зябко поежилась: ночь выдалась прохладной, а она не накинула куртку, перед тем как выйти из дома и сесть в такси.
— Отлично выглядишь, — произнесла она, улыбнувшись.
— Ты тоже.
— В моем случае это объяснимо.
— И в моем вполне.
В восемьдесят девятом она спасла ему жизнь, вытащив из серьезной подставы с политической подоплекой. С кем-то побеседовала, кого-то пришлось убрать, чтобы выйти на канал утечки. Беатрис передала данные ему, и он лично разобрался со своей проблемой. Такие, как Лютер, не забывают ни хорошего, ни плохого. Сегодня он возвращал долг. Беатрис взяла из его рук запечатанный конверт — документы для неё, Сэта и Авелин и информация по Кроу.
— Спасибо тебе.
— Мы в расчете. Твоей дочерью тоже занимается Кроу.
Беатрис приподняла бровь. Глупо было предполагать, что он не наведет справки о каждом, для кого сочинял легенды. Новость одновременно принесла облегчение и заставила насторожиться. Где Кроу, там и Вальтер. Проблема всего одна, но от этого она не перестает быть серьезной угрозой.
— Мы беседовали с ним несколько раз по телефону. Он…
— Человек и всегда им был. Кроу всегда был невидимкой, как и большинство из нас.
— Хорошо его знаешь?
— Он профессионал. Любит деньги и не любит тех, кто встает между ним и деньгами. Амбициозен и беспринципен, когда дело касается заработка.
Она помолчала, обдумывая, что понимание в данном контексте для неё это означает: «Дело дрянь».
— Ты не обязан был этого делать. Искать всю эту информацию и передавать её мне. Спасибо ещё раз.
— Я собирал её все эти годы не просто так. Это он сдал меня в восемьдесят девятом, потому что мы работали вместе и я видел его лицо. Кроу подставил не только меня. За несколько месяцев до того, как я попросил тебя о помощи, погиб один очень дорогой мне человек. Её я спасти не успел.