Закрываю дневник и убираю его в свой брезентовый рюкзак, когда она огибает поворот и направляется к скамейке.
— Ты наблюдаешь за птицами? — спрашивает Блейкли. — Или просто глазеешь на прохожих?
Я улыбаюсь. Из обоих моих взаимодействий с ней я заключил, что она использует сарказм вместо сантиментов. Сентиментальность трудно имитировать. Гораздо легче быть саркастичной. Это хорошее прикрытие для ее психопатии.
— Я веду дневник, — оглядываю ее. Волосы убраны под черную вязаную шапочку. Узкие джинсы из темного денима с утеплителем. Через плечо перекинута сумка с фотоаппаратом. — Ты здесь, чтобы шпионить?
Она наклоняет голову.
— Как ты его заметил? — я смеюсь, когда она садится на скамейку рядом со мной и расстегивает молнию на кожаном футляре. — Эриксон приходит сюда каждое воскресенье, чтобы встретиться с одним из своих крупных клиентов.
Пока она настраивает объектив камеры, я говорю:
— Немного странно встречаться со своим финансовым консультантом в парке, не так ли?
Она подносит камеру к глазу и оглядывает местность.
— Этот клиент немного эксцентричный. И параноик, — останавливается. — Вот и он.
Раздается серия быстрых щелчков затвора, прежде чем она опускает камеру.
— Что ты записываешь в дневник?
Она все еще пытается понять меня, может ли доверять… и насколько.
— Код приложения. Новые идеи. Решение проблем, — я приподнимаю плечи, слегка пожимая ими. — Какая бы мысль ни пришла мне в голову, я не хочу ее забывать, — упираюсь локтями в колени, придвигаясь к ней поближе. — Ты собираешься рассказать мне, что сделал Эриксон, раз попал в твой список?
Пристально следя взглядом за мужчиной в черном блейзере, она говорит:
— Изменил своей жене.
Я издаю издевательский смешок, и она смотрит на меня, приподняв бровь.
— Извини, — говорю я. — Просто думал, это будет что-то немного…
— Ужаснее? — спрашивает она язвительным тоном. — Потому что изменщик не так уж плох?
— Справедливо, — я перевожу взгляд на извилистую тропу. Мужчина в блейзере подходит к другому. С такой точки обзора я могу только предположить, что это, скорее всего, Эриксон.
— Готовь свою программу, — говорит Блейкли, кивая в сторону мужчин. — Нам нужен доступ к телефону Эриксона. Можешь получить его метаданные с такого расстояния?
Я достаю свой телефон и начинаю сканирование.
— Сейчас выясним.
Пока программа выполняет тяжелую работу, я изучаю ее профиль. Блейкли такая милая в дневном свете, словно иллюзия.
Моргаю и перефокусирую свои мысли. Ранее я сделал мысленную пометку, что она, похоже, правша. Это очень важно. Нужно подтвердить, поскольку это имеет отношение к проекту.
— Что миссис Эриксон задумала для своего мужа-изменника? — спрашиваю я.
Блейкли делает еще несколько снимков, затем правой рукой убирает фотоаппарат в футляр.
— Если бы она знала, я бы ей не понадобилась, — она встает. — Пошли.
Я следую за ней к большому каменному сооружению рядом с прудом, где она велит мне «выглядеть беззаботно», пока поднимается по узкой тропинке на вершину. Внизу вдоль мощеной дорожки стоят скамейки, а семья из трех человек забрасывает леску в зеленый пруд.
Подходя к ней, я ставлю свой рюкзак на землю. Она снова достает фотоаппарат, используя объектив, чтобы увеличить изображение Эриксона и мужчины, которые беседуют на берегу пруда.
— Он не просто изменщик, — говорит Блейкли.
Я молчу, ожидая, когда она уточнит.
— Он девиант, — говорит она. — Развлекается тем, что избивает и душит секс-работниц, хотя никого не убивал. Мне известно лишь это.
Я выдыхаю.
— Это гарантирует место в верхней части твоего списка.
Ее рот сжимается в тонкую линию.
— Я не берусь за работу, основываясь на том, насколько объект заслуживает мести. В ином случае да. Он был бы близок к вершине.
— Тогда как ты выбираешь своих жертв?
— У меня есть контрольный список, — говорит она как ни в чем не бывало. — Первоначальная схема для Эриксона включала получение доступа к компьютеру его компании. Но теперь… — она замолкает, провожая взглядом Эриксона, когда тот направляется к выходу из парка. — Может быть, есть лучший способ отомстить за миссис Дейвернс, — она смотрит на меня. — Ты получил то, что нужно?
Я проверяю приложение и удовлетворенно киваю.
— Хорошо, — говорит она.
Наша слежка завершена, я откидываюсь назад и опираюсь ладонями о камень, устремляя взгляд на темный пруд.
— Есть лучший способ отомстить за миссис Дейвернс, например…?
— Например… — она кивает, направив камеру на гору зданий, возвышающуюся над парком. — Видишь «Плазу» вон там? Эксцентричный и параноидальный клиент Эриксона проживает в пентхаусе. Его зовут Брюстер. Именно там происходят их гнусные переговоры и другие события.
Я медленно киваю, осматривая здание. Не очень разбираюсь в архитектуре Нью-Йорка, но не обязательно быть местным жителем, чтобы знать шикарную историческую репутацию «Плазы».
— Почему бы просто не снять комнату, чтобы получить доступ? — я задаю вопрос.
— Конечно, — говорит Блейкли, затем переводит взгляд на меня. — У тебя есть тридцать штук, чтобы выбросить их на ветер?
— Понял, — потрясенный, обдумываю это до конца. — Я мог бы ввести тебя в корпоративную сеть Эриксона. Я знаю, как работают закрытые сети, и даже лучше, если это система «Linux».
Она облизывает губы, обдумывая. Я заметил, что она так делает, когда взвешивает, чего хочет, — хищническая реакция, сексуальный рефлекс, направленный на то, чтобы отвлечь внимание. Интересно, это подсознательная тактика или нет?
— Это привело бы только к его финансовому краху, — она откидывается назад, чтобы присоединиться ко мне, прислонившись к камню.
— Миссис Дейвернс знает об отклонениях во внеклассной деятельности своего мужа? — спрашиваю я.
Она качает головой, ее длинные волосы под шапочкой притягивают мой взгляд, когда развиваются на уровне ее груди.
— Ленора не в курсе. Вот почему я сначала решила, что ее устроит его увольнение.
— Раскрытие его преступных делишек и свинского поведения сделало бы это и даже больше, — говорю я. — Он может отбыть тюремный срок, в зависимости от того, насколько хорошо ты осуществишь этот план. Но тогда его жена узнает, за какого монстра вышла замуж.
Я внимательно наблюдаю за ней, пытаясь уловить аждое изменение ее мимики. Блейкли не может сочувствовать этой женщине или переживать из-за нее; у нее нет эмоциональных способностей. Должна быть другая причина, по которой она хочет довести Эриксона до такой крайности.
— Ленора сильная, — говорит она, рассуждая — или оправдываясь — вслух. — Кроме того, месть должна быть в равной степени сопоставима с преступлением против жертвы, — она смотрит мне в глаза. — Учитывая, какие у Эриксона были жертвы, он заслуживает того, чтобы заплатить за причиненный вред.
Интересно. На первый взгляд, кажется, что она хочет справедливости, но заглянув немного глубже в ее психику, можно обнаружить желание причинять боль. Блейкли — дилер правосудия. Она может утверждать, что все дело в деньгах — и я уверен, эта часть ей тоже по душе, — но, ох… ей нравится заставлять людей страдать.
У меня возникает непреодолимое желание схватить свой дневник и сделать пометку.
Третьим шагом научного метода является выдвижение гипотезы. Создать теорию с предполагаемыми результатами. Я близок к этому, но еще не совсем достиг цели. Прежде чем выдвинуть гипотезу, мне нужна пара ключевых фрагментов информации.
Первое: определить, вызвана ли ее психопатия травмой головного мозга или естественным развитием.
Извечный вопрос о соотношении природы и воспитания.
У моего идеального субъекта не должно быть серьезных повреждений лобной доли, области, отвечающей за эмпатию и импульсивность. Поврежденная кора головного мозга исказит результаты теста. И, честно говоря, я не врач. После всего, что было с Мэри… у меня нет никакого интереса к операциям.
Второе: с кем близка Блейкли? Семья, друзья, деловые партнеры? Сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь начнет задавать вопросы?
— У тебя нет никакой информации по этому вопросу?
Ее вопрос вырывает меня из мыслей. Приподнимаю очкки, перефокусируя свое внимание.
— Я не судья и не присяжный, Блейкли, — говорю я. — Никогда особо не задумывался о преступлении и наказании. Это никак не влияет на мой распорядок дня. Я не тот парень, чтобы взвешивать этот выбор.
Мгновение она пристально смотрит на меня, затем разражается гортанным смехом.
— Ты такой зануда, — говорит она, и я очарован ее улыбкой. — Ну, я делаю такой выбор почти каждый день, так что в этом вопросе руководствуюсь своим внутренним чутьем. Это никогда раньше меня не подводило.
— Я доверяю тебе, — отвечаю.
Тяжелый звон проносится между нами, отягощенный этими тремя простыми словами.
— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы доверять, — замечает она.
Пожимаю плечами.
— Я начинаю узнавать тебя получше. Это считается.
Блейкли ничего не говорит. Я знаю, что кажусь прямолинейным и невежественным. Просто надеюсь, что моя попытка ослабить ее защиту не слишком очевидна. В данный момент я решаю не нарушать тишину, просто дать нам привыкнуть друг к другу, давая ей понять, что нет необходимости форсировать разговор.
Хочу закрыть глаза, чтобы дать волю другим чувствам. Сквозь запах пруда и городского смога улавливаю слабый аромат ее духов. Ноты кокосового молока и бергамота. Хочу узнать, как это называется. Возникает кайф от ощущения такой физической близости к Блейкли. Воздух между нами заряжен энергией, нагретые молекулы устремляются от ее кожи к моей. Электрический ток притягивает наши тела.
У нее есть природное обаяние.
Это закон сохранения энергии. Энергия не может быть создана или уничтожена, только изменена по форме, и она — сама по себе изолированная система, заманивающая мои клетки слиться с ее в одном огненном взрыве.