– Дэвенпорт, вы меня напугали. Я думал, это тот тип – в такое позднее время… – Он сказал кому-то в сторону: – Лукас Дэвенпорт. – И продолжал, обращаясь уже к Лукасу: – Чем я могу быть вам полезен?
– Когда я говорил с вами вчера о похищении, вы сказали, что Тауэр и Энди Манетт вместе владеют деньгами фонда.
– Так и есть.
– Если ваша жена и дети умрут, что произойдет с фондом?
После долгой паузы Данн ответил:
– Я не знаю. Тут все зависит от условий, которые прописаны в уставе фонда, и от попечителей. Но ясно, что деньги могут получить только Тауэр и его потомки. Если потомков у него не останется… все перейдет к самому Тауэру.
– А если Тауэр окочурится… прошу меня простить…
– Если окочурится… то что?
– Все получит его жена?
– Нет, если Энди и дети будут в этот момент живы. Господи, что я такое говорю…
И Данн бросил трубку. Лукас посмотрел на телефон, не совсем понимая, что произошло. Он снова набрал номер Данна. Трубку сразу взял полицейский.
– Шеф Дэвенпорт? – сказал он.
– Да, я говорил с Данном.
– Господи, да, сэр. Я не знаю, что вы ему сказали, но он психанул и ушел в спальню.
– Понятно.
– Вы хотите, чтобы я его позвал?
– Нет, не нужно. Передайте ему мои извинения, хорошо?
– Конечно, передам…
– А после того как он придет в себя, попросите прислать мне копию документов Фонда Манетта. У него они должны быть.
Дэвенпорт вернулся в постель, но спать ему совсем не хотелось. Он немного полежал, глядя в потолок, потом сжал плечо Уэзер и прошептал:
– Ты можешь проснуться?
– М-м-м?
– У тебя завтра утром есть операция?
– В десять, – ответила она.
– Понятно…
– Что? – Она повернулась на спину, протянула руку и коснулась его лица.
– Я хочу поговорить с тобой о расследовании. Мне необходимо мнение женщины. Но если ты завтра работаешь…
– Я в порядке, – сказала Уэзер, которая уже почти проснулась. – Рассказывай.
Лукас все рассказал.
– Тауэр может умереть в любое время, – сказал он в самом конце. – Если Энди и дети будут мертвы, его жена получит очень значительную сумму. Все, что у него есть и, может быть, то, что в фонде. Около четырех миллионов плюс дом стоимостью в миллион. Вот мой вопрос: способна ли на такое Нэнси Вулф? И что ты скажешь относительно Хелен?
Уэзер слушала Лукаса очень внимательно.
– Не знаю… на это способна и та и другая. При обычных обстоятельствах я бы сказала, что здесь замешана Вулф. Но даже если она любовница Тауэра, у нее не может быть уверенности, что он на ней женится и она получит все деньги. Во всяком случае, едва ли она пойдет на убийство трех человек. Хелен… ну, Хелен ничего не вложила в Энди и детей. Ее роман с Тауэром начался до того, как умерла мать Энди, поэтому она и Энди едва ли испытывают друг к другу симпатию. И если Хелен известно о романе, который Тауэр завел с Нэнси Вулф, весьма возможно…
– Да. Если Энди и дети погибнут, она при разводе получит гораздо больше. Кроме того, в случае смерти Энди и детей Тауэр может умереть от стресса еще до развода… Так что Хелен кажется более вероятным кандидатом.
– За исключением.
– За исключением? – повторил Лукас.
– За исключением того, что мы мало знаем об отношениях Вулф и Энди Манетт. Они партнеры и старые друзья, так нам сказали, но именно в таких случаях встречается глубокая, скрытая ненависть. Возможно, вражда уходит в далекое прошлое, на десятилетия. Моя лучшая подруга по колледжу вышла замуж, когда ей было девятнадцать, родила кучу детей, а все закончилось тем, что она работает в мотеле и получает гроши. Когда мы виделись в последний раз, я поняла… мне показалось, что она меня ненавидит. Энди родилась в богатой семье, у Вулф же денег не было; Энди вышла замуж за человека, с которым сначала познакомилась Нэнси, и он стал мультимиллионером. У Энди симпатичные дети, а Вулф в таком возрасте, что она может навсегда остаться одинокой и бездетной. Не исключено, что в отношениях Нэнси, Энди и Данна кроется какая-то тайна. Возможно, Энди ни о чем не подозревала. В любом случае все здесь очень запутанно.
– Да, и еще кое-что, – сказал Лукас. – Если кто-то сумел натравить безумного убийцу на Энди Манетт, то у Нэнси Вулф имелись для этого все возможности.
– Может быть, ты ищешь не в тех документах, – сказала Уэзер. – Не исключено, что тебе следует заняться именно Нэнси Вулф. – И добавила: – И всегда остается Джордж Данн.
– Нет, он больше не кажется мне подходящим кандидатом, – сказал Дэвенпорт. – Для этого он должен быть великим лжецом или же замечательным актером.
– Иными словами, социопатом, – заметила Уэзер.
– Рад, что ты произнесла это слово, – сказал Лукас.
– Многие успешные бизнесмены принадлежат к этой категории; во всяком случае, я слышала огромное количество анекдотов. Например, про хирургов…
– Однажды Нэнси Вулф назвала его социопатом, – сказал Дэвенпорт.
– …в случае развода ему пришлось бы разделить пополам свой бизнес… Сколько, ты говорил, он стоит? – спросила Уэзер.
– Если он не лжет, сумма может доходить примерно до тридцати миллионов.
– Значит, смерть Энди принесет ему пятнадцать миллионов, – сказала Уэзер. – И вот что я тебе скажу. Богатые люди очень привязаны к своим деньгам. Деньги для них подобны их органам. Если спросить у большинства из тех, кто владеет двумя миллионами долларов, с чем они расстанутся охотнее – с миллионом или с ногой, полагаю, большинство предпочтут оставить миллион.
– Но это справедливо только в том случае, если Энди Манетт действительно хочет развода, – сказал Лукас. – Данн говорит, что рассчитывает сохранить семью.
– А что еще он может сказать? Что он ее ненавидит и радуется похищению?
– Да…
Проблема состояла не в отсутствии мотивов. Самым трудным было выбрать кого-то одного.
– И не забывай о последней возможности, – добавила Уэзер. – Тауэр. Ее отец.
– У тебя больной разум, Каркиннен.
– Это будет не первый случай, когда отец выступает против дочери. Если он в отчаянии…
Лукас лежал на спине, положив переплетенные пальцы на живот.
– Когда на меня наваливается депрессия, самым худшим временем бывает ночь, когда лежишь без сна, а мысли вертятся в голове по кругу, и ты не в силах остановить их бесконечное движение. Конечно, сейчас все не так, но некоторая связь прослеживается. Господи… Снова и снова: Данн, Вулф, Манетты; Данн, Вулф, Манетты. Ответ где-то там.
Уэзер похлопала его по ноге.
– Ты его найдешь, – сказала она.
– Меня тревожит еще одно. Я кое-что видел в квартире Глории Кросби, но не могу вспомнить. Это важно.
Уэзер привстала.
– Ты забыл?
– Ну, не совсем. Оно там было, но я его не узнал. Как если бы ты увидел лицо на улице, а через час понял, что это был твой одноклассник. Нечто в этом роде. Я что-то заметил…
– Тогда поспи, – сказала она. – Может быть, твое подсознание само найдет ответы.
Прошло некоторое время. Уэзер снова улеглась на подушку.
– Ты знаешь, – вскинулся Дэвенпорт, – те два отрывка из Библии поставили меня в тупик. Должно быть, это Стиллуотер. Слишком много совпадений – или какой-то трюк, – иначе быть не может. Но о чем он говорит?
– Хм-мпф, – таким был ответ Уэзер.
Когда Лукас проснулся, еще не успев открыть глаза, он подумал о стихах из Библии. «Не будьте как конь, как лошак несмысленный, которых челюсти нужно обуздывать уздою и удилами, чтобы они покорялись тебе».
«Но даже если «не» ключевое слово, – мрачно подумал он, – непонятно, кто и кому должен покориться?»
Дэвенпорт размышлял, пока брился и принимал душ, но ничего не придумал и начал одеваться. Солнце проникало сквозь жалюзи в гостиную, и у Лукаса возникло ощущение, что их ждет отличный осенний денек. Надевая рубашку и галстук, он смотрел утреннее шоу. Метеоролог сказал, что зона низкого давления, причина ливней, переместилась на восток, и дождь сейчас поливает Огайо; мочеиспускание следует ожидать вечером в Нью-Йорке, если вы туда собираетесь. Конечно, метеоролог не использовал слово мочеиспускание, но ему бы следовало, подумал Лукас. Он вдруг обнаружил, что насвистывает, и перестал, чтобы понять причину. Потом пожал плечами – хороший день, уже достаточный повод. Похищение – не вина этого дня, однако больше он не насвистывал.
– Значит, мы вновь в тупике? – спросила Рукс. Она закурила новую сигарету, забыв о той, что уже тлела в пепельнице. Ее офис пропах никотином, и шторы здесь следовало менять каждый год. – Нам остается только просеивать песок?
– Я отправил отрывки из Библии в Стиллуотер, – сказал Лукас. – Может быть, местные полицейские сумеют что-нибудь сообразить.
– Может быть, добрая фея поцелует меня в задницу, – проворчал Лестер.
– Тошнотворная мысль, – сказала Рукс. – Просто гадость.
– Пожалуй, стоит надавить на большую четверку: Манеттов, Данна и Вулф. Нужно их как-то отделить друг от друга. Кто-то из них сливает информацию.
Рукс покачала головой.
– Я в этом не до конца уверена. Мы слушаем телефоны, но я не готова к полномасштабной атаке.
– А кто слушает телефоны? – спросил Дэвенпорт.
Лестер откашлялся.
– Что?
– Ларри Картер, он из патрульных, а сегодня вечером… Боб Грив.
– О, дерьмо, – простонал Лукас.
– Грив справится, – попытался оправдаться Лестер. – Он не глуп, просто… – Он поискал подходящее слово.
– Слишком любознательный, – предложила свой вариант Рукс.
– Вот именно, – согласился Лестер.
Дэвенпорт встал.
– Я внимательно изучил бумажные материалы по Данну, Вулфу и Манеттам, и теперь хочу посмотреть на документы из больниц и возможных кандидатов из пациентов Энди Манетт, – сказал он. – Именно там нужно ожидать прорыв, если только нам не улыбнется удача.
– Да, удача нам не помешала бы, – заметил Лестер. – И тебе следует захватить новые записи Андерсона. Там много нового.
Лукас провел день, как средневековый монах, склонившись над бумагами. Все полезное он копировал и откладывал в меньшую стопку. К концу дня у него осталось пятьдесят страниц для дополнительного изучения, а также гора папок высотой в фут для домашней работы. Он ушел в шесть, наслаждаясь дневным светом и сожалея о чудесном дне, исчезнувшем навсегда. В такие дни хорошо бы отправиться с Уэзер на север, чтобы поучиться у нее вождению яхты. Они уже не раз обсуждали возможную покупку яхты S2. Может быть, в следующем году…