— И как же они выйдут?
— Пробурят себе выход, — босс пожал плечами. — Или сверху к ним кто-то должен будет пробиться. Но это когда они доберутся до скоргиума, добудут партию, упакуют её в стабилизирующие контейнеры и так далее, короче, когда партия будет готова к отправке на склад. Только не на мой или твой, в смысле не на склад Организации, а в личные закрома нашего шефа. Понял, какой расклад?
— А после этого сталтехи снова завалят выход и будут добывать энерговещество дальше, пока не наберут новую промышленную партию?
— Вот, — босс кивнул. — Понял теперь, какое кидалово?
— Это только слухи.
— Это слухи из надёжных источников, — спокойно возразил босс. — Всё в деталях запротоколировано, хоть прокурору сдавай.
— Не знаю, — Лис с сомнением покачал головой. — Хорошо, допустим, находится вся эта артель в автономном «подземном плавании». Жжёные в «подземной лодке» сидят. Но сталтехи ведь не полная мертвечина, их не волнует давление и не трогают скорги, но дышать они должны. Столько кислорода не запасёшь, и газ надо отводить, в любой шахте его полно.
— У них запасов кислорода на год и регенерирующей аппаратуры на десять, я точно знаю! — снова приглушённо загнусавил «ноль второй». — Шеф в космическом агентстве кого-то купил, ему крупную партию всякой марсианской аппаратуры подкинули. А газ и прочую дрянь они отводят в специальные штольни. Трубы протянули, клапанов навтыкали, и всю эту шлюзовую систему на дно горячих расщелин вывели. Знаешь, там вокруг Копачей целая сеть оврагов с кипящей дрянью на дне? Ну вот, туда и вывели. Клапаны давление держат, газ выпускают, он там, в оврагах, горит себе или булькает, уж не знаю, и всё шито-крыто. Понял, да?
— Хорошо продумано. Дорого.
— А то! И что обидно, проникнуть в шахту по этим трубам нереально. А как было бы красиво накрыть всю эту артель! Здрасьте, не ждали? А вот вам плазменных гранат охапка забесплатно! Но не получится ничего, кто не сгорит в оврагах, задохнётся, а не задохнётся и в трубах не застрянет, того скорги сожрут. Со всех сторон шахта прикрыта.
— Тогда остаётся лишь дождаться, когда первую партию скоргиума поднимут на поверхность, и перехватить… инициативу уже наверху.
— Толково мыслишь, Лис. Толково, базара нет! Только беда не приходит одна, понимаешь? Я тоже так хотел. Дождусь, думал, тормозну караван, и предъяву шефу кину. Что ж ты, начальник, совестью торгуешь, кидалово устраиваешь. Не по понятиям это. Всё к тому и шло, да только облом какой-то случился. Вчера буквально вечерком прислал мне весточку человечек один: замолчала шахта, как немая. Ни м-связи, ни шума, ни писка хотя бы.
— Скорги?
— Первая мысль такой и была. Подгадили, думаю, опять паршивцы механические, сожрали сталтехов, несмотря на дальнее родство. А потом новый человечек на связь вышел. Нет, сказал, ни при чём тут скорги. Связь не только с техникой пропала. Жжёные тоже потерялись. И не просто потерялись, по очереди.
— Тоже не исключает варианта с нападением скоргов.
— Жжёных мнемотехников какими-то там скоргами напугать? Не-ет, братец Лис. Этим их не испугаешь. Они сами какого угодно скорга напугать могут. Хоть целое войско железок будет. Мнемотехники такого уровня так вот запросто не сдаются.
Виктор Андреевич взял театральную паузу.
— Договаривайте, — Лис вздохнул. От устроенного боссом мафии спектакля у Лиса, честно говоря, уже пошла кругом голова.
— Третий мой человечек кино прислал. С камер внутреннего наблюдения срисовал картинку. Посторонние в «подземной лодке» побывали. И в шахте тоже. Как раз за минуту до потери связи.
— Посторонние?
— А наверху в это время военные какую-то «Зарницу» устроили. Вроде как пострелять по биомехам вышли. Дракона, говорят, завалили, несколько бронезавров сожгли, ну и так, по мелочи. Да ещё, люди говорят, они там жжёных каких-то положили с десяток. То ли случайно, то ли до кучи, непонятно. Но всё это точно над шахтой. Совпадение, думаешь?
— Сомневаюсь.
— Вот. Я тоже сильно сомневаюсь. Понимаешь теперь, к чему клоню?
— Военные кинули шефа, опередив вас.
— Теперь уже нас, французик, — Виктор Андреевич уставился Лису в глаза. — Нас с тобой. Ты ведь теперь не соскочишь, со мной будешь, да? Не камикадзе же ты, верно?
— Чего вы хотите от меня? — резко сменил тему, а заодно и тональность Чёрный Лис.
— Ну не того, чтоб ты тупо смотрел, как такой хабар уплывает, это точно. Я по своим каналам провентилирую, что и как. Кто шахтёров подрезал, куда товар вывез, если успел, как его перехватить. А ты по своим каналам тему пробивай. Я знаю, у тебя агентуры много и с наёмниками контакт хороший. Возьмём караван, поделим ровно. Дальше вместе пойдём, на ступеньку каждый поднимемся. Организацию перекроим, из застоя выведем, ещё круче поднимемся. Там вообще делить нечего будет, разве что мир по полушариям. Так ведь договоримся, вон, как мы с тобой друг друга поняли. Влёт! Не то что с упырём этим. Ладно, понять его нетрудно, переживаемый момент, но кидалово — это перебор, это не прощается. Понимаешь меня?
— Понимаю, — Лис кивнул.
У него имелся собственный вариант дальнейшего развития событий, но сейчас озвучивать его Лис не собирался. Да и вообще не собирался посвящать «ноль второго» в свои реальные планы. Босс мафии наверняка не одобрил бы их. Ведь Лис вовсе не имел намерения делить Организацию на двоих. Союз с Виктором Андреевичем Чёрный Лис рассматривал исключительно, как временную меру. Впрочем, и Виктор Андреевич наверняка думал вовсе не то, что говорил. А вернее, так красочно расписывал.
— Вот и договорились, — босс протянул Лису руку. — Давай, пожми, выпьем на посошок да разбежимся. Время не ждёт.
— Да, время дорого, — Лис пожал боссу руку, но отпустил не сразу. — Ещё один вопрос, Виктор Андреевич.
— Задавай.
— Вы сами как думаете, могли военные быстро и незаметно, даже под прикрытием канонады, пробурить новую шахту, пусть и небольшую в диаметре, взломать «подземную лодку», а затем спуститься в шахту и в кромешном аду, под давлением, да ещё в стоградусном пекле, устроить сталтехам судный день?
— Считаю, нет, — не раздумывая, ответил Ушицкий. — Звучит, как полный бред.
— Как же тогда в шахту проникли посторонние?
— Как-то так, — Виктор Андреевич усмехнулся и пожал плечами. — Точно знаю одно. Никакой новой шахты они не рыли.
— Тогда они прошли по дну пылающих расщелин, а затем по «газоотводным» трубам. Прошли практически через ад, в котором плавятся роботы и прогорают даже лучшие скафандры, и через десяток шлюзовых заслонок.
— Получается, так.
— И кто они после этого?
— Серьёзные пацаны.
— Вот именно, — Лис покачал головой. — Тяжёлый случай. Вам не кажется?
— Справимся, — уверенно ответил босс мафии. — И не таких обламывали. Уж поверь, французик, моему богатому жизненному опыту. Справимся. Век воли не видать.
«При определённых обстоятельствах человек вполне может прожить без очень многих вещей. Например, без искусства, спорта и развлечений. Когда постоянно борешься за выживание, тебе не до них. Также человек вполне способен обойтись без спиртного и дурманящих веществ, ведь постоянный боевой стресс они всё равно не снимают, а попасть в передрягу под кайфом гораздо проще, чем в трезвом виде. Бывает, что человеку не нужны и эмоции, ведь зачастую они заставляют совершать нелогичные, а потому опасные для жизни поступки.
Если потребуется, всё это вполне реально выбросить из списка вещей, продуктов и привычек первой необходимости. Вот только что останется? Вода, еда и одежда? Боевые навыки, звериное чутьё на опасность и обострённый донельзя инстинкт самосохранения? И кем мы станем, если ограничимся таким скудным набором выживания? Хищниками?
Да, человеческий разум у нас останется, а вместе с ним останется изобретательность, абстрактное мышление и способность быстро приспосабливаться к любым условиям обитания. Ещё у нас останутся знания, по большей части бесполезные, угасающие, обременительные. Наконец, невозможно растерять все чувства. Пусть даже в аду, подобном Зоне Смерти.
В общем, что-то человеческое мы в себе сохраним, но никого из нас нельзя будет назвать полноценной личностью. Мы превратимся в примитивные модели самих себя образца довоенных лет. Превратимся в пресловутых механоидов: в существ, формально живых, но больше похожих на машины, чем на людей.
Впрочем, почему превратимся? Этот прогноз уже сбылся. Мы уже в них превратились. Все, кто живёт, или правильнее — функционирует в Зоне Смерти, давно не имеют ничего общего с людьми из нормального мира. Мы даже внешне мало похожи на своих родственников, теперь бесконечно дальних, проживающих по ту сторону гравитационных Барьеров, ограничивающих пять разбросанных по континенту локаций Зоны Смерти.
Кому-то из нас повезло больше, эти счастливчики лишь получили по два-три десятка стабильных электронно-механических имплантов и пока могут считать себя людьми. Кому-то повезло меньше, металлическая «зараза» поразила большую часть их тел или захватила их вовсе, превратив неудачников в нежить, в уродливых биомеханических тварей вида сталтех. С некоторыми вопрос остался открытым, повезло им или нет, сказать трудно. Речь о «джиннах», они же «жжёные сталкеры», люди, в организм которых наномашинные комплексы внедрились не сами по себе, а по приказу и под присмотром Узла ещё во время Катастрофы.
Но во всех случаях есть одно схожее обстоятельство. Теперь мы не просто люди, а сталкеры, проводники в техногенный ад и одновременно один из видов существ, составляющих этот ад, его неотъемлемая часть. И это значит, что никто из нас больше не покинет Зону Смерти.
Состоящие из наноботов импланты намертво въелись в наши тела, заменили собой жизненно важные органы, изменили наш метаболизм, да и просто изуродовали нас внешне. Избавиться от нанороботов мы не можем, а они не могут функционировать за Барьерами пяти отчуждённых локаций, на Большой земле, где им недоступны источники аномальной энергии Зоны. Ведь аномальную энергию наноботы черпают на энергополях, под которыми залегает излуча