— Кира Андреевна, — вкрадчиво начал Кирилл, — а не могли бы вы рассказать нам все, что вам известно о покойной: обстоятельства ее попадания в больницу, личные данные, ну и другие подробности?
— Конечно, отчего же нет, — согласилась женщина. — Давайте я начну, а вы уточняйте, что будет непонятно.
— Спасибо, непременно, — вежливо поблагодарил Кирилл.
Игорь внимательно слушал, рассматривая книжные полки, основное пространство которых занимали канцелярские папки, оставив самим книгам совсем мало места. Было весьма наглядно представлено, как бюрократия вытесняла науку, теорию и практику. Заведующая отделением начала рассказ:
— Да, как я уже сказала, пациентка поступила к нам в отделение в мае, ближе к концу, но в больнице она оказалась раньше, до нас она прошла реанимацию и травматологию. У нее был ряд переломов и гематом, в том числе ушибы внутренних органов.
— Полицию вызывали? Для прояснения характера травм, — уточнил Кирилл.
— Да, — ответила Кира Андреевна, — но насколько я знаю, она, когда пришла в сознание, заявила, что к полиции у нее вопросов нет. Поймите, я в тот момент не была с ней знакома, я опросила сотрудников, которые с ней работали, пока готовилась к вашему визиту.
— То есть вообще не рассказывала, как получила травмы? — Кирилл был удивлен.
— Да, — сказала заведующая, — никто из наших из нее ничего не выудил.
— А что она в принципе про себя рассказывала? — продолжал спрашивать Смирнов.
— По сути ничего. — Женщина пожала плечами. — Ни где работает, ни про семью, ничего.
— Вот с этого места — подробнее, — нахмурился опер. — Кто ее навещал?
— Никто. — Кира Андреевна выразительно посмотрела на него. — То есть совсем, никакие родственники, друзья, муж, наконец. Один раз пришла к ней женщина, принесла документы и личные вещи.
— Кем назвалась и как выглядела? — Кирилл подался вперед, рассказ заведующей плавно перетек в ее опрос.
— Со слов медсестры, это была женщина значительно старше, чем пациентка. Все, что запомнила наша сотрудница, — это вьющиеся рыжие волосы ниже плеч. Натуральные, не крашенные, девушки в этом разбираются. Она принесла предметы гигиены, личные вещи и больше не появлялась. — Заведующая замолчала, выдержала паузу, пока опера молча обдумывали ее слова, и закончила: — И паспорт пациентки, копию которого мы подшили в историю болезни.
Женщина достала из папки лист и протянула его Антону, который передал его оперативникам.
Это была ксерокопия разворота паспорта на имя Виктории Александровны Тороповой.
На черно-белой копии фотографии девушки во все лицо отпечаталась голограмма с двуглавым орлом, и установить ее сходство с покойной было довольно затруднительно.
— Это очень здорово, что сохранилась копия паспорта, можно нам тоже снять копию? — спросил Кирилл.
— Эта копия для вас, — сообщила заведующая. — Мы стараемся хранить по возможности все документы. Я же понимаю, что у нас без бумажки ты букашка.
Кирилл улыбнулся и положил копию себе в сумку.
— Да, и из обезьяны человека у нас делает не труд, а паспортный стол, — согласился он с женщиной.
Внимательно слушавший разговор Игорь чуть наклонился на стуле вперед и сказал, обращаясь в большей степени к Кире Андреевне, чем к Антону:
— И все-таки я бы попросил вас составить портрет пациентки на тот момент, когда она покинула отделение. Фотография из паспорта — это хорошо, но хотелось бы представлять, как девушка выглядела после больницы.
Женщина кивнула, но Антон выглядел несколько озадаченным.
— Антон Максимович, ты же сам говорил, что шрамы относительно свежие, так? — спросил Игорь.
— Да, — ответил Антон.
— А девушка наверняка проходила некоторый курс реабилитации после завершения операций на лице, верно? — продолжал опер.
— Да, — теперь уже ответила Кира Андреевна. — Она пробыла у нас почти три недели с момента последней операции.
— На сколько по времени могли потянуть те шрамы? — обратился Омелин к криминалисту.
Тот выглядел смущенным и ответил без уверенности:
— Я не скажу тебе точно, там довольно долго шли процессы разложения тканей. Но давай так, шрамам мог быть месяц. Я за это не поручусь, нельзя до недели угадать. Скажем так, вероятность есть.
— Хорошо. — Игорь откинулся на спинку стула. — Именно поэтому я и прошу попробовать восстановить облик. Неважно, погибла она сразу, как вышла из больницы, или через месяц, — это гораздо ближе к делу, чем фото семилетней давности.
— Согласна, — отозвалась заведующая, — мы сделаем это в кратчайшие сроки, да, Антон?
Он кивнул.
— Кирилл, у тебя еще есть вопросы? — спросил Игорь, повернувшись к коллеге.
— Нет, — ответил тот.
— Кира Андреевна, было очень приятно познакомиться, — с улыбкой сказал Кирилл, а Игорь поддержал его:
— Вы оказали огромную помощь следствию.
— Я провожу, — сказал Антон, вставая вслед за операми.
Кира Андреевна достала пару визиток и, выйдя из-за стола, протянула их полицейским:
— Если понадобится моя помощь, звоните в любое время.
Те приняли их и, отдав свои, еще раз попрощались.
04.02.2022, 18:08
Выйдя за дверь и отдалившись от кабинета, они хранили молчание, но, переместившись из отделения в общие коридоры, начали обсуждать услышанное.
Кирилл спросил:
— Я вот не понимаю, она вроде на редкость адекватная тетка, что там за скандал был, когда мы пришли?
Антон усмехнулся:
— Там своя политика. Сейчас пойдем покурим, и расскажу.
Забрав вещи из гардероба, они вышли на крыльцо больницы и закурили. Антон, отойдя подальше от пациентов и медперсонала, вполголоса сказал:
— Я, короче, не прям глубоко в теме, что там за интриги-расследования, но рассказывают, что, когда старый главврач преставился, на его место, ну как все думали, Андреевна и сядет. Тем более она в тот момент была и. о. зама. Короче, его правой рукой.
— Это хорошо? Или он правой рукой себе задницу подтирал? — ухмыльнулся Игорь.
— А ее молодой на повороте обошел. И не забыл, кто был конкурентом, — добавил Кирилл.
Антон продолжил:
— Типа того. Она определенно была во всяком его дерьме замазана и с ним помогала, но со всей административки ее подвинули, оставили только отделение. Короче, бесит она нового главного страшно, но уволить он ее не может: некем ее заменить, да и такое его решение не поймут, но кровь они друг другу сворачивают знатно.
— Понятно. Все как везде. Ладно, Антоха, поехали мы. — Кирилл протянул криминалисту руку.
Тот пожал ее и протянул было руку Игорю, но он спрятал свои ладони в карманы и вынул их, уже держа в правой ключ от машины, который передал Кириллу.
— Заведи, пожалуйста, я буквально минутку перекинусь по другому вопросу, — попросил Омелин.
— Конечно. — Кирилл пожал плечами, забрал ключ и пошел к парковке.
Игорь повернулся к Антону и спросил:
— Слушай, я помню, ты говорил, что, когда с трупами начал работать, тебя поначалу кошмары мучили, что спать невозможно было.
— Ну да, — сказал Антон, — когда только в морг пришел, местами такой жути нагоняло, что не переварить, видать, мозг это и кошмарило. А сейчас ничего, привык более-менее. Только когда вас вижу, тошнота подступает.
Игорь улыбнулся.
— Тошнота — это оттого, что ты жрешь жадно, уже не лезет, а все равно в рот пихаешь. Вон какой пухлый стал.
Антон возмущенно похлопал себя по скрытому под пуховиком животу:
— Где пухлый-то, у меня ни жиринки нет.
— Вот, и глистов вывести тебе надо, — согласился Игорь. — Но я не к тому, — добавил он серьезным тоном. — У меня после нашей покойницы из-под моста и футбола ее головой что-то тоже организм чудить начал, обалдел от чернухи, наверное. Ты какое-нибудь снотворное принимал или чего-то в этом роде, чтобы не совсем бессонным овощем ходить?
Антон покачал головой:
— Да нет, я по старинке, водочкой. Она нормально помогает. Если не увлекаться сильно, конечно.
— Понятно, — погрустнел опер. — Ладно, спасибо. До встречи.
— Давай, пока, — также грустно ответил Антон. — Если нужна будет компания в алкотрипе — зови, — улыбнулся он.
— Идет, — ответил тот, криво ухмыльнувшись.
Они пожали друг другу руки и разошлись.
Когда Игорь сел в машину, она уже прогрелась и в салоне было тепло. Кирилл, переписывавшийся с кем-то по телефону, поднял на него взгляд и спросил:
— Всё в порядке?
— Да… Едем в отдел, смотреть кино?
— Давай, — согласился Смирнов и откинулся в кресле.
Отъехав от больницы, Омелин спросил:
— Как думаешь, имеет смысл сейчас с ксерой паспорта возиться?
Кирилл посмотрел на часы и, покачав головой, сказал:
— Боюсь, что нет, все, кто в паспортном столе сидит, уже ушли. Там же четко все, в пять часов лапки в тапки и домой.
Игорь усмехнулся. Вечером в городе движение стало плотнее, и обратно они ехали существенно медленнее, чем днем. Тихо играло радио, и, дождавшись рекламы, Игорь снова прервал молчание:
— Слушай, я когда сегодня запись забирал…
— Так, — прислушался Кирилл.
— Вот, мне местные коммунальщицы рассказали, — продолжал Омелин, — что в тех гаражах, через которые потеряшка Тимофеева, скорее всего, шла, до этого уже было нападение на девушку.
— Да ну? — Смирнов взбодрился. — И что?
— Да ничего пока, просто делюсь слухами, — ответил Игорь. — И вот я к чему рассказ веду. Ты не собирался с сестрой пропавшей созваниваться или встречаться?
Кирилл, замявшись на мгновение, сказал:
— Хотел сегодня с ней встретиться, пару вопросов задать.
От Игоря не скрылось секундное замешательство коллеги, но он не подал виду.
— Тогда, будь добр, узнай, пожалуйста, что у потеряшки был за телефон: марка, модель, может, приметы. Если ее по голове стукнули и мобильник отобрали, можно было бы по скупкам пошерстить.
Кирилл с заметным скепсисом в голосе ответил:
— Если бы ее просто стукнули, даже наглушняк, мы бы тело уже нашли.