— Да, тут ты прав, безусловно…
Внезапно вмешалась стройная, подтянутая девица с «конским хвостом», судя по всему, на год-два моложе Акселя.
— Только ведь у школы пустоты нет ударных техник, не так ли, героическая единичка? — сказала она, сверля меня взглядом.
— Нет ударных техник, потому что это типа всем давно известно? — ухмыльнулся я.
— Ты меня заинтриговал, единичка, — ухмыльнулась девушка, — но болтать может каждый, а как насчет показать?
— Горди, уймись, — шикнул на нее Аксель, — ты сама показала бы?
— Я разве утаиваю хоть что-то от вас?! — оскорбилась Горди.
— Как это благородно — не утаивать от товарищей общеизвестные техники, — отпустил я шпильку.
— Единичка, ты много болтаешь! — рассердилась девушка, — и это вместо того, чтобы взять и просто показать! Уже не говорю научить — но просто показать-то можно? Если, конечно, есть что показывать, в чем я сильно сомневаюсь!
— Горди, ну что ты…
Та-ак, от этой зануды легко не отделаться, придется пустить в ход тяжелую артиллерию.
— Тише!! Та-а-к! Мой дар прорицания подсказывает мне… что меня пытаются взять на слабо! Господи, Горди, тебе сколько? Десять лет? Ну поставь себя на мое место, что ли… Если я попрошу тебя показать мне что-нибудь — ты разве согласишься?
— Конечно, — буквально прыгнула в ловушку Горди, — что угодно, любую технику.
Я смерил ее плотоядным взглядом.
— Видишь ли, твои техники меня не интересуют совершенно, а то, что я хотел бы увидеть, ты мне вряд ли покажешь.
Весь наш класс буквально взорвался, поддержав мою «артиллерию» залпами хохота. Горди покраснела, как вареный рак, и мне почти послышался скрежет ее зубов. Ее поражение было тем более сокрушительно, что вся компания Акселя тоже заржала.
— Хренов сопляк, ну погоди! — выпалила девушка, покидая класс подобно урагану.
— Уел ты ее, — виновато развел руками Аксель, — обычно она добрая…
— Но вспыльчивая.
— Ну без этого никак, адепты огня — они такие… темпераментные. Ладно, я пошел, а ты, ежели что, приходи к нам на тренировки.
Как только вся компания «искр» ушла, мне в спину уперся тонкий пальчик.
Я обернулся и встретился взглядом с Ритой, правда, несмотря на улыбку, в этот раз в двух голубых океанах угадывалось обманчивое затишье «ока циклона».
— У этой Горди есть что-то, чего нет у меня? — лукаво поинтересовалась она.
— Хм… Ты неправильно меня поняла, я просто хотел ее отшить, потому…
— Сэр Реджинальд Рюиджи Рэмм, — заявила Рита, прервав мое оправдание, — я тебя официально предупреждаю, что, если ты еще будешь так пялиться на кого-нибудь, я стукну тебя хрестоматией аквилонской литературы.
Лех заржал в рукав, а я промолчал: угроза веская, целых четыре килограмма.
На этот раз у Риты были какие-то дела в городе, потому провожать себя она мне не разрешила. Неужели дуется? Вроде не похоже.
На автостоянке меня уже ждала машина, но вместо Алекса из нее вышел и открыл мне дверь совершенно незнакомый парень.
— Добрый день, сэр. Меня зовут Серго, я заменяю Алексея.
— А куда он делся? — удивился я.
— В больнице, сэр. Пока он был в увольнительной — умудрился попасть под машину.
Я сел на заднее сиденье, хотя новый водитель показался мне странным. Или… знакомым?
Достаю телефон, набираю Беляева, тем временем Серго садится за руль, и мы плавно выруливаем со стоянки.
— Беляев на связи.
— Добрый день, Петр Николаич… Алексу сильно досталось?
— Не очень, — ответил он, — он в хорошей больнице, «для своих», так сказать. Но, невзирая на помощь магистра Тэйона, несколько дней побудет на больничном. Есть нарекания на Сергея?
— Да нет, я просто хотел узнать, как там Алекс. Всего доброго.
Машина выкатила на проспект, и я сразу заметил, что Серго водит как истинный японец: предельно педантично. И нервничает, постоянно приглаживая усики. Хм… Новичок? А то я значительную часть персонала службы безопасности в лицо знаю, но его вижу первый раз.
Я присматриваюсь, как Серго снова приглаживает усики, наблюдая за ним в зеркало заднего обзора. Усики… И тут я начинаю вспоминать. Музей три месяца назад и парень, который шел за нами, а потом ехал следом на машине. Тогда он был без усов, а теперь с усами, но, если сбрить, — точно он, ежели меня память не подводит. Но голова у меня шестнадцатилетняя, так что не должна подводить. Интересно, значит ли это, что Беляев отправил тогда с нами кроме водителя еще и скрытого охранника? Или?..
В этот момент мы проезжаем перекресток, на котором Алекс обычно сворачивал, чтобы срезать путь, и дальше катим по стандартному маршруту в объезд большого парка.
— А ты давно служишь Дому? — интересуюсь я.
— Я новенький, сэр, присягнул две недели назад. Шестнадцать дней, если точно.
Опа. А ведь меня похищают, мелькнула мысль.
Хотя стоп, это ж еще не факт. Я могу обознаться, перепутать или просто чего-то не понимать… Проверяется ведь легко.
— Серго, останови машину вот тут, — попросил я.
Он, педантично просигналив поворотником и стоп-сигналом, припарковался у обочины. Я сразу же потянул ручку и открыл дверь.
— Пробегусь домой через парк, погодка самое то, — радостно сообщил ему и, оставив ранец в машине, рванул но аллее вглубь парка.
Забег, в общем, был дикий. Серго попытался бежать следом, но я поначалу крепко его обогнал, зато на середине дистанции начал сдавать. Колотить грушу — одно, а бегать кросс — совсем другое, и это упущение в своей физподготовке я быстро прочувствовал, в то время как Серго, несмотря на пистолет и, возможно, легкий бронежилет, начал сокращать разрыв.
Выбегая на последнем дыхании с другой стороны парка, я уже чувствовал себя идиотом. И чем я вообще думал, если давно осознал, что меня похищать ни к чему…
О, вот и киоск с прохладительными напитками, и я рад ему не меньше, чем той фляге мертвеца. Опираюсь на прилавок, чтобы ноги не подвели.
— Чего угодно, лишь бы холодного, — сказал я, тяжело дыша, заметил подбегающего взмыленного Серго и добавил: — Нет, два чего угодно.
Мы с ним молча осушили лимонад, я перевел дыхание и сказал:
— Служба — не дружба, да?
Он пожал плечами.
— Да мне еще с армии не привыкать бегать с полной выкладкой, и не по парку, а лесами-полями. Хотя со свартальвами, наступающими на пятки, оно как-то полегче бегалось.
— Хм… А где ты воевал?
— Строго говоря, нигде. Когда темные из Айзенхейма — это их анклав — попытались отхватить кусок от Рицанны, мы как раз местных обучали. Вот нас, третий отдельный специальный, и напрягли. Мы пробрались через кордоны свартальвов, разделились на две группы и взорвали оба моста через ущелье. Едва ноги унесли. В итоге они не смогли переправить тяжелую артиллерию и самоходки и отказались от полномасштабного вторжения, потому что мы успели перебросить в Рицанну свои войска. Вот и вышло, что формально воевал, а по сути — нет, врага в прицел не видел.
— А почему ушел со службы?
— Неделей позже свартальвы отомстили, устроив ответную диверсию… Я угодил в больницу, а темные все-таки поперли. Но к тому времени как меня выписали, война закончилась, а от моего подразделения не осталось никого. Некуда в общем-то было уже возвращаться.
Я решил сменить тему на более позитивную и сказал:
— Ты это, скажи Петру Николаевичу, чтобы выдал тебе пистолет полегче. Ну если мне вздумается снова побегать.
Жизнь текла своим чередом, размеренно и слегка напряженно. Тренировка, университет, тренировка у К’арлинда, учеба, тренировка — вот примерно такой распорядок дня. Времени на прогулки с Ритой было мало, то, что все перемены мы проводили вместе, — не в счет. Однако мы постепенно узнавали друг друга все ближе, хоть мне бы и хотелось, чтобы процесс шел побыстрее.
Как-то раз случилась накладка: один из преподавателей приболел, и у нашей группы образовалось окно. Накладка, к моей дикой досаде, была в квадрате, поскольку Рита в этот день тоже на занятия не пришла.
Я пошел в буфет и по пути наткнулся на Мартина.
— О, привет. Куда это ты спешишь с такой сосредоточенной миной?
— На факультет магии. Вдруг мне повезет и там кто-то слегка поранится.
— И это говорит целитель? — притворно ужаснулся я.
Мартин ухмыльнулся:
— Ну ты ведь понял, о чем я. А ты почему не на занятиях?
— У нас пробел, вот и маюсь бездельем.
— А пошли тогда в тренировочный зал. Там иногда бывают весьма зрелищные поединки.
Я решил, что это неплохой вариант, — и согласился.
Тренировочный зал для магов мне показался довольно обычным, хотя я ожидал чего-то вроде бункера в усадьбе Сабуровых. Имелось специальное место для зрителей, отгороженное толстым бронестеклом, где уже собралась небольшая компания зевак.
«Искры» — а их было человек двадцать, в том числе Аксель, Горди и некоторые другие знакомые лица, — уже как раз закончили медитативные упражнения под присмотром двух тренеров, пожилых и явно толковых магов, и начали тренироваться на мишенях.
Да, это было довольно-таки впечатляюще. Стоит маг перед стальным щитом, изображающим мишень, вытягивает руку вперед — и к цели несется плотный сгусток воздуха, почти незаметный, если не считать легкого эффекта преломления света, возникающего при переходе между средами разной плотности. И этот сгусток разбивается о мишень с негромким, но резким хлопком. Меня метание огня, которое я испытывал на своей шкуре, и то не так сильно впечатляло: ну подумаешь, огонь. Так мне огнемет видеть приходилось в прежней жизни, он и то покруче отжигал. Да, К’арлинд только третий уровень, да, он испускает струи пламени прямо из пальцев, без огнемета, да, это круто, спору нет, но… Но по зрелищности до ранцевого огнемета далеко.
А вот сгустки воздуха, стремительные и почти незаметные — это уже совсем другой разговор. Такое нельзя сделать никаким известным мне способом. Нацисты, помнится, пытались соорудить «вихревую пушку», устройство, сбивающее самолеты при помощи торнадо или чего-то в том же духе, но у них, ясное дело, ничего не вышло. У них вообще со всеми идеями в плане супероружия вышел пшик, даже такая проверенная и эффективная концепция, как камикадзе, в реализации немцев была полным провалом. Убедившись, что наши воины тейсинтай наносят американцам колоссальный урон, несопоставимый с собственными потерями, они создали свое подразделение летчиков-смер