М а д л е н. Что же вы стоите, садитесь.
Ш у б б е р т. Садитесь, пожалуйста.
Полицейский делает шаг вперед, но не садится.
П о л и ц е й с к и й. Ваша фамилия Шубберт, верно?
М а д л е н. Да, мсье.
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Вы, кажется, любите театр, мсье?
Ш у б б е р т. Гм... Да, интересуюсь.
П о л и ц е й с к и й. Прекрасно! Я тоже люблю театр. Но времени ходить в театр у меня, увы, нет.
Ш у б б е р т. Да и репертуар...
П о л и ц е й с к и й (к Мадлен). Мсье Шубберт, я думаю, тоже сторонник политики невозмутимости.
М а д л е н (слегка удивленно). Конечно, мсье.
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Имею честь разделять ваше мнение, мсье. (Обращаясь к обоим.) Сожалею, что отнимаю у вас время. Мне только нужно было выяснить, на какую букву заканчивается фамилия квартиросъемщиков, живших здесь до вас, «т» или «д», Маллот или Маллод. Вот и все.
Ш у б б е р т (не колеблясь). На букву «т» — Маллот.
П о л и ц е й с к и й (уже более холодно). Я так и думал.
Не говоря ни слова, выходит на середину сцены и оказывается между Мадлен и Шуббертом, которые стоят на полшага позади него.
Потом подходит к столу, берет один из двух стоящих около него стульев и садится. Мадлен и Шубберт стоят по обе стороны от него. Полицейский кладет на стол портфель, открывает его, достает из кармана большой портсигар, не предлагая хозяевам, медленно закуривает, кладет ногу на ногу, еще раз затягивается.
Итак, вы знали Маллотов? (Эту фразу он произносит, поднимая глаза сначала на Мадлен, а потом более пристально глядя в глаза Шубберту.)
Ш у б б е р т (несколько удивленно). Нет, я их не знал.
П о л и ц е й с к и й. А откуда вы знаете, что их фамилия заканчивается на букву «т»?
Ш у б б е р т (очень удивленно). Да, правда, откуда я это знаю? Откуда я это знаю? Откуда я это знаю? Я не знаю, откуда я это знаю!
М а д л е н (Шубберту). Ты бесподобен! Отвечай! Когда мы одни, ты за словом в карман не лезешь, болтаешь без остановки, ругаешься. (Полицейскому.) Вы его еще плохо знаете. Когда мы одни, он более разговорчив.
П о л и ц е й с к и й. Учтем!
М а д л е н (Полицейскому). Но я все равно его люблю. Ведь он мой муж. (Шубберту.) Ну, давай, посмотрим, знаем мы Маллотов или нет. Говори, напрягись, вспомни...
Ш у б б е р т (по его лицу видно, что он пытается вспомнить, это раздражает Мадлен, Полицейский непроницаем) . Я не могу вспомнить, знал я их или нет.
П о л и ц е й с к и й (к Мадлен). Снимите с него галстук. Может быть, он ему мешает. Так будет лучше.
Ш у б б е р т (Полицейскому). Спасибо, мсье. (К Мадлен, снимающей с него галстук.) Спасибо, Мадлен.
П о л и ц е й с к и й (К Мадлен). Ремень тоже снимите и шнурки выньте.
Мадлен снимает ремень и вытаскивает шнурки.
Ш у б б е р т (Полицейскому). Теперь мне легче. Вы очень любезны, мсье.
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Итак, мсье!
М а д л е н (Шубберту). Итак?
Ш у б б е р т. Мне легче дышать, легче двигаться, но вспомнить все равно не могу.
П о л и ц е й с к и й (Шубберту). Ну вы же не ребенок, старина.
М а д л е н (Шубберту). Ну ты же не ребенок. Слышишь, что тебе говорят? Я просто в отчаянии!
П о л и ц е й с к и й (раскачиваясь на стуле, обращается к Мадлен). Приготовьте мне кофе!
М а д л е н. С удовольствием, мсье, сейчас приготовлю. Осторожно, не раскачивайтесь, а то упадете.
П о л и ц е й с к и й (продолжая раскачиваться на стуле). Не беспокойтесь, Мадлен. (Двусмысленно улыбаясь Шубберту.) Ведь ее так зовут? (Снова обращаясь к Мадлен.) Не беспокойтесь, Мадлен, я не упаду... Кофе покрепче и побольше сахару.
М а д л е н. Три кусочка?
П о л и ц е й с к и й. Двенадцать и стакан кальвадоса, большой стакан.
М а д л е н. Хорошо, мсье. (Выходит из комнаты через левую дверь.)
Слышен шум кофемолки, сначала очень громкий, почти заглушающий голоса Шубберта и Полицейского.
Потом звук постепенно затихает.
Ш у б б е р т. Итак, мсье, вы, как и я, убежденный сторонник невозмутимости в политике и в мистике. Я счастлив узнать, что в области искусства у нас тоже одинаковые вкусы, поскольку вы сторонник принципов революционного театра.
П о л и ц е й с к и й. Речь пока не об этом. (Вынимает из кармана фотографию и протягивает ее Шубберту.) Посмотри, поройся в памяти. Это Маллот? (Более суровым тоном.) Это Маллот?
В этот момент прожектор должен осветить в левой части сцены большой портрет, который без подсветки не был виден. На портрете изображен человек, приблизительно схожий с описанием, которое дает Шубберт, глядя на фотографию. Персонажи не обращают на портрет никакого внимания, ведут себя так, как если бы его вовсе не было. После того как описание закончено, портрет снова
исчезает в темноте. Освещенный портрет можно заменить актером, неподвижно стоящим в левой части авансцены; кроме того,
по желанию режиссера в противоположных концах авансцены можно высветить и портрет и актера.
Ш у б б е р т (долго и очень внимательно рассматривая фотографию). Это человек лет пятидесяти... да... давно не брился, на груди табличка с номером 58 614... Да, именно 58 614.
Прожектор гаснет. Портрет или персонаж на сцене исчезает в темноте.
П о л и ц е й с к и й. Это Маллот? Я жду.
Ш у б б е р т (после паузы). Знаете, мсье инспектор, я...
П о л и ц е й с к и й. Старший!
Ш у б б е р т. Извините, мсье старший инспектор, я не знаю. Как я его узнаю в таком виде? Он без галстука, с расстегнутым воротом, с бледным опухшим лицом. Впрочем, да, мне кажется, это он... да, да... должно быть, он.
П о л и ц е й с к и й. Когда ты с ним познакомился и что он тебе рассказывал?
Ш у б б е р т (опускаясь на стул). Извините, мсье старший инспектор, я ужасно устал!..
П о л и ц е й с к и й. Отвечай, когда ты с ним познакомился и что он тебе рассказывал?
Ш у б б е р т. Когда я с ним познакомился? (Охватывает голову руками.) Что он мне рассказывал? Что он мне рассказывал? Что он мне рассказывал?
П о л и ц е й с к и й. Отвечай!
Ш у б б е р т. Что он мне рассказывал? Что он мне... Да, когда я мог с ним познакомиться?.. Когда я впервые его увидел? Когда видел в последний раз?
П о л и ц е й с к и й. Ты меня спрашиваешь?
Ш у б б е р т. Где это было? Где?.. В саду?.. В доме родителей?.. В школе?.. В армии?.. На его свадьбе?.. На моей свадьбе?.. Я был его свидетелем? Или он был моим свидетелем?.. Нет.
П о л и ц е й с к и й. Не можешь вспомнить?
Ш у б б е р т. Не могу. Помню... на берегу моря, в сумерках, темные скалы... шел дождь... это было давно... (Повернув голову в ту сторону, куда ушла Мадлен.) Мадлен, кофе мсье старшему инспектору.
М а д л е н (входя). Кофе сварится сам.
Ш у б б е р т (к Мадлен). И все-таки, Мадлен, займись кофе.
П о л и ц е й с к и й (стукнув кулаком по столу). Ты очень любезен, но это не твое дело. Не отвлекайся. Ты говорил мне о береге моря.
Шубберт замолкает.
П о л и ц е й с к и й. Ты меня слышишь?
М а д л е н (поражена изменением тона беседы и властностью Полицейского; на ее лице страх и восхищение). Мсье Полицейский тебя спрашивает. Слышишь? Так отвечай же!
Ш у б б е р т. Да, мсье...
П о л и ц е й с к и й. Ну, так что же?
Ш у б б е р т. Да, там, должно быть, я с ним и познакомился. Мы, кажется, были совсем молоды.
Мадлен, вернувшаяся в комнату, преобразилась: сменила походку и даже голос. Вместо домашнего
платья на ней декольтированное, а голос стал нежным и мелодичным.
Нет, нет там я его не вижу.
П о л и ц е й с к и й. Ты его там не видишь! Не видишь его там! Нет, вы только посмотрите на него! Где же тогда? В бистро? Пьяница! И это называется женатый человек!
Ш у б б е р т. Если хорошо подумать, то, наверное. Маллот на «т» должен быть где-то внизу, в самом низу...
П о л и ц е й с к и й. Спускайся же.
М а д л е н (ее голос мелодичен). В самом низу, в самом низу, в самом низу, в самом низу...
Ш у б б е р т. Там, должно быть, темно и ничего не видно.
П о л и ц е й с к и й. Я тебе помогу, только следуй моим советам. Это нетрудно: двигайся вниз.
Ш у б б е р т. Я уже очень глубоко.
П о л и ц е й с к и й (твердо). Этого мало.
М а д л е н. Мало, дорогой. Мало, любовь моя! (Она нежно, может быть, даже слишком откровенно обнимает Шубберта, встает перед ним на колени, заставляет и его согнуть колени.) Согни ноги, осторожно, не поскользнись, ступени сырые... (Встает.) Держись крепче за перила... Спускайся... Спускайся... если ты меня хочешь!
Шубберт опирается на руку Мадлен как на перила лестницы, движется так, будто спускается по ступеням. Мадлен убирает руку.
Шубберт этого не замечает, он продолжает опираться на воображаемые перила, идет по ступенькам к Мадлен. У него похотливое выражение лица. Неожиданно он останавливается, вытягивает вперед руку, смотрит на потолок, потом оглядывается вокруг.
Ш у б б е р т. Должно быть, это здесь.
П о л и ц е й с к и й. Пока здесь.
Ш у б б е р т. Мадлен!
М а д л е н (пятясь к дивану, мелодичным голосом). Я здесь... здесь... здесь... спускайся... ступенька... шаг... ступенька... шаг... ступенька... шаг... ступенька... ку-ку... ку-ку... (Ложится на диван.) Дорогой...
Нервно смеясь, Шубберт направляется к ней. Мадлен лежит на диване, улыбается,
призывно протягивает руки и напевает.
Ля, ля, ля, ля, ля...
Шубберт стоит возле дивана, протягивает руки к Мадлен, словно она находится еще очень далеко от него...
Он смеется тем же странным смехом, медленно раскачиваясь. Это продолжается несколько секунд, в течение которых
Мадлен прерывает пение вызывающим смехом, а Шубберт глухим голосом зовет ее.
Ш у б б е р т. Мадлен! Мадлен! Я иду... Это я, Мадлен, это я... сейчас... сейчас...
П о л и ц е й с к и й. Первые ступени позади. Теперь ему нужно спуститься ниже. Пока все идет как надо.