Найдёнов знал, что всевозможные подлые делишки проворачиваются в Зоне Смерти каждые пять минут. Знал, что продажа тяжелораненых или безнадёжных больных, поражённых механической заразой, дело обычное. Однако Сергей никак не рассчитывал оказаться в роли подобного «товара».
К тому же, если не считать сотрясения, которое устроил бойцу «триста пятый», и лёгкой контузии в результате артобстрела, Найдёнов не имел особых ранений или повреждений. Идея списать его, как безнадёжного, и продать для опытов какому-то Шульцу казалась странной, да и лишённой здравого смысла. Впрочем, искать смысл тоже не имело смысла, извините за тавтологию, думать Найдёнову следовало о более конкретных вещах. Следовало понять, кто враги и как их победить.
«Шульц! — Сергея вдруг обожгло. — Немец! Из Ковчега! Всё, мне конец. Из лабораторий герра Хистера ещё никто не возвращался. Но это не главный враг. Главный — свой, тот, что предал. Но почему нас предали?! Зачем? Ради денег? Впрочем, какая разница? Кто враги, понятно, теперь надо придумать, как сделать от них ноги. Хотя и тут всё понятно. Один санинструктор — это не проблема, в ухо ему и ходу!»
Найдёнов быстро прокрутил в голове нехитрый план спасения и попытался резко сесть, чтобы затем спрыгнуть прямиком на голову бионику… но не сумел даже дёрнуться. Нет, Сергея не привязали к носилкам, похитители поступили проще. Они тупо вынули из блока питания брони аккумулятор, на жаргоне — «сердце зверя», и зафиксировали защёлки на сочленениях бронепластин скафандра в положении «для смазки и ухода».
Теперь доспехи, так славно работавшие на благо чистильщика в поле под артобстрелом, работали против бойца. Общий вес тяжёлого боевого скафандра превышал семьдесят кило, но худшее заключалось в том, что конечности не сгибались в основных сочленениях. То есть, в костюме с заклиненными соединениями щитков в коленях, на поясе, на плечах и в локтях Сергей лежал, как перевёрнутая черепаха, не в силах ни встать, ни перевернуться, ни хотя бы сесть.
Найдёнов, как бы в поисках помощи, повернул голову и присмотрелся к человеку, лежащему на верхних носилках у правого борта. Этот парень был одет в лёгкий защитный костюм, но его тоже не пристегнули. Видимо, за глубину его «отключки» похитители не беспокоились.
Ниже лежали трое чистильщиков. Сергей не сумел рассмотреть их лиц, но по некоторым деталям экипировки вычислил всех троих. Эти ребята тоже были из роты Сухова. И, похоже, они тоже находились в сознании, но не могли пошевелиться, поскольку их скафандры также были заблокированы.
Сергей попытался установить связь с ребятами на боевом канале, но выйти в эфир не сумел. Его м-фон, вживлённый наряду с главным управляющим компьютером, отказывался устанавливать связь в принципе. Складывалось впечатление, что он просто вырубился или вовсе исчез из организма, словно его и не было.
Найдёнов отлично понимал, что это невозможно, вживлённые импланты сами по себе из организма не исчезают, но эфирная пустота и появившееся в этой связи ощущение оторванности от мира его немного испугали. Невозможно-то невозможно, а вдруг? Мысль в первую секунду показалась дикой, но почему-то очень скоро заняла всё сознание Сергея.
Почему это произошло, Найдёнов понял, когда вновь перевёл взгляд на человека без брони, лежащего на верхних носилках у правого борта.
С этим вольным ходоком явно что-то происходило. Он не пытался встать не потому, что лежал в глубоком нокауте. Нет, парень явно пребывал в сознании, он что-то нашептывал и смотрел в потолок широко открытыми глазами. Найдёнов ни разу не видел, как люди молятся, но сейчас решил, что человек читает молитву, настолько несчастным казался его взгляд, и одновременно настолько серьёзная мина приклеилась к его лицу.
Сергей хотел было позвать его, но опоздал ровно на секунду. Лицо человека вдруг исказила страдальческая гримаса, он резко выгнулся, поднимаясь на борцовский мостик, затем вновь упал на носилки и забился в судорогах. Трясло несчастного так, что ходуном заходила не только пирамида из пяти носилок по правому борту, но и, казалось, затрясся весь тяжеленный бронетранспортёр.
Боец-бионик тотчас вскочил со своего места и бросился к припадочному. Медик ловко пристегнул несчастного к носилкам прочными ремнями, вынул у себя из нагрудного кармашка шприц, сорвал зубами колпачок и воткнул иглу пациенту в шею. Припадочный вновь выгнулся, заскрежетал зубами, утробно зарычал, но вскоре обмяк и затих. Боец нащупал у пациента на шее пульс, удовлетворённо кивнул, похлопал припадочного по плечу и вернулся на своё место.
Сергей проводил взглядом медика и снова посмотрел на соседа по ярусу. Припадочный обмяк настолько, что теперь выглядел не человеком, а грудой тряпья. Одно отличие: среди бесформенной ткани поблескивали открытые участки кожи. Влажные, покрытые крупными каплями серебристого пота…
Найдёнов поймал себя на этой метафоре и обмер. Серебристого? Чёрт возьми, именно серебристого! Получив дозу непонятного успокоительного зелья, припадочный сосед основательно пропотел, но не обычной влагой, как всё нормальные люди, а чем-то серебристым, подвижным, но в то же время плотным, как… жидкий металл.
«Нет, ну не ртутью же он потеет! — Сергей присмотрелся, затребовав у импланта не только максимальную подсветку, но ещё и увеличение, но ничего нового не увидел. — Неужели это н-капсулы? Но откуда они в организме человека? Там могут быть стабильные импланты или дикая механическая зараза, но не чистые, свободные от любых программ колонии нанороботов. Или я не всё понимаю?»
— А-а, очухался, — сказал бионик, вновь поднимаясь с места и приближаясь к Сергею. — Это хорошо. Как раз время подошло. Ты один остался не ужаленный.
— Что происходит?
— На планете в целом или только здесь? — с усмешкой спросил боец и вынул из кармана новый шприц.
— Что с этим… — Сергей взглядом указал на соседа. — Я тоже так пропотею?
— Сейчас поглядим, — бионик снял с Сергея шлем и опустил гофру воротника боевого костюма. — Только не кусаться, хуже будет.
— Что это за укол?
— Сегодня ты всё равно не поверишь, — медик воткнул иглу Сергею в шею. — А завтра тебе будет по барабану. Добро пожаловать в новую команду, воин. В команду «сто один».
Близилась ночь, и шумный сталкерский рынок Обочина потихоньку успокаивался. Почти совсем стихли голоса немногочисленных продавцов и покупателей в торговых рядах, закрылись скрипучие ворота складов и лавок, прекратили ворчать моторы машин, и умолкли визгливые сервоприводы роботов-погрузчиков. Топот, шумное дыхание, надсадный кашель, смех и ругань, шорохи одежды, побрякивание всевозможных предметов и гомон теперь доносились из узких амбразур, переоборудованных под ночлежки старинных домиков, из подвалов руин, которые до Катастрофы тоже были домами, но не настолько прочными, чтобы выдержать удар аномального взрыва, да из приоткрытых дверей кабаков.
В первую очередь из дверей «Пикника», самого большого и популярного кабака на рынке Обочина, тоже самого-самого в Старой Зоне. То есть в Чернобыльской локации, также самой известной и неоднозначной из пяти локаций Зоны Смерти.
Под хмурым небом остались лишь немногочисленные торговцы, которые сворачивали свои палатки, плюс запоздалые сталкеры, которые спешили по своим делам из одного конца торгового посёлка в другой, да обколотые наркотиками шлюхи, подпирающие углы кабаков. И тех, и других, и третьих Лера насчитала едва ли с полтора десятка.
Лера вздохнула. А ведь ещё недавно Обочина буквально кишела торговцами, бойцами всяких разных группировок и военными, посредниками и ворами, продажными девками и сутенёрами, ошалевшими от увиденного в Зоне туристами, учёными, инспекторами всевозможных миссий и сопровождающими их сталкерами. Здесь покупалось и продавалось всё, от воды, консервов и одежды до информации, оружия и женщин. Здесь заключались сделки, подписывались контракты, проводились переговоры. Если образно, жизнь бурлила и выплескивалась через край.
Теперь же она вяло булькала на самом донышке. Людей, товара и сделок стало меньше на порядок, а вечные, казалось бы, ценности и правила втаптывались в грязь новым поколением сталкеров, пока не обстрелянных, но уже с большими амбициями.
В общем, рынок пришёл в полнейший упадок, и дальнейшая его судьба скрывалась за туманной дымкой. Возобладает здравый смысл, вернётся хотя бы двадцать процентов завсегдатаев, возможно, Обочина получит новый шанс. Уйдут последние старожилы, уступят место молодым шакалам, рынок загнётся в одночасье. Растащит его племя младое, незнакомое по камешкам. Как пить дать растащит…
Лера оторвалась от унылого сумеречного пейзажа за узким окошком и перевела взгляд на сидящего напротив субъекта. Этот человек не принадлежал ни к стае молодых шакалов, ни к славной когорте старожилов Обочины. Он вообще не имел никакого отношения к сталкерам и прочим обитателям Зоны и прибыл на рынок с разовой миссией. Причём прибыл в сопровождении внушительной охраны.
Бойцы эскорта были облачены в нейтральную, ничем не примечательную экипировку, но очень уж повадками напоминали наёмников. Причём тех, что работают только на мафию, а не кормятся сами по себе, то есть с любых рук. Впрочем, Лера могла и ошибаться. То, что охрана действовала грамотно и вела себя в меру дисциплинированно, могло означать, что бойцы прошли подготовку в военных лагерях. Да и в Ордене Священного Узла или в Ковчеге дисциплина не хромала.
В общем, не имело значения, чьи интересы представлял заказчик. Настоящий посредник никогда такими вещами открыто не поинтересуется. Сам до всего дойдёт, с помощью дедукции.
Лера подняла взгляд и уставилась на заказчика в упор. Так она давала понять, что пауза затянулась и пора переходить к делу.
Заказчик не отвёл взгляд. Тоже уставился Лере в глаза, но не вопросительно, а пристально, будто бы пытаясь заглянуть поглубже и прочитать мысли девушки. Заказчик явно не спешил выкладывать карты на стол. Он будто бы присматривался к самоуверенной девице, которая решила испытать себя на новом поприще.