Я снова почесал макушку.
— А может быть такой вариант, что дядя Вольфар умышленно прервал контакты между нашими семействами, дабы я остался… малышом Реджи. Тогда Томас становится наследником Дома. Допустим, он и автокатастрофу мог бы подстроить, чтобы стать главой.
Дед покачал головой:
— Маловероятно. Насчет аварии — вообще исключено, потому что колесо просто взяло и лопнуло. Я был одним из тех, кто висел у полиции над душой, заставляя землю грызть, чтобы не проворонили ничего. Не уверен, кто-то еще на них так давил, и давил ли кто-то, кроме меня, — но отчеты, которые я получил в итоге, были исчерпывающими. Колесо лопнуло, не подрезано, не попорчено — просто лопнуло. Из-за изъяна с внутренней стороны, который невозможно было обнаружить. А потом… Видишь ли, на момент катастрофы всем и так было ясно, что главой Дома тебе не быть — в том числе и тебе. Я не ведаю, почему Вольфар поступил, как поступил, но раньше я знал его как хорошего, порядочного человека. Мне вполне понятно, что ты на него в душе затаил обиду, что теперь он кажется тебе негодяем… Но я о нем всегда был хорошего мнения, а в людях ошибаюсь нечасто… В общем, что ты дальше собираешься делать?
— Хм… Да ничего. Просто мысль о том, что я могу восстановить свое положение в Доме отца, да еще и стать главой… Скажем так, оказалась для меня внезапной. И теперь у тетушки есть вполне себе веская причина желать мне смерти, да?
— Если она не дура — то нет, все тот же закон… Но она сумеет переиграть тебя, срочно сосватав Мине мужа-примака уровня так четвертого, а лучше пятого, что, впрочем, сказать проще, чем сделать. И тогда геральдический совет может оказаться на стороне Мины. А ты ничего не сделаешь, пока жив твой дядя, но если он действительно сыграет в ящик в ближайшее время… А вообще у тебя есть возможность восстановиться в правах и унаследовать Дом при любых обстоятельствах, безотносительно к чему угодно. Догадываешься, куда я клоню?
— К пфальцграфу Гронгенбергу?
— Так и есть. Он дал мне понять, что очень заинтересован в твоих секретных техниках. Правильнее сказать — империя заинтересована. Потому при любых обстоятельствах ты никогда и никем не станешь, не договорившись с ним. Собственно, ваш договор и так будет чистой формальностью, потому как глава любого Дома приносит императору военную присягу и поступает на действительную военную службу, при условии, что не служил ранее, и пожизненно остается офицером Рыцарского Корпуса. Но ты бесполезен как рыцарь, а на любую иную должность не попадешь в принципе. С твоими умениями тебе путь только в инструкторы, и никуда больше. Согласишься — будешь высочайшим указом восстановлен в своих правах и назначен единственным возможным наследником Дома Рэммов хоть завтра. Все просто.
— Я над этим поразмыслю, — сказал задумчиво, — спасибо за беседу, дедушка.
В своих апартаментах я действительно как следует поразмыслил над сложившимся положением, а заодно поискал в сети базы данных по геральдическим законам. Что мы имеем? Тетушку, которая помогла Акселю убрать Томаса и, судя по ее словам, подставила меня совершенно умышленно, о чем Аксель в принципе мог и не знать наперед. Сюда укладывается и его нежелание о чем-либо говорить с тетушкой, и тот факт, что он, так сказать, взял меня под крыло с первого же дня в университете. Видать, у Берга есть совесть и осознание собственной вины перед Реджинальдом.
На данный момент тетушка себя обезопасила, спалив серверную с логами доступов, но теперь она опасается, что я могу вернуть себе место наследника. И, надо думать, тетушка слишком многое сделала ради Мины — убила пасынка и подставила племянника, — чтобы после всего этого отступить.
Чего мне теперь опасаться? Пожалуй, чего угодно, кроме убийцы, тетушка прекрасно понимает, что моя смерть приведет в действие древний закон, предназначенный для борьбы с такими хитрожопыми, как она сама. Что я бы предпринял на ее месте? Хм… Да без понятия, я не знаток подобных интриг. Правда, варианты есть: если я, положим, пойду примаком в чужой Дом, то автоматически схожу с доски и на Дом Рэммов уже претендовать не смогу, тот же закон против перехвата контроля сработает уже в ее пользу, так как любому члену любого Дома категорически запрещено иметь какую-либо власть в другом Доме. По этой же причине я не могу претендовать на возврат своих прав, пока нахожусь в Доме Сабуровых, но насчет выхода дело решить несложно.
Блин, голова кругом. Я ведь и правда не могу спрогнозировать ее возможные действия, а они, скорее всего, будут. Я в какой-то мере сам себе сделал пакость, выиграв у тетушки партию в борьбе за контроль над предприятием, теперь она знает, что я уже совсем не тот безобидный малыш Реджи.
Я встал, потянулся, похрустел позвонками и подошел к груше: проблемы проблемами, а тренировку никто не отменял.
Похоже, я увязаю в обстоятельствах все сильнее и сильнее: раньше меня удерживала от немедленного побега только Рита, а теперь Аксель подкинул дополнительных проблем, так кстати — или некстати, это как посмотреть — уронив телефон.
…Ведь я не могу сбежать, оставив за спиной незаконченные дела.
Удар-удар-удар-удар-удар!
Утром перед занятиями я позвонил Гордане, мне сообщили, что она в медпункте под надзором целителя. Однако аккурат на второй перемене Горди позвонила мне сама.
— Ну наконец-то! — обрадовался я. — А то из-за твоего целителя тебя ни повидать, ни даже позвонить! Как ты?
— Уже хорошо, — зевая, сообщила она, — я почти все время провалялась под обезболивающим и снотворным, так что самые неприятные вещи проспала. Между тем моментом, когда на концерте меня пакуют в «скорую», и «сейчас» — практически сплошной провал. Жутко проголодалась, потому как кормили меня внутривенно, а через иглу ни суп с фрикадельками, ни колдуны с мясом не зальешь. Эх, теперь еще догонять пропущенные занятия придется…
Я ухмыльнулся:
— Ну, раз ты уже о занятиях и фрикадельках думаешь — значит, теперь точно будешь жить. Когда твой цербер пустит меня тебя навестить?
— Думаю, завтра я уже встану с постельки и смогу принимать гостей.
— Очень на это надеюсь. Поправляйся, а я на занятия бегу.
После последней лекции мы с Ритой вышли в вестибюль, и тут она сказала:
— Реджик, мой папа приезжает через три или четыре дня.
— …И ты горишь желанием меня с ним познакомить.
— Ага, — кивнула Рита.
Я улыбнулся.
— Почему бы и нет… Так три или четыре?
— Пока не знаю. Он едет через Данволл и там задержится. В Данволле вся промышленность, которая снабжает столицу свежими продуктами, и папа собирается поискать, куда вложить деньги. Он хочет начать тут свое дело, потому что в Мааженте по очевидным причинам для бизнеса климат еще не скоро станет благоприятным… А что это ты в лице странно изменился? — насторожилась Рита, заметив мою непроизвольную гримасу.
Я вздохнул.
— Как тебе сказать… В общем, идем прогуляемся через парк, заодно и поговорим вдали от чужих ушей.
— О чем?
— О моих планах на будущее, скажем так.
Мы двинулись к воротам и вышли на улицу, я, проходя мимо парковки, отпустил Серго, сказав, что вернусь домой сам.
— Уфф, даже не знаю, с чего начать… Видишь ли, Ри, я намереваюсь уехать из Аквилонии. Или, точнее, сбежать, потому что по-доброму меня не отпустят.
— Твой дед слишком деспотичен? — предположила она.
— Проблема не в нем, дед бы меня отпустил, если бы не Гронгенберг.
— Кто это? — наморщила лоб Рита.
— Правая рука императора.
— А ему до тебя какое дело?
Я пожал плечами:
— Он знает про мою технику, пробивающую щиты магов, и хочет, чтобы я обучал имперский спецназ.
— Ту технику, которой ты кирпич разбил?
— Угу. И я хочу уехать. Раньше думал о Мааженте, — тонко намекнул я, — но теперь оказывается, что твой отец, наоборот, стремится сюда… Как и ты. А я — стремлюсь отсюда.
Рита удивленно приподняла брови:
— Ты не хочешь тренировать солдат? За это ведь неплохо будут платить, разве нет?
— Это долгий разговор, но если коротко — то нет, не хочу. Сыт Аквилонией, императором и своим Домом по самое горло.
— У-у-у, все серьезно… Ну хорошо, а что дальше? Допустим, ты уехал. Какие перспективы? Тебя лишат аквилонского дворянства и довольствия. Что ты дальше будешь делать? Если у тебя есть какая-нибудь личная собственность в Аквилонии — ее конфискуют для компенсации Дому без вариантов.
— На этот счет у меня есть пара идей, и с активами тоже можно что-то придумать. А нет — значит, нет. Но в Аквилонии я оставаться не хочу.
Рита вздохнула, и ее глаза стали грустными-грустными:
— А как же… мы?
Я сделал неопределенный жест.
— А это уже вопрос к тебе. Я готов взять тебя с собой, но готова ли ты последовать за мной в полную неизвестность? Или как минимум в Мааженту? И потом, как к этому отнесется твой отец?
— Ну… Неизвестность — это плохо. Может, вначале стоит… мм… подготовиться? Как говаривает мой папа, спешка нужна только при ловле блох и когда, хи-хи, сильно приспичит.
— Что ты имеешь в виду под подготовкой?
— Во-первых, тебя могут из страны не выпустить, если все так, как тебе кажется, это я про императора и твою технику. Бегство подразумевает хоть какой-то маршрут, план… Документы, наконец, нужны другие. Активы твои вывести из Аквилонии, чтобы не конфисковали.
— Тут могут возникнуть трудности, так как я пока несовершеннолетний.
Лицо Риты приобрело беззаботное выражение:
— Надо с папой посоветоваться, что-нибудь придумаете.
— А он согласится помогать тому, кто собрался стащить его дочурку с намеченного спокойного пути? — ухмыльнулся я.
— Ой, да куда он денется?
Мы с Ритой стояли на тротуаре возле аллеи, ведущей в парк, и я обратил внимание на большой черный внедорожник только в тот миг, когда он резко притормозил у обочины прямо напротив нас.
Из него высадились четверо мужчин в строгих черных костюмах, по двое с каждой стороны, и энергичным целенаправленным шагом двинулись прямо к нам, сверля злыми взглядами.