Хотя он говорил без слабости и дрожи в голосе, было видно, что до конца еще не оправился.
Находившийся на мостике судовой врач констатировал легкое сотрясение мозга и ушиб лицевых костей, сделав инъекцию болеутоляющего.
– А какие тут мысли? – сказал помощник. – Феномен. Воля стихии.
– Что думают остальные?
– Я ничего не думаю, – честно ответил Фрост. – В аппаратной не было возможности понять и увидеть, с чем мы столкнулись.
– Осталась видеозапись. Не натура, конечно, но тоже впечатляет.
Один из рулевых сделал приглашающий жест. Инженер подошел к видеомонитору. Через две минуты ему захотелось немедленно вернуться в слепую безопасность аппаратной секции, находящейся под палубой, потому что увиденное больше походило на кадр из фильма-катастрофы, кадр, смонтированный какими-нибудь голливудскими умельцами на специальном постановочном компьютере, но никак не на правду.
Обманщик – солнце, обманщик – небо, обманчивая водная гладь, над которой вырос колосс с водяным брюхом.
По мере приближения волна становилась все больше и больше, и уже можно было прикинуть ее высоту – как раз вровень с палубой. Когда до «Хайтона» осталось пару сотен метров, волна буквально встала на дыбы, превращаясь из плавного изгиба водной поверхности в глухую стену. Сначала выше палубы, затем выше мостика, затем еще выше, закрывая небо. А потом танкер врезался в основание этой жуткой стены. Камера погибла, и больше ничего не фиксировала.
– О-о-о! – непроизвольно вырвалось у Фроста, когда темная масса, кажущаяся мокрым бетоном, съела носовую часть «Хайтона». – Какого же она роста?
– Вряд ли больше тридцати метров, – отозвался помощник.
– А мне показалось, там было больше, – робко возразил рулевой.
– Десятиэтажный дом. Вам этого мало?
Фрост охнул еще раз, проклиная тот день, когда согласился перейти с береговой станции обслуживания сжиженного природного газа на танкер.
– Капитан! – Фроста пронзила фантастическая догадка. – А может быть, это вовсе не случайность? Какова была ширина волны?
– Судя по картинке, небольшая. Метров сто пятьдесят – двести.
– И что? Такая узкая по меркам океана волна могла настолько точно попасть в танкер? Разве бывают такие совпадения? Похоже на какой-то прицельный удар.
– Вся жизнь, мистер Фрост, набор случайностей и совпадений, – философски ответил капитан. – Меня вы не убедили. Да и в чем пытались убедить? В том, что волна-убийца накинулась на «Хайтон», чтобы уничтожить нас? Поверьте, здесь и так все напуганы дальше некуда. Лучше отправляйтесь в аппаратную и разберитесь, что у вас там сломалось, секции или датчики. Течь в машинном отделении устранили, корпус выдержал, все живы, видеоролик на память готов, станем звездой Ютьюба, как появится связь, о чем еще мечтать? Кстати, о связи… Рулевые, курс на «Ульсан»!
Инженер ушел, заодно прихватив флешку с копией записи, чтобы продемонстрировать остальным. Но мысль о не случайности совпадения неотвязно засела в голове.
Танкер описал полукруг, ложась на обратный курс. За время отсутствия Фроста в аппаратной выяснили, что две секции действительно вышли из строя, не пропуская хладагент. Поломка, подлежащая ремонту только изготовителями криогенного оборудования. А по двум другим секциям, с большой вероятностью, ошибку показывали датчики, пришедшие в негодность. Механических повреждений цистерны не получили, несколько защитных слоев задержали бы в случае чего истечение газовой смеси. В остальном можно было поддерживать прежний режим, обращая поломку в помощника. Чуть больше испарится конденсата – больше пара выработают бойлеры. Пойдет дополнительный поток энергии, хватит для работы оставшихся секций охлаждения. Замкнутый цикл, способный просуществовать столько, насколько хватит сжиженного газа в цистернах. Для танкера – очень надолго. К тому же техники сумели восстановить пострадавший бойлер, и «Хайтон Флип» шел без потерь в скорости.
И все это время с бешеной энергией над ним проносился загадочный поток, появившийся вместо исчезнувшей связи. И мысли, мысли, мысли…
Отбив чечетку по металлическим ступеням трапа, инженер направился в аппаратную секцию. Но даже здесь, в узких коридорах технической секции, ему чудился зловещий свист ветра.
– Поток усиливается! – по внутренней связи раздался тревожный возглас штурмана. – Меняет направление с северного на восточное!
Для оперативности капитан решил подключить интерком к общей корабельной сети, чтобы все находящиеся на борту знали, что происходит на мостике. Вдобавок штурман с боцманом успели закрепить анемометр на топ-мачте, и теперь было известно, как ведет себя невидимый ураган. Снова прозвучало оповещение: укрыться в каютах и рабочих помещениях, задраить люки. Поворот тридцать градусов! Машинам полный ход!
Фрост вновь перекрыл клапана, поскольку они были самым уязвимым местом в случае сильного удара. А удар не заставил себя ждать.
– Мистер Фрост, хватайтесь покрепче, сейчас…
Голос помощника капитана потонул в гуле, обрушившемся на «Хайтон». Где-то отчаянно заскрежетал сварной блок корпуса, и этот жуткий скрежет терзал нервы, нагнетая адреналина в кровь и хаоса в мысли.
«Хайтон» разваливается, подумал Фрост, ощущая такой финал едва ли не с облегчением, как избавление от кошмара, который их преследует.
Но танкер выдержал.
На панели, после включения, отображалось шесть вышедших из строя секций. Все в носовом резервуаре. Итого десять секций охлаждения. Когда число их перевалит за четыре десятка, необходимо будет стравить часть газа прямо в воздух, иначе увеличение давления изнутри повредит цистерну, со странной меланхолией отметил Фрост, и это станет маленькой личной Хиросимой для «Хайтона» и тридцати восьми человек на борту.
Недавно отремонтированный бойлер энергетической установки снова вышел из строя. Где тонко, там рвется. Но вскоре его опять вернули в рабочее состояние, а на мостике появилась еще одна видеозапись. И это означало, что еще одна видеокамера совершила тихий подвиг, уничтоженная затем чудовищным напором воды.
Вторая волна-убийца! Танкер прошел сквозь вторую волну!
– Опять случайности? – прямо с входа на мостик заявил инженер. – По-вашему, такие совпадения – норма для Атлантики?
– Что вы предлагаете? – Кровоподтек распространился у капитана на пол-лица. – Хотите, чтоб мы поверили в испытание нового метеорологического оружия, используемого против «Хайтона»? А кому это нужно?
– Всегда найдется заинтересованная сторона. Китай, русские, Северная Корея.
– Прошу вас, мистер Фрост, не читайте больше интернет-новостей. Я больше вас извещен о ситуации на рынке сжиженного газа. Китай обеспечивается метаном в достаточной мере и сам заинтересован в торговле. Русские газовозы идут от Штокмана туда же, куда и мы, в Бостон. Или в Джорджию, на остров Эльба. Да и зачем, спрашивается, им это нужно? Соединенные Штаты? Наш груз адресован именно им. К черту страховые выплаты, в Штатах ждут газ для автозаправок! Кто остается? Исламский мир? Но Катар, Малайзия и еще парочка мусульманских стран – одни из крупнейших поставщиков сжиженного газа на мировом рынке. Это стихия, мистер Фрост. Разъяренная стихия, чьи действия неисповедимы. Так что пока я не встречусь с третьей подобной волной, прошу меня не беспокоить домыслами о чьем-то коварстве. Выпейте кофе. Могу предложить и виски. Через три часа мы должны оказаться рядом с «Ульсаном», будем искать его по радару. Когда найдем, тогда и разберемся, что к чему. Совпадение это или…
– Капитан! Волна!
Очередная фраза, повисшая в воздухе, очередной разворот, теперь в четверть круга. Турбины пели, винты буравили воду, но горизонт оказался зловещей ширмой, из-за которой выпрыгнуло еще одно чудовище и пошло наперерез танкеру.
На этот раз Мальсун сумел вычислить высоту волны.
– Тридцать семь метров! – раздался в коммутаторе голос штурмана.
Глава 6Лозоходец. Встреча в Люксембурге
«По сообщению Метеорологической службы Объединенного Королевства, в Великобритании произошло самое разрушительное наводнение за всю национальную историю. В период с мая по середину июня среднее количество осадков в Англии и Уэльсе составило 387,6 мм. Такое количество осадков не наблюдалось ни разу с начала регулярных метеонаблюдений, которые ведутся с 1766 года…»
Из центра Люксембурга, через мост Великой герцогини Шарлотты, легко попасть в Нижний город, где обосновались учреждения Евросоюза. Дальше, через мост «Золотая дама», в Пфафенталь, где царит едва ли не деревенская идиллия.
Здесь, посреди изумрудной листвы, непостижимым образом спрятавшись от улочек с двухэтажными выбеленными коттеджами, притаился замок Хэм. Резиденция графа де Сотеры. Именно сюда и был приглашен Тибор, приехавший на конференцию по метеорологии в Люксембург. Под убаюкивающее потрескивание поленьев в камине, под искры, играющие в изогнутых гранях хрустальных графинов, наполненных грушевыми ликерами и винами различных сортов, от светлого пахучего вормелданга до черносмородинового вина из замка Бофор, велась неспешная беседа.
– Думаете, это не случайность?
– Уверен, что нет. И очень рад, господин Капрош, что вы мне открылись.
Сотера аккуратными движениями нарезал окорок, подхватывая тонкие ломтики серебряной вилкой с фамильным гербом.
– Готовлюсь к космическому туризму, вот и пытаюсь побаловать себя впрок всякими яствами, – пояснил он гостю, а затем вернулся к изначальной теме: – Ваш случай феноменален. Но при этом хочется заметить, что он далеко не единственный.
– Неужели?
Тибору было неуютно. Как ни старался он себя настроить на вольный или хотя бы деловой тон, слова застревали в горле вместе с тропическими плодами и прочими деликатесами. Больше всего он боялся нарушить правила придворного этикета, с которыми не был знаком. Сотера просил чувствовать себя как в обычном кафе. Обычный разговор двух взрослых мужчин, только и всего, сказал он метеорологу. Только стол, красного дерева, с резными ножками в фамильных вензелях, инкрустированный драгоценными камнями, мало походил на пластиковые столы в кафе. Да и беседа не могла считаться обычной. Лишь спустя полчаса Тибору удалось победить волнение. Форма перестала быть важной. Осталось содержание.