...конечно, сейчас полнолуние, это должно быть полнолуние.
Но перед тем как продолжить, я расскажу, как все начиналось...
Снаружи льет дождь по лестничным прутьям. Я не хочу заходить сюда, но ливень сводит мои возможности к нулю. Подошва моего правого ботинка пропускает воду, носок уже неприятно хлюпает. Итак, я приближаюсь к "Золотому Рассвету", погруженный в оккультную атрибутику и окруженный ею. Психические артефакты расположены прямо по стенам в шахматном порядке, от стены до стены: тома, посвященные спиритизму и биоритмам, псевдомедицине и реинкарнации, друидизму, шаманизму, aстрологии, уфологии, экстрасенсорному восприятию, cгибанию металла, левитации, психокинезу, психической войне и психической фотографии, фотографиям духов, призракам и полтергейсту, Бермудскому треугольнику, Атлантидe, Лемурии, Лох-Несскому чудовищу, биолокации, лей-линиям, Мерлину, Нострадамусу, Великовскому[39] и мадам Блаватской[40], сатанистам, колдунам, книги Алистера Кроули... и она. Это был первый раз, когда я увидел (не говоря уже о том, чтобы дотронуться) Саманту. Пикантно-причудливая красота с длинными черными волосами, по-ведьминому длинных, уложенных до сосков, обрамляющих бледно-загорелое лицо, и сексуальное черное платье, облегающее ее стройную фигуру, как вторая кожа.
Я боюсь женщин. Дрожу перед ней как мокрая мышь, хотя и пытаюсь от нее это скрыть. Быстро кончаю. Она, должно быть, чувствует, что я напряжен, точно так же, как я чувствую ее запах... не ее духи, не "4711", не "Ярдли" или что-то еще, а первобытный мускус женщины, любящей пенис. Чистая сущность женщины. Развернуться и скорее уйти отсюда было бы лучшим решением с моей стороны, но я боюсь и поэтому вместо того чтобы просто уйти, я делаю робкий шаг в сторону, погружаясь в каменеющий ступор.
Я и раньше работал в книжных магазинах. Более или менее знаю, чего ожидать. Ты сидишь за этим маленьким столиком со своим кофе и наблюдаешь за посетителями, следишь чтобы никто из них ничего не спёр. Я работал в том магазине в Манчестере, недалеко от Динсгейт, сокровищнице вкусностей - от значков, плакатов, старых альбомов, винтажных комиксов и порно-журналов. Ты смотришь, как они заходят и просматривают книги, ты отслеживаешь, как они разглядывают постеры, листают альбомы, склонив голову набок, читают корешки журналов - выбирают "Aldiss" или "Silverberg", отодвигают их назад, а затем, как бы случайно, обнаруживают порно (что с самого начала было их настоящей целью!).
И: Ну, раз уж я здесь, я могу и посмотреть... И они смотрят, и покупают, и вскоре уходят с покупками на 15-25 фунтов. Только эта небольшая секция должна в десять раз превышать арендную плату за остальную часть магазина. Литература - вы хотите литературу? Не смешите меня. Это секс. У всех он есть, и все его хотят... только я хочу его слишком быстро и, как правило, кончаю до того, как он начнется.
И вот я здесь, в "Золотом Рассвете", спрашиваю о свободной вакансии, тогда как на самом деле не хочу тут работать. Разговариваю с ней:
- Опыт? Конечно, у меня есть опыт, - говорю ей. - Мэри порекомендовала мне прийти сюда, сказала что у вас освободилось место продавца. Она художница (вроде как), живет в квартире на нижнем этаже...
Я несу глупую чушь, но все это время Саманта улыбается так, что соблазнила бы Аятоллу.
И мне действительно нужна работа.
- Без проблем, - говорит она, - без проблем. Что мне сейчас нужно, это помощь с регистрацией и каталогизацией.
Дождь все еще шумит, и темно. В центре Лидса сейчас полдень, и хотя этот переулок, вероятно, впервые был переименован, когда королева Виктория была девочкой, он все еще кажется мне неестественно темным. Я хотел бы иметь ночное зрение, или рентгеновские очки, чтобы различить тепловые отпечатки ее тела в темноте. Горячие точки на ее теле, наиболее яркo окрашены в ярко-розовый - цвет ее сосков, переходящий от тускло-лилового к самым холодным оттенкам голубого. Она - ходячее воплощение сексуальности. Печь плотского жара. Вы можете почувствовать это без особых усилий. Это видно по ее походке, по тому, как она говорит. Она облизывает губы языком, прежде чем снова заговорить.
- С тех пор, как мой бедный дорогой муж скончался, - говорит она. - Да упокоят боги его душу, я обнаружила, что мне... нужен... мужчина. Человек, хорошо разбирающийся в главах и стихах. В книжной торговле и каталогизации книг. Видите ли, мой покойный муж умело справлялся со всем... этим...
Oна широко раскрыла руки, чтобы показать не только переполненный книгами склад, но и полные дрожащие изгибы ее чрезмерно сексуального тела, так щедро демонстрируемого в облегающем шелке.
- Я действительно просто хотела бы отдать все в ваши руки.
- Ну, эм, я не знаю... - отвечаю только потому, что от меня требуется какая-то конкретная реакция. - Все эти книги в высшей степени эзотерические и специализированные. Я на самом деле не специалист в области оккультизма. Я бы не отличила суккуба от инкуба.
Руки глубоко засунуты в карманы: ШЕВЕЛИ МОЗГАМИ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!!
Я беру книгу, как мне кажется, в профессиональной манере, окидываю ее оценивающим взглядом (Г.Ф. Лавкрафт) и неуклюже ставлю на место на забитую до отказа полку, за изгибом холодной винтовой лестницы из черного металла. Движение создает эффект домино на полке, книга задевает другую книгу, пока они не начинают падать каскадом с дальнего конца - бам! бам! БАМ!!! - на гору вещей внизу.
- Оx, черт!
Пот прилипает к моей рубашке, и по моей промежности бегут мурашки. Я стою на четвереньках и перебираю пыльные книги, а она приседает рядом со мной так близко, что я чувствую тепло, исходящее от ее тела.
- Что это?
Мои пальцы сжимают длинный, похожий на сигару футляр из какого-то угольно-черного металла, инкрустированный золотыми фресками, завинчивающаяся крышка открывается на несколько оборотов. А внутри - отвратительный предмет, почерневший от времени, обрубок из человеческой кожи, сморщенной и практически сгнившей.
- Это... - восхищенно говорит Саманта, - пенис маркиза де Сада.
- Что случилось потом?
- Клиент.
Я сижу голый в квартире Мари, пока она возится с миской полной жидкого гипса. Сумеречная комната художницы с единственным на полу матрасом, электрическим камином с двумя стойками, гравюрами Магритта на стене и полками с холстами, прислоненными в углу, некоторые из них выложены коллажами с выступающими мини-скульптурами и предметами искусства.
- Саманта пошла обслуживать клиента и это означало, что я согласился на эту работу. Поэтому я смирился с неизбежным и принялся наводить порядок в этой пещере оккультной фантасмагории.
Мари встает с результатом своего труда, критически осматривая его.
- Предположим, он может пригодиться в качестве зубочистки, - и кладет гипсовый слепок моего члена на низкий столик, где он сразу же затмевает два других, более величественных образца ее анатомического искусства.
- Надеюсь, ты не возражаешь, но я хочу, чтобы копия напоминала мне обо всех моих любовниках, чтобы, когда я стану старой и никому не нужной, я могла вытащить их и разложить на столе, вспомнить каждый толчок и тычок...
- ...выставишь все три в ряд?
Ее лицо вытянулось. Она слегка полновата, лунообразное лицо обрамлено мышиными волнами волос, часть которых заплетена в ряд бисерных прядей, спускающихся ко лбу, остальные зачесаны назад и рассыпаются веером, как кудрявый взрыв. Богемная, но не слишком чистая одежонка с принтом Уильяма Морриса.
- Их будет еще больше. Намного больше.
Она в сильном раздражении плюхается на матрас. Начинает изображать гротескные гримасы перед маленьким зеркалом, оттягивает веко, чтобы показать грубый телесно-розовый цвет под ним, затем вытаскивает контактные линзы, левую и правую, с преувеличенной концентрацией, которая предназначена для того, чтобы исключить меня.
Я чувствую себя глупо и бестактно, как будто я должен загладить свою вину, но не знаю как. Я имею в виду, что у меня нет к ней никаких претензий, она просто живет в квартире подо мной. Мы делим кухню и туалет на двоих. Иногда мы вместе выпиваем, и время от времени она использует меня в качестве объекта для наброска, моего профиля, моего торса, моей мускулатуры или, возможно, полной обнаженной натуры (экономно расходую материалы, - говорит она с насмешливой улыбкой). И мы трахаемся, время от времени - чисто платонически. Она не предъявляет ко мне никаких требований. Поскольку она не из породы красавиц с обложки глянцевых журналов, она не ожидает от меня бешеного секса, и когда я кончаю слишком рано, она ведет себя не так, как будто заслуживает лучшего. Толстые девушки должны быть благодарны за то, что они получают - верно? И все же, в этот момент я чувствую, что она от меня ожидает какого-то акта раскаяния.
Но она опережает меня упреждающим ударом. Ее лицо расплывается в улыбке, и она медленно снимает эту грязную, измазанную гипсом одежонку на ноги, выше колен, и, несмотря на это, я загипнотизирован темным очарованием самки животного в течке. Пульсирующая влага под пупком, шелковистая поросль роскошных пропорций, которая теперь открывается мне (нижнее белье так стесняет, ты не находишь?), центральный разрез, застенчиво скрывающий ее самые драгоценные части, влагалище, пизду, "киску", пирожок, пилотку, любовный ящик. Она раздвигает ноги, действие, которое также раздвигает ее более соблазнительные губы в открытое приглашение.
- Посмотри, сможешь ли ты заглянуть моей влажной от возбуждения "киске" в ротик, - тихо мурлычет она. - Полижи ее и тогда узнаешь. Как тебе такое предложение?
И я опускаюсь покорно на колени, ползу к ее ногам, как похотливый пес, как домашний питомец, жаждущий отведать вкусняшки.
Мой твердеющий член шлепает меня по животу, когда я двигаюсь. Я провожу языком по зубам: