Он сглотнул слюну, взял гвоздодер и пошел к отцу и брату.
Плита сдвинулась с болезненным скрежетом. Серега посвятил внутрь фонарем. В гробу лежало высохшее тело в истлевшей одежде, очень похожее на мумию, какими их показывали по телевизору. Вместо вони разложения в воздух поднялся слабый запах старой бумаги. Но главное, что в свете фонаря переливались драгоценные камни. На груди покойника блестел обильно усыпанный брильянтами орден, а на ссохшихся, похожих на тонкие палочки пальцах красовались изысканные перстни. Отдельное внимание привлекала тяжелая золотая цепь на шее мертвеца. Даже сейчас, через много лет после смерти, казалось, что она обтягивает горло так крепко, что с ней невозможно дышать. Каждое ее звено было покрыто искусной гравировкой и переливалось в электрическом свете.
Перстни снялись аккуратно и легко, и Димон с удовольствием наблюдал за тем, как скачут лучи света в изумрудах и рубинах. Батя снял орден размером с небольшое блюдце и уже задумчиво качал головой, представляя, как будет его реализовывать. Отдав награду Сереге, он взялся за золотую цепь.
Сначала батя хотел просто провернуть ее и открыть замочек, но оказалось, что цепь не была замкнута. Ее конечные звенья были прибиты маленькими гвоздиками к камню, удерживая таким образом покойника.
Батя хмыкнул и двумя ловкими движениями инструмента выдрал гвозди. Затем аккуратно взял цепь, любуясь изысканными орнаментами на звеньях.
Они так увлеченно разглядывали украшения, были так очарованы блеском бриллиантов и золота, что не сразу заметили, как покойник начал чернеть. Его серая, как пыль, кожа сначала просто потемнела, а потом будто начала поглощать свет. За считаные мгновения вместо мертвеца в гробу появился сгусток мрака.
А затем из этого черного облака вырвались два щупальца, обвившие кричащего диким голосом батю, и потянули его в гроб. Димон прыгнул вперед с гвоздодером в руках, но что-то ударило его в грудь так сильно, что он отлетел на стену усыпальницы. Серега бросился бежать, но тени схватили его за ноги, и он упал. Перевернувшись на спину, он увидел над собою ярко-алые глаза и блестящие белые клыки, с которых капала кровь его отца.
12.02.2022, 01:24
Холод и боль помогли Сереге очнуться. Открытая дверь бытовки громко хлопала на ледяном ветру. Электричество, видимо, вырубилось, но что-то светилось за окном, создавая в помещении полумрак. Макеев хотел выругаться, но не смог. У него болела голова, затекли руки и ноги, а с заклеенным ртом было трудно дышать.
Он вспомнил о лежащем рядом брате. Кое-как развернувшись, мужчина подполз к Димону, но тот уже не дышал, а весь пол вокруг был залит его кровью.
Серега завыл от тоски и боли. Меньше чем за год он потерял отца и брата, и это было для него невосполнимой утратой.
Руки Сереги были скованы за спиной наручниками, но ноги удерживал только скотч. Он осмотрелся на предмет того, чем их можно освободить, и его взгляд упал на торчащий из живота Димона нож. Скрипя зубами, он вслепую нащупал рукоять и вытащил лезвие из тела. Крепко держа за спиной нож, он начал крутиться по полу, пока наконец не встал на колени и смог достать кончиком острия до скотча. Дело пошло, и он сумел надорвать его достаточно, чтобы освободить ноги. Освободить руки возможности не было, но половинки наручников соединяла цепочка из двух звеньев, для размыкания которой можно было подобрать строительный инструмент.
Становилось все холодней. Серега подошел к двери и осторожно выглянул наружу. Метель не стихала, продолжая выть и кружить жесткие, как песок, снежинки. Во дворе стояли две их машины. На чем приехали напавшие на них беспредельщики, видно не было.
Зато было видно, как горит дом Вангера. Огонь охватил его сверху донизу, что было совсем не удивительно, учитывая, сколько бочек с разной химией они с Димоном там поставили. Стекла на первом этаже лопнули, и оттуда валили клубы едкого, черного дыма.
Что бы ни произошло внутри дома, лезть туда и узнавать это Серега не хотел. Плохо было то, что весь строительный инструмент, на который он рассчитывал, чтобы избавиться от наручников, работал от электричества, а бензогенератор сейчас был в самом центре пожара.
Горящий дом наверняка уже привлек внимание соседей, а те вызвали пожарных. Нужно было что-то делать, и быстро, время работало против него. Серега вздохнул, прикрыл плечом дверь и опустился на колени. Максимально опустив браслеты наручников, он упал на спину и изо всех сил прижал ноги к груди, протаскивая скованные руки вперед. Запястья чудовищно болели, когда металл впивался в них, сдирая кожу и сдавливая суставы, но после нескольких попыток у него все же получилось перевести руки вперед. Сразу же, как только он смог пользоваться руками, пусть и сцепленными, Серега снял скотч со рта и, глубоко вздохнув, выругался. Затем он взял нож, которым зарезали брата, и, замотав его в полиэтиленовый пакет, положил в карман куртки. Убедившись, что в другом кармане ключи от машины, он накинул куртку и, еще раз осмотрев помещение, вышел из бытовки.
В голове Сереги созрел нехитрый план действий: он садится в машину и уезжает подальше от пожара, чтобы не встретиться ни с пожарными, ни с ментами, ни тем более с теми, кто убил его брата. Где-то на полпути он избавляется от ножа, чтобы смерть Димона было сложнее привязать к нему. Не доезжая до города, остановится и попробует снять наручники, а после избавится от окровавленной одежды. А дальше — на съемную квартиру, где они с братом хранили остатки денег от продажи драгоценностей, и бежать из Северонадеждинска в направлении Москвы.
Серега быстро и не оглядываясь дошел до «газели», сел в нее и завел мотор. Пока все шло хорошо: в него не стреляли и его никто не преследовал. Не став ждать, пока машина прогреется, он выехал с участка и двинулся к выезду из Малых Глинок. Проехав садоводство, он не встретил ни пожарных, ни полиции, что тоже посчитал хорошим знаком.
Скованными руками было очень тяжело вести большую машину в такую непогоду, особенно когда его подгоняла необходимость как можно скорее убраться подальше.
Уже заснеженная дорога шла среди холмов и постоянно петляла, требуя от водителя большого внимания. Серега рассчитывал, что остановиться ему надо будет почти перед выездом на более широкую и оживленную трассу М-8.
Внезапно он почувствовал какое-то движение на заднем диване, и почти сразу чья-то холодная и тонкая рука обвила его шею. Начав задыхаться, Серега отпустил руль и обеими руками изо всех сил старался освободиться от захвата. Машина начала рыскать, но он ничего не мог сделать.
Вдруг хватка ослабла, и Серега смог вздохнуть и кинуть взгляд вперед, на дорогу. Уклониться от возникшего из метели прямо перед ним перевернутого микроавтобуса он уже не успел.
12.02.2022, 00:31
Андрей Геннадьевич Вангер заглушил машину и зевнул. Была уже ночь, а он только-только вернулся домой с работы. Андрей, хотя он предпочитал Андрей Геннадьевич, улыбнулся. Ему нравилось быть большим начальником, и, даже работая допоздна, он получал от этого удовольствие. Год назад он и мечтать не смел, что станет главврачом главной региональной больницы, а теперь у него были и деньги, и власть. Самое приятное, что власть у него была над теми, перед кем ему несколько лет приходилось унижаться и выслуживаться.
Домой он не торопился. В конце концов, там его никто не ждал, хотя некоторые молодые сотрудницы определенно начали оказывать ему знаки внимания после того, как он получил свое назначение. Андрей пока не выбрал, какой из них отдать предпочтение на ближайшее время. Это был еще один плюс в его стремительной и успешной карьере — те, кто раньше не обращал на него внимания, теперь начинали перед ним стелиться и заискивать.
Улыбка на его лице стала еще шире. Вангер был уверен, что наконец в его жизни началась светлая полоса и судьба дала ему то, чего он давно заслуживал. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья и без труда не выловишь и рыбку из пруда, а уж поработать ему пришлось много и с риском. Так что все это было закономерно: вижу цель, не вижу препятствий, другого пути к успеху нет.
В машине было тепло, и даже для короткой перебежки до подъезда выходить не хотелось.
Андрей вспомнил тот день на кладбище, когда все началось. Он еще ничего не понимал, но, к счастью, сердцем почувствовал свой шанс ухватить удачу за хвост и сделал это.
— Тридцать тысяч рублей, — с нажимом сказала Лидия Петровна Крущ, директор Ушкинского кладбища.
— Сколько-сколько? — Удивлению Андрея не было предела.
— К сожалению, у коммерческих фирм должна быть аккредитация для допуска к работам в сфере ритуальных услуг. Она есть не у многих, и поэтому такие цены, — уверенно ответила женщина.
Они стояли напротив фамильного склепа Вангеров и смотрели, как грустный дворник метет площадку перед сломанной дверью в усыпальницу.
— Это же просто замок поменять и дверь подкрасить, — попытался протестовать Андрей.
— Это сейчас, — настаивала Лидия Петровна, — а вы знаете, что там было? Это же ужас какой-то был.
Он покачал головой, и директор начала рассказывать:
— Какие-то наркоманы избили и ограбили сторожа, вы представляете? Пожилого мужчину, он сейчас в больнице и, возможно, уже не сможет вернуться к работе. Вломились вот сюда, все поломали, потом подрались внизу, там полы с хлоркой оттирать пришлось. Да что полы, их юшкой наркоманской все до потолка забрызгано было! Слава богу, там гастарбайтеры убирались, и никто не заболел.
— Но тридцать тысяч за уборку… — предпринял еще одну попытку поторговаться Андрей.
— А ремонт двери? А дезинфекция? — настаивала женщина. — Вы знаете, администрация же на этом не наживается, мы этих денег не видим, так что счет и договор у вас будет непосредственно от управляющей компании.
— А если я не буду платить? — Он попытался возмутиться. — Ну вот нет у меня сейчас таких денег!