– Кислотные дожди? Как бывает в Японии или еще где-то?
– Скорее, суперкислотные ливни, которых нигде еще не бывало.
– Ого! – Находившийся рядом Вобан мелко перекрестился.
Ну вот, подумал Камаев, первый претендент на возвращение с орбиты уже есть.
– А что дает компьютерное моделирование? – К разговору подключился и Сотера, только что завершивший курс обязательных занятий на спецтренажерах.
– Хороший вопрос! А вот что оно дает!
Боше коснулся клавиатуры. На экране возникло изображение земной поверхности. И все пространство над какой-то областью было забито быстро перемещающимися, выстроенными в каком-то порядке, будто движущийся танковый строй, коричневыми облаками.
Они казались почти одного размера. Нереальные. Не-хаотичные. И невероятно опасные для всего живого.
– Лучше бы ты этого не показывал, – удрученно проговорил Тола.
Камаев понял, что не ошибся. Скоро психические перегрузки дадут о себе знать, выльются в нервные срывы, апатию, депрессию, раздражительность. Во все то, что исключает нахождение на орбите. МКС слишком дорогая игрушка, чтобы позволить управлять ею людям, потерявшим власть над эмоциями.
Камаев отмечал, что и сам далеко не безупречен. Первым признаком стала бессонница. Уже четвертые сутки он не мог уснуть без препаратов и без аудиоплеера, под привычный набор мелодий. В конце концов, даже очередность музыкальных композиций стала казаться ему неправильной, а это уже признак раздражения. Внезапно захотелось вниз, к привычной силе тяжести, в свежее постельное белье. И пусть хоть тысячи таких коричневых чудовищ плывут по небу, пусть хоть все пески пустынь начнут шагать по миру, пусть тают все ледники…
В итоге, не дождавшись наступления сна, он стер все песни с флеш-карты, оставив лишь одну. Включил плеер на бесконечный повтор. Прослушал песню два, три, четыре раза. Вздрогнул, когда вдумался в слова, которым раньше не придавал такого значения. И слова обрели совсем иной смысл.
Втайне Камаев ждал какой-то подсказки, какого-то знака. В призрачном, приглушенном свете обитаемого блока он открыл глаза. И слушал. Снова и снова.
«Те, кому нечего ждать, отправляются в путь. Те, кто спасен. Те, кто спасен…»
Глава 3 сабурро. Ночные таланты
«Впервые в своей истории гидрометеоцентр Финляндии выдал предупреждение о тепловой волне. Сообщалось, что жара может представлять опасность для людей, входящих в группы риска, – для пожилых, сердечников и маленьких детей…»
– Дож, мы уходим…
Эту фразу Винч произнес днем, когда все спали. Потом он тоже уснул.
– Мы уходим, Дож… – бормотал он снова и снова, то выныривая из сна, то погружаясь обратно.
Для тех, кто оставался в городе, все изменилось до неузнаваемости. Днем люди отсыпались. Их жизнь начиналась ночью. Жизнь без света. Некоторые смельчаки пользовались потайными фонарями, узкий луч которых высвечивал небольшие пятна. Такой род освещения почти всегда оставлял жестокое небо равнодушным. Но все равно это был риск. Как дразнить смертельно опасного зверя. Несколько человек погибло, стоило им направить этот тусклый луч вверх. Если и раньше было известно, что лазерная указка-брелок, направленная на тучу во время грозы, способна спровоцировать молниевый разряд, теперь для этого хватало любого источника света. Молнии находили цель безошибочно.
А Винч неожиданно оказался среди самых востребованных людей в городе, потому что видел в темноте лучше остальных.
– Ноктолопия! – пояснил тот самый полковник в отставке, что помог организовать Кларе работу, превратив радиостанцию в координационный центр по противодействию стихии.
Раньше он служил в военно-морской разведке, и ему было известно кое-что особенное.
Умение Винча открылось случайно, он и сам не подозревал, что обладает этим талантом.
– Что за барахло вы притащили? Кому нужны конфеты или флаконы с клеем?
– Разве в темноте разберешь… – буркнул один из волонтеров. – Думали, батарейки…
В одной из пачек были спиртовые салфетки.
– Ну, вы даете, пацаны! Вы рисковали ради конфет, китайского клея и салфеток!
– Мы что, виноваты, что в магазинах продается все подряд? Окончится эта ерунда, будем отстреливать этих, ну, которые расставляют товары, чтоб нас задурить.
– Мерчандайзеров, – подсказал Дож. – Страшное слово!
– Во-во! Натыкают ерунды в лучших местах, чтобы люди раскошеливались…
– При чем тут магазины? – изумился Винч. – А эмблема конфетной фабрики? Что, в самом деле, не видите?
– Нет, – раздосадованный волонтер поднес упаковку к самому лицу, – а ты видишь, что ли?
Спустя час Винч с Дожем оказались в здании радиостанции и вживую познакомились и с Кларой Гуччо, и с полковником.
– Ноктолопия! – два или три раза повторил полковник.
И задумался. А потом прищелкнул пальцами.
Следующей ночью, вперемежку с музыкой и скудными новостями, Клара методично разъясняла, что такое ночное зрение, и просила откликнуться всех, кто им обладал. Еще через сутки в студию пришли четверо. На следующий день, вернее следующей ночью, еще трое. Но первым все-таки был Винч. И первенство ему принадлежало не только в этом.
На третью ночь полковник устроил конкурс. Все восемь «ноктолопов», как их быстро окрестила Клара, должны были подробно передать описание местности, какой они видят ее ночью, а утром определяли, насколько удачно у них это вышло. Потом такое же испытание проводилось, чтобы определить, кто способен прочесть надписи в условиях ночной темноты.
– Это еще зачем? – удивился Винч.
– Чтобы узнать, способны ли вы ориентироваться по указателям и читать уличные таблицы, – ответил полковник.
У кого-то лучше получалось первое, у кого-то второе. Винчу великолепно удавалось и то и другое. Так он стал ноктолопом номер один.
– Вот что, – сказал полковник, когда испытания окончились. – Тебе придется провести группу за город. Я объясню, для чего это нужно, но только поверь, важнее дела сейчас нет.
– Отключать баллистические ракеты? – ужаснулся Винч.
Все, находящиеся рядом, дружно покатились со смеху.
– Ну, почти…
Когда Винчу и еще десятерым участникам планируемой вылазки объяснили, в чем дело, Винч почувствовал себя неуютно. Как будто он уже пробирался среди притихших кварталов и пригородных усадьб, где наверняка полным-полно мертвецов. Зрячий в ночи поводырь для десятерых волонтеров, среди которых было четверо солдат с автоматами, два сапера с набитыми до верха рюкзаками и еще трое каких-то специалистов в области радиоэлектроники. Десятым должен был пойти сам полковник.
– А остальные? Ну… ноктолопы? Если со мной что-нибудь случится? К тому же я совсем не знаю пригород и тамошние дороги.
– Пожалуй, ты прав, нужно будет на всякий случай включить в группу еще одного. А кто, по-твоему, знает тут все дороги?
Ответ пришел неожиданно быстро. Винч вспомнил, как Дож хвастал своими загородными вылазками, вспомнил газовую горелку и кофе в первый день грозы. И валявшуюся на антресолях туристическую палатку в брезентовом чехле. В итоге группа выросла до тринадцати человек. Добавили Дожа и еще одного ноктолопа. Остальные видящие в темноте были нужны городу. Чтобы помочь добровольческим отрядам, действующим на ощупь, выбивающимся из сил, пытаясь снабдить жителей Сабурро самым необходимым.
– С помощью кабеля шло сообщение с Северными Альпами, – объяснял подробности миссии полковник. – Такие станции были приспособлены для всяких нужд, в том числе для военного флота. Еще в начале прошлого века по дну Атлантики начали тянуть подводные телеграфные кабели.
– Но потом ведь радио стало надежней, разве нет? – спросил Дож.
– Надежней и лучше, и дальнобойней, если можно так выразиться. Возникло коротковолновое и длинноволновое вещание. Но идею использовать подводное телеграфное сообщение не похоронили. Дело в пропускной способности и в стратегической необходимости вести тайные сношения. После Второй мировой все это оказалось в руках союзников и активно использовалось. Затем НАТО построило новые пункты связи, а старые станции были законсервированы. Наверное, настало время ими воспользоваться, раз ничего другого не осталось. То, что позволяло раньше вести радиосвязь, все эти слои Хевисайда и прочее, пришли в негодность.
– Значит, первая группа предприняла попытку выбраться из Сабурро, чтобы достигнуть тайного пункта связи?
– И да и нет. Для них задача найти законсервированную станцию «Спекулум», о которой мне известно, не являлась первостепенной. Куда важнее было проверить, есть ли смысл эвакуировать людей из Сабурро? Они не вернулись. Вопрос об эвакуации пока закрыт. А то, что собираемся проделать мы, – это важнее. Понимаете?
Винч уныло кивнул, проклиная в душе свою ноктолопию. Но ему уже было не так страшно. Ведь рядом снова Дож, который, взглянув на карту, предложенную полковником, хмыкнул и потер руки.
Никто из чиновников городского управления теперь не пытался давить на Клару, разве что она сама просила каких-то советов. Это сильно удивило Дожа. Он не знал, как не знали многие другие, что произошло на радиостанции несколькими днями раньше. За Клару полковник был спокоен. Рядом с ней находился не только жандарм с сержантом-сапером, но и другие люди, стремившиеся к поддержанию хоть какого-то порядка в городе.
Присутствие полковника в экспедиции тоже прибавляло Винчу уверенности.
А еще ему очень понравилось, как Клара, с блестящими от кофе и бессонницы глазами, перецеловала каждого из группы, когда они были готовы отправиться в путь.
– Да сохранит вас Дева Мария и еще куча небесного народа, – сказала Клара на прощание.
Лучше бы она такого не говорила. Какие бы силы ни существовали в заоблачных высях, сейчас они были вовсе не на стороне людей. Это понимал каждый.
И они пошли.