тал все, что попросил прокурор.
— Рэкет, тяжкие телесные… — начал было перечислять Омелин, но Алексей Анатольевич прервал его.
— Похищения в том числе. Брали коммерсов, сажали в подвал и требовали долей в бизнесе. Возможно, у них еще что-то осталось с тех времен, они много отжали тогда. Хотя вот на их змеюку-мать ничего не было записано, да и она умерла давно.
— Ну круто, что сказать, — произнес опер.
— Да, были времена, — протянул его начальник.
Они помолчали, а потом Алексей Анатольевич встал со своего места во главе стола и подошел к окну.
— Надо, безусловно, продолжать вести слежку, — сказал он, повернувшись спиной к окну. — Изыщем резервы, и я дам пару человек вам на смену где-то начиная с послезавтра. С Кириллом и Мишей тоже поделись материалами и тем, что я рассказал. Дробенко, я думаю, и сама все найдет. Да, и вот еще что, — проговорил Евстигнеев, доставая из кармана мобильный телефон и пряча его в сейф, — ты любишь зимнюю рыбалку?
— Да, конечно. — Игорь понял намек и, встав с диванчика, пошел убирать свой смартфон в металлический ящик. — Я вот на щуку люблю ходить, а вы?
— А я по окушкам, — ответил шеф, включая на стоящем на столе ноутбуке видео. — Вот здесь посмотри, как раз видео про щуку, про ловлю на живца.
10.02.2022, 18:53
Включив запись на максимальную громкость, начальник жестом поманил опера к себе поближе.
— Игорь, — начал он еле слышным шепотом, — ты сам-то понимаешь, что то, что вы раскопали, семейкой Макеевых не ограничивается?
Омелин кивнул, хотя и не до конца понимал, куда клонит его шеф.
— И Вангер этот не просто так пошел на повышение — из никого в большого начальника, — шептал Алексей Анатольевич, глядя на опера из-под нахмуренных бровей. — В этой вашей русалке точно все органы были на месте? — неожиданно спросил он.
— Все, — так же шепотом ответил Омелин.
Евстигнеев потер рукой подбородок и задумчиво сказал:
— Ну, может, не подошла по какой-то причине. А может, вообще случайно ее зацепили, тупо потому, что смогли, а когда анализы взяли, то нашли ВИЧ какой-нибудь. Короче говоря, как я это вижу: Макеевы не главные в этом деле, их используют, возможно даже втемную. А вот кто и куда сбывает этих теток или их органы — это самый интересный вопрос на сегодня.
— Кто за ними стоит? — задал главный вопрос Игорь и сам же на него ответил: — Я пока не знаю, как это можно выяснить.
— Я пока тоже, — сказал Евстигнеев. — Но факт то, что сами они такое организовать не могли. Они хватают, тащат на базу. — Начальник уставился невидящим взглядом в окно, видно было, что сейчас он напряженно работает над деталями дела. — И что бы дальше ни происходило, там есть еще подельники и, главное, есть тот, кто все это покрывает и руководит. И это точно не Утюг, который после зоны к современной жизни совсем не адаптирован. Дети у него тоже не сильно умные, только давить и нагибать могут.
— Может, главврач? — прошептал Игорь. — Он один из ключевых участников, да и если девушек на органы разбирают, то он сам это делать может. Наверное, — подумав, тут же добавил опер.
— Есть ли у него связи по тому, куда органы пристраивать? — пожал плечами начальник. — Как он скорешился с Макеевыми, от которых нормальный человек за версту держаться будет? У меня пока больше вопросов, чем ответов.
Омелин промолчал. У него в голове давно зародилась мысль, что эти детали можно было бы обсудить, не прибегая к таким мерам конспирации, а значит, это все была прелюдия.
Игорь посмотрел в глаза Алексею Анатольевичу. Тот выдержал взгляд и все так же шепотом произнес:
— Теперь о главном. Во-первых, я не знаю, кто их крышует. Может — наши, может — соседи, может — вояки. К каждому свой подход будет. Я тебе потом скину телефон Кости Захарова, командира СОБРа. Он тебя прикроет и в замесе, и если придется договариваться. Макеевых можно брать, а если кто-то с ними будет, пусть Костя сам определит, что с ним делать, понял?
Игорь кивнул.
— Если нужна будет поддержка — звони ему, только имей в виду: ему может понадобиться время, чтобы собрать правильных ребят.
Он произнес слово «правильных» с такой интонацией, что у Омелина сразу же отложилось в голове, что участие СОБРа будет как минимум неофициальным.
— Дальше, — продолжил шеф. — Дробенко к этому не привлекай. Будет лезть, морозься и игнорь. Мишу тоже не тяни, не надо ему еще и этого. Кирилла можешь взять, но не распространяйся о том, что я сейчас сказал. Он и сам не дурак и обо всем догадается.
— Я понял, — сказал Игорь.
— Ну, собственно, и все. Если не будет возможности посоветоваться, то делайте тихо, без свидетелей и подозрений. Должны справиться, — завершил разговор Евстигнеев.
Опер снова кивнул.
— Вот смотри, — во весь голос произнес Алексей Анатольевич, уменьшая громкость видео, — на живца ловить оно же завсегда интереснее и продуктивнее…
11.02.2022, 00:04
Аня проснулась от боли и холода, жгущих кожу. Она открыла глаза, но не смогла пошевелиться: все ее тело словно сковало льдом. Горло так онемело, что не получилось даже застонать.
Одеяла на ней не было. Она лежала на кровати и могла только наблюдать, как мерно покачивается створка открытого окна спальни. Аня прекрасно помнила, что не открывала его, а теперь не могла встать, чтобы закрыть.
Боль становилась невыносимой. От нее хотелось кричать, хотелось вскочить и убежать куда-нибудь, но у Ани получалось только двигать глазами и смотреть, что происходит вокруг. Ее тело отказывалось слушаться, и страх все больше превращался в панику.
Аня не понимала, сколько продолжалось это состояние, — секунды воспринимались как минуты, а минуты — как часы. Ей начало казаться, что у нее темнеет в глазах.
В комнате действительно сгущался мрак. Тени в углах начали увеличиваться в размерах и расползаться по стенам. Будто какие-то бесформенные существа, они вытягивались в стороны и обволакивали собой все, чего касались. От этого зрелища у Ани по коже пробежали мурашки, отозвавшиеся уколами боли по всему телу. Она беспомощно наблюдала за воплотившимся в реальность кошмаром, и ей казалось, что она сходит с ума.
Из-за края кровати показалось черное щупальце. Отросток непроглядной тьмы медленно пополз по простыне к ногам девушки. Предчувствие прикосновения было ужасным, и беззвучный крик Ани вырвался из неподвижной груди. Она почувствовала, как бешено колотится ее сердце, и каждый удар вызывал новые мучения.
Щупальце обвило ее ногу, но боль, казавшаяся до этого нестерпимой, была лишь прелюдией к настоящей пытке. Ощущения были такие, будто в каждый ее нерв вонзили раскаленную иглу. В глазах у Ани поплыли белые круги, в ушах зазвенело, тело пыталось содрогнуться в судороге, но оставалось прикованным к кровати.
Внезапно какое-то серое пятно пронеслось перед ее взглядом. Она услышала пронзительное кошачье шипение и, сфокусировав взгляд, увидела клубок вздыбленной шерсти, лежащий у своих ног. Толстый хвост метался из стороны в сторону, и Аня легко представила, как злые оранжевые глаза горят над разинутой пастью с блестящими белыми клыками.
Черное щупальце начало медленно отползать обратно в тень. Боль притупилась, и к телу возвращалась подвижность. Мышцы медленно отпускал паралич. Там, где кот Ани Ватсон прижался к ее ноге, она начала чувствовать его тепло и стук маленького храброго сердца.
Кот продолжал шипеть и рычать, пока тени не вернулись в свои углы, а Аня, с трудом шевеля руками и ногами, сползла с кровати. Добравшись на четвереньках до окна, будто продираясь через сугроб, она, покачиваясь, встала на колени и закрыла створку. Тело с каждой секундой слушалось все лучше, а боль опускала.
Испуганным взглядом она оглядела комнату. Все было на своих местах, тени прятались по углам, и ничего не напоминало о том безумии и ужасе, который только что мучал ее.
Но стоило ей встать, как резкий порыв ледяного ветра швырнул ее на кровать.
— Кхе-кхе-кхе. — Хриплый, почти каркающий смех разнесся по спальне, отражаясь от стен, и тысячи мурашек снова пробежали по телу Ани.
Она перекатилась на кровати и, не отдавая себе отчет о своих действиях, бросилась к выключателю. Щелкнула кнопка, и загорелся свет.
В спальне было спокойно и тихо. Плотно закрытое окно, теплая батарея и никаких следов потусторонних сил. Комната словно дышала умиротворением и уютом. Аню передернуло. Она быстро оделась и запихнула сопротивлявшегося кота в переноску. В прихожей она занесла руку над выключателем, но остановилась и оставила свет гореть. Выскочив из квартиры, девушка быстро провернула ключи в замках и, нервно переминаясь с ноги на ногу, стала ждать лифта. То, что с ней произошло, не отпускало ее. Никаким научным подходом, никакой логикой она не могла объяснить непередаваемый ужас, который выползал из теней живыми и хищными щупальцами тьмы.
Аня очень четко понимала, что все происходящее — это не сон и не галлюцинация, и пусть она не могла найти этому объяснений, но каким-то чудом сохранила себе жизнь и смогла сбежать. Сейчас ей надо было сконцентрироваться именно на этом. Пока она просто хотела уехать к родителям и не оставаться одной этой ночью.
Сто раз пожалев, что не спустилась вниз пешком, Аня забежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Двери закрылись, и кабина спокойно и плавно понесла ее вниз.
Выскочив из дома, она быстро влезла в машину и положила на пассажирское кресло переноску с Ватсоном. Заурчал мотор, и Аня приготовилась выезжать со двора дома.
Она посмотрела на окна своей квартиры. Свет горел, как будто ничего и не случилось. Аня задержала взгляд, и свет в окне начал мигать. Успокоившийся было страх снова поднялся в ней тяжелой волной. Окна сверху и снизу от ее квартиры, бывшие до этого темными, тоже загорелись, а затем еще одни и еще. Вскоре вся стена дома, на которую она смотрела, мигала ей окнами, как от перепадов электричества.
Внезапно все погасло. Черными проемами окон на нее смотрела тьма. Затем зажглось окно над ее спальней. Потом окно в спальне и в квартире ниже, и так, одно за другим, до первого этажа. Когда горящие окна построились в линию, на втором этаже зажглись окна справа и слева. Аня несколько секунд смотрела на сложившийся из светлых окон перевернутый крест, а затем в машине включилось радио, но вместо музыки она услышала все тот же каркающий смех: