— Копейкин! — вновь позвал Лис.
Иван резко затянул вязки рюкзака и положил руку на «Шторм». После того, как отпустил допинг, взять импульсник в руки стало почти невыполнимой задачей. Как бы ни бодрился Иван, как бы ни убеждал себя, что теперь он — сталкер, а в действительности он вернулся в прежнюю ипостась, которая была абсолютно неприспособлена к жизни в Зоне. Тем более прежнее «Я» Копейкина не было способно на убийство. Фактически Иван Копейкин прежнего образца являлся полнейшим антиподом Копейкину, кандидату в бойцы команды «сто один». Первый был и остался столичным мажором, а второй полностью подчинился инстинктам и органично влился в типичный контингент Зоны. Первым мог вертеть, как хотел, любой харизматичный подонок, второму сам чёрт не являлся ни братом, ни авторитетом. Первый не выносил даже вида стейка с кровью, второй мог заткнуть за пояс любого мясника и палача.
Копейкин всё-таки нашёл в себе силы, сжал рукоятку «Шторма» и даже снял оружие с предохранителя. Но поднять импульсник, а уж тем более направить его на Лиса, сил у Ивана так и не хватило. Прежний Копейкин виртуально давил, ломал, подсекал и в результате побеждал по всем статьям.
— Копейкин! Живее, слизняк! Бери мешок и шагай за нами!
Нет, даже на это оскорбление Иван теперь не мог ответить в стиле себя прежнего, образца десятиминутной (всего-то!) давности. Не осталось ни слов, ни злости, ни сил. Остались только покорность, обречённость и пустота.
— Он не пойдёт, — вдруг прохрипел из партера Найдёнов. — Вы оба в ад собрались, а ему ещё жить…
И тут же, подкрепляя слова Сергея, по ближайшим к Лису и Шульцу стеллажам хлестанула очередь из «Шторма». Иван точно видел, что доктора пули не задели, а вот Чёрного Лиса очередь буквально смела со сцены и отшвырнула куда-то к запасному выходу, который темнел в правой стене. Копейкину очень хотелось, чтобы эта очередь оказалась как раз той, которая поставит точку в трудной и полной приключений жизни Чёрного Лиса, но почему-то Иван был уверен в обратном. Слишком уж театрально падал этот французский артист, как в плохом кино.
«Ну и чёрт с ним!»
Копейкин бросился к Сергею и помог ему подняться.
— Клиентов упустим! — ощупывая макушку и морщась, сказал Найдёнов. — Где они?
Копейкин повертел головой. Чёрного Лиса, как он и опасался, в поле зрения не оказалось. Скорее всего, этот пройдоха действительно уцелел и уполз через чёрный ход. Куда делся Шульц, предположить оказалось сложнее. Поблизости от того места, где вот только что стоял доктор, никаких потайных дверей не наблюдалось. Иван развёл руками.
— Не вижу. Сбежали, наверное.
— Скатертью дорога, — решил Найдёнов. — Нам тоже пора шевелиться, времени в обрез. Двадцать минут осталось. И это в лучшем случае. Давай, ноги в руки…
— А ты сможешь?
— Ещё не так прилетало, заживёт, — Сергей осторожно ощупал макушку. — Главное, что зелье у нас. Надо успеть. Бегом! Надеюсь, хотя бы у моста нас дождутся, никуда не расползутся.
Повторно раздеваться гонцам не пришлось. Когда они очутились неподалёку от Магнитного моста, выяснилось, что десант морботов больше не высаживался на берегу. Поэтому у парней появился шанс прокрасться к позициям товарищей по урезу воды. Бойцы, недолго думая, спустились к водохранилищу по просеке, которую проделали в автонах носороги, быстро прошли по берегу и вновь поднялись к шоссе.
На шоссе по ту сторону Магнитного моста бойцов ожидала полная… жесть. И это очень слабо сказано. Груды горящего металлолома, рваная завеса чёрного дыма и лужи крови покрывали всё шоссе перед Магнитным мостом и метров на сто к северу от него.
— Как же так?! — прохрипел запыхавшийся Копейкин, испуганно озираясь по сторонам. — Мы ведь… вовремя вернулись! Ровно час! Ровно час… прошёл! И… откуда столько крови?!
— Это бойцов каких-то, — Сергей поднял с земли десантный шлем, проломленный в двух местах. — Всё-таки прилетели вертушки с десантурой. Не зря Терещенко сигналил. Видишь, биомехи отступили… Может, наши всё-таки уцелели?
— Наши… — Иван запнулся и совсем перешёл на шёпот. — Вряд ли. Может быть, кто-то, но… не все.
Он проследил взглядом за цепочкой из красных капель, которая уводила под мост. Иван вернулся, остановился неподалёку от коварной ловушки и запрокинул голову. Найдёнов подошёл и тоже поднял взгляд.
Лучше бы они этого не делали.
Сначала бойцы решили, что видят какую-то сюрреалистическую картину. Даже Найдёнов, привыкший видеть всевозможных сталтехов и просто изувеченных «жестяной заразой» людей, не сразу понял, что же он видит. Но вскоре парни поняли, что перед ними, а вернее — над ними, висят останки полковника Терещенко.
Военный висел под мостом, сцепившись с искорёженным биомехом. А точнее, он был пришпилен к подбрюшью виадука обломками машины. Если честно, узнать в этом окровавленном куске плоти останки Терещенко удалось с трудом. Труп был изрешечён не только обломками биомеха. Все имевшиеся у полковника импланты были со страшной силой притянуты мостом, в результате чего на теле полковника не осталось буквально ни одного живого места. Особенно жутко выглядели пустые глазницы. При жизни у полковника были искусственные глаза, изготовленные самим Механиком, как гласила солдатская молва.
Найдёнов с огромным трудом сумел взять себя в руки и оттащить назад совершенно обалдевшего и потому напрочь зависшего Копейкина. В новом (а вернее, старом) состоянии им обоим с трудом удавалось осмыслить то, что они видели.
Море крови и истерзанные тела всё-таки зрелище ненормальное. На войне к виду трупов постепенно привыкаешь, но ровно настолько, чтобы тебя не выворачивало наизнанку от вида тел погибших товарищей. А вот последствия «мясорубок» выглядят отвратительно для кого угодно. Хоть для новичков, хоть для бывалых солдат.
Бойцы попятились, выбрались на относительно свободное от обломков место и почти одновременно наткнулись взглядами на новую знакомую деталь. Это был фрагмент рукава боевого комбеза с шевроном чистильщика и капитанскими звёздами чуть выше нашивки.
Увидев этот лоскут, Копейкин только тихо охнул. Сергей нашёл в себе силы подойти и, поднатужившись, откинуть крупный обломок бота-андроида.
Под обломком лежал Галимов. Тело капитана было продырявлено лазерными импульсами как минимум в десяти местах, да к тому же неоднократно переломано. Складывалось впечатление, что, даже получив смертельные ранения, капитан не сдался, продолжил схватку. Поэтому биомехи были вынуждены пойти на таран и задавили Галимова массой. Но и тут им пришлось несладко. Даже будучи погребённым заживо под грудой машин, Галимов умудрился оставить последнее слово за собой. Все биомехи, что навалились на него, так и остались в роли камней могильного холмика.
Найдёнов поднял тоскливый взгляд и осмотрел пространство вокруг. Копейкин перехватил его взгляд и тихо застонал. Сергей явно не верил, что уцелел хоть кто-то из отчаянной шестёрки ходоков, и это разрывало Ивану сердце. Особенно невыносимой казалась мысль, что вот прямо сейчас или чуть позже обнаружатся останки Леры. Копейкин, как мог, гнал эту мысль, но она возвращалась с настойчивостью бумеранга. И от этого Ивану становилось плохо до одури, до полного оцепенения. В его понимании это было самое ужасное, что можно увидеть на войне. Истерзанное женское тело.
Сергей, в силу более зрелого возраста, был не настолько сентиментален. Ему всё увиденное тоже не доставляло удовольствия, но прежде всего Найдёнов хотел докопаться до истины. То есть найти все тела. И мужские, и женские.
С трудом карабкаясь по завалам из обломков биомехов, Найдёнов прошёл чуть дальше по шоссе и в очередной раз присел над человеческим телом. Теперь нашёлся Бортник. Инструктора раздавил гусеницами бронезавр. Раздавил почти без остатка, в лепёшку. Что это именно инструктор, Сергей понял только по клочкам униформы, да и то с трудом.
— Такой боец был… — Найдёнов покачал головой. — И разведчик… от бога.
— Всё, не могу, дурно… — у Копейкина окончательно сдали нервы. — Глупо! Как всё глупо получилось! Ведь случайно сюда свернули! И попали под раздачу! Почему? За что?!
Он сел на землю и привалился к горячему борту какого-то колёсного биомеха. Дальше искать тела погибших товарищей у него не осталось никаких сил. Ни физических, ни моральных.
— От Каспера почти никаких запчастей… — хрипло проронил Найдёнов, поднимая с земли какую-то вещицу. — Только часы. Оплавленные. Сожгли, наверное, посредника.
Сергей бросил Копейкину находку, но Иван не сумел её поймать. Платиновые часики Каспера (стоимостью, если люди не врут, за миллион!) шлёпнулись в лужу из смеси крови, синтетического масла и расплавленного гудрона. Да и упади они на чистый асфальт, Копейкин не прикоснулся бы к дорогостоящей вещице. Пусть её сожрут скорги, раскалённая платина им в глотку!
— Ле… — голос Ивана сел. — Ле…
— Лешего не вижу, — ответил Сергей на его незаданный вопрос. — Леру тоже.
— Точно? — Иван кое-как справился со сдавившим горло спазмом. — Ты… всё осмотрел?
— Сколько смог, — Найдёнов тоже заметно расслабился.
— А там, ближе к лесу? — Копейкин обернулся в сторону тропы, по которой группа изначально вышла к шоссе, и вдруг насторожился. — Ого! Ты это видишь?
— Вижу, вижу, — негромко проронил Сергей, одновременно поднимая «Шторм» для стрельбы от бедра.
Между шоссе и жестяным лесом медленно формировалось мутное метаморфное облако. По объёму аномальное явление было небольшим, размером со школьный автобус или со слона, или с бронезавра — выбирайте сравнение по вкусу. Особых спец-эффектов при формировании маскировочного облака не наблюдалось. Просто в определённом объёме видимого пространства воздух помутнел и начал мелко дрожать.
А затем из колышущегося марева вышел человек. Высокий, крепкий, но не грузный, косматый, бородатый, в распахнутом брезентовом плаще поверх стандартного сталкерского комбинезона и, что удивительно, практически без оружия. Внушительных размеров нож в ножнах, закреплённых на бедре, выглядел скорее как инструмент, а не как оружие.