Это было ошеломляюще.
Всё, чего я хотел — это играть в бейсбол, а не быть ребёнком с плаката для спортсменов-придурков.
Поэтому пошёл туда, где всё казалось знакомым, крепко держал перчатку и мяч в руке, и, когда в дверь постучались представители высшей лиги, я откликнулся на их зов.
Не без колебаний, конечно.
А кто бы не согласился? Я живу ради бейсбола. Для меня не существует ничего другого, если не считать моих родителей.
Не обращая внимания ни на что кроме игры, я стал знаменитым, а позже прославился ещё и тем, что был затворником. Я выхожу на поле, чтобы выполнять работу, не интересуясь тем, что с ней связано: фанатами, женщинами-охотницами, папарацци.
Даже зарплатой.
Это просто приятный бонус.
Один из тех, которым я готов поделиться, чтобы завладеть этой карточкой Арчера.
Смотрю на экран компьютера, воспоминания из моего детства встают комом в горле. Во мне просыпается желание, нужда и решимость, которые я сглатываю, пролистывая фотографии.
То, как меня заметили скауты, когда я был старшеклассником, а затем позвали в профессионалы, когда был на последнем курсе в колледже, сделало меня похожим на трофей — все хотят заполучить частичку меня. Я же просто хочу кусочек истории.
— Не собираешься пойти посмотреть на это? — кричу я снова, прежде чем нажать кнопку «Связаться с продавцом», расположенную внизу страницы.
— Не могу. Чешу яйца.
Похоже на правду.
Я щелкаю костяшками пальцев и смотрю в пространство, думая о словах, которые хочу использовать в своем сообщении. Затем, больше не колеблясь, открываю текстовое поле на своем ноутбуке, ввожу номер телефона и…
На номер 555-4439:Привет. Меня интересует бейсбольная карточка Хэнка Арчера. Она всё ещё продаётся?
Сердце бешено колотится в груди. Что, если её уже продали?
Я жду.
Встаю и иду к раковине, мою руки, хотя они и негрязные. Прохаживаюсь от кладовой к окнам, глядя на свой огромный задний двор. Любуюсь бассейном, его каскадным водопадом, искусственными валунами и горкой из формованного бетона.
Этот тропический оазис посреди Среднего Запада обошёлся мне в небольшое состояние. Возмутительно большой дом для мужчины без жены, без детей и без семьи.
Родители редко навещают, и у меня нет ни братьев, ни сестер.
Отвожу взгляд, в горле всё ещё стоит комок, на этот раз от одиночества.
Ничто не заставляет меня чувствовать себя более жалким, чем одиночество в этом дурацком доме — том, который мама помогла мне выбрать, убеждённая, что я скоро поселюсь в нём с хорошей девушкой.
Уоллес не в счёт, потому что он прилипала и худшая гребаная компания, и приходит ко мне домой только для того, чтобы поесть из холодильника на халяву, несмотря на то, что его зарплата почти такая же, как у меня.
Восемьдесят миллионов долларов за три года.
Не так уж плохо для двадцатичетырехлетнего парня.
Вздохнув, я оглядываюсь на него. Красавчик Базз Уоллес, самая блестящая новая игрушка в «Чикаго Стим». Женщины любят его, бросаются ему на шею. Новая подружка каждый чертов месяц, и каждая безумно влюбляется в него, когда он рыгает на неё через обеденный стол.
Гребаный пещерный человек.
Никакого воспитания.
Я? Я же своего рода маменькин сынок: вежливый, воспитанный, любящий, трудолюбивый и целеустремлённый, с фантастической карьерой, большими льготами и пенсионным планом, а также ответственный домовладелец.
Список можно продолжать до бесконечности, но ирония в том, что милые девушки не хотят встречаться с парнем с лицом, как у меня.
«Точно нет».
Так сказала последняя девушка, с которой я переспал, когда та впервые увидела меня трезвым взглядом. Она рассмеялась, вышла из моего дома, и я больше никогда её не видел. Неважно, что я богатый профессиональный спортсмен; важна моя внешность.
Некоторые утверждают, что внутренняя красота важнее, но я знаю лучше.
— Чувак уже ответил тебе? — спрашивает Уоллес после того, как я слишком долго игнорировал его.
— Пока нет. — Я не знаю наверняка, мужчина ли продаёт карточку. Имя Рэнди через «э», и я почти уверен, что мужчина не написал бы его так. С другой стороны, я никогда не встречал женщину по имени Рэнди, так что, кто знает. Чёрт, это, вероятно, какая-нибудь пожилая леди, продающая ценную коллекцию своего покойного мужа, что объясняет, почему карточка не такая дорогая, какой могла бы быть. Должна бы быть.
Я легко могу себе её позволить за двадцать пять тысяч.
Для меня это очень дёшево. Смешные деньги.
Я упоминал о том факте, что я богат?
Мой телефон и компьютер уведомляют о новом сообщении.
Небрежно направляюсь к столу, заставляя себя замедлить шаг, хотя моё сердце бьётся так же бешено, как когда я нахожусь на поле и отбивающий собирается нанести свой первый удар. Неуверенность и предвкушение разливаются по моим венам, как приливная волна.
555-4439:Привет, да, карточка всё ещё продаётся. Я не буду её отправлять — ты местный, чтобы забрать её лично?
Я:Круто, рад, что она ещё продаётся — это отличная новость для меня. Думаю, местный ли я, зависит от того, где ты живёшь?
555-4439:Я в округе Дью-Пейдж. Что насчет тебя?
Я:Не очень-то конкретно — Дью-Пейдж огромен. Я в Чикаго, в пригороде.
555-4439:На самом деле в Чикаго? Или ты один из тех, кто ГОВОРИТ, что живет в Чикаго, а на самом деле в часе езды к северу и просто любит похвастаться, что живет в городе?
Что ж, хорошо. Это ни в коем случае не пожилая леди — уж слишком дерзкая. Если только имя Рэнди в объявлении не было опечаткой, и на самом деле его зовут Рэндалл. Или Рэй. Или…
Я:Я живу в двенадцати километрах от центра города, в часе езды, если движение ужасное. В Баррингтон-Хайтс. Знаешь, где это?
555-4439:Да. На самом деле я живу недалеко оттуда, но точный адрес не скажу. Мне не нужно, чтобы на меня напали или убили из-за бейсбольной карточки.
Да, определенно молодая женщина. Мужчины не беспокоятся о том, что на них нападут и убьют, когда продают всякую хрень в интернете. Хотя большинство из них должны, но не делают этого.
Я:Понимаю. Я готов встретиться с тобой на нейтральной территории, например, в библиотеке или на заправке.
555-4439:Заправочная станция? Эм, нет. Тоже сомнительно. Ты же знаешь, что цена на эту карточку неизменная, верно?
Я:Да, мэм. Ну, или сэр.
Рэнди игнорирует мою попытку получить больше информации о человеке, с которым я переписываюсь.
555-4439:Как собираешься оплачивать? Думаю, можно использовать CashPal или QuickPay.
Я:Наличные подойдут?
555-4439:Ну… да. Ты серьёзно? Собираешься платить наличными? Разве это разумно? Что, если я ограблю тебя и оставлю карточку себе?
Я смеюсь, и Уоллес хмуро смотрит на меня.
— О, извини, я прерываю твоё шоу? В моей гостиной… в моём доме… пока пьёшь моё пиво на моём диване?
— Ага, — подтверждает тупица. — Да, ты мне мешаешь. Хватит хихикать — это странно.
Я не хихикал, но без разницы.
Я:Знаешь, как говорят: наличка превыше всего, детка.
555-4439:Верно, но что, если я нападу на тебя?
Я:Слишком драматично. Кроме того, я смогу убежать.
555-4439:Пффф, откуда ты знаешь?
Я:Поверь мне. Я смогу убежать от тебя.
Он — или она — понятия не имеет, что разговаривает с парнем, который может пробежать все базы на поле, от домашней площадки и обратно, менее чем за семнадцать секунд.
555-4439:Говоришь довольно уверенно для человека, который меня ни разу не видел. Вдруг я олимпийский чемпион по спринту?
Я:Это правда?
555-4439:Нет.
555-4439:Вот зачем тебе понадобилось спрашивать об этом? Ты выбил у меня почву из-под ног.
Я сопротивляюсь желанию подшутить в ответ — это заманчиво, очень-очень заманчиво, — но мне нужно вернуться в нужное русло, то есть обсудить карточку.
Я:Где хранилась карточка и откуда она у тебя?
555-4439:Она всегда была в футляре из оргстекла. И никогда не вынималась оттуда, даже чтобы почистить.
Почистить её! Чёрт возьми, нет. Плохая идея.
Я:Не делай этого. Никогда не чисти бейсбольную карточку.
555-4439:Карточка принадлежала моему дедушке. Вся его коллекция хранится в сейфе.
Сейф? Кто вообще ими теперь пользуется?
Никто, вот кто.
Я:Что будешь делать с другими карточками? Сколько их?
Мне интересно, какие ещё игроки у нее есть и сколько она хочет за них, прежде чем выложит их в чёртовом интернете.
555-4439:Много легенд. Может быть, всего дюжина, которые чего-то стоят, остальные — это игроки, до которых никому нет дела.
Это мне судить — мне есть дело до каждого из них. Я даже готов выкупить коллекцию целиком, если она согласится продать её.
Я понимаю, почему она продаёт их по одной — в наше время никто не захотел бы отдать ей столько, сколько, вероятно, стоит коллекция. Минимум шестизначная цифра.
У меня есть лишние деньги, и мне не терпится потратить их на историю. Если остальные карточки в таком же отличном состоянии, как карточка Хэнка Арчера, я хочу их увидеть. Лично.
Я:Сколько хочешь за всю коллекцию?
555-4439:Не будь смешным — ты не можешь себе этого позволить.
Мне нравится её дерзость и уверенность. Неужели она искренне верит, что человек, который может спокойно выложить двадцать пять тысяч долларов за кусочек картона в прозрачной коробке, не может позволить себе заплатить больше?
Я могу заплатить больше.
Могу заплатить намного больше.
Однако искусство ведения переговоров научило меня не раскрывать свои карты (извините меня за каламбур). Но, несмотря на то, что торгуюсь без своего агента, я чувствую себя способным.