У меня голова идет кругом от того, как мало я знаю о мире и о том, как неуклонно люди его уничтожают.
После выполнения домашнего задания мы готовим ужин, но, смотря на еду, я понимаю, что у меня совершенно нет аппетита. Ситуацию не улучшает и тот факт, что мои мысли, словно игрушка йо-йо, постоянно возвращаются к балету.
– Не делай этого, – говорит Уиллоу, внимательно разглядывая меня.
– Не делать чего?
Я знаю, что она имеет в виду, но все же ничего не могу с собой поделать. Я так чертовски сильно хочу быть готовой к прослушиванию, что практически ощущаю, как оживают мои мечты, и мне приходится сдерживаться, чтобы не прижать руку к животу.
– В конечном итоге ты все равно поступишь так, как считаешь нужным, независимо от того, что я тебе скажу, – качает головой Уиллоу.
– Ты же сказала, что поможешь мне.
– Я предполагала, что ты выберешь более разумный путь, – бормочет она.
Кивнув, я беру тарелку и устраиваюсь перед телевизором, шум которого заполняет тишину. Я чувствую, что Уиллоу хочет сказать мне что-то еще, попытаться исправить ситуацию, но она уже ничего не может сделать. Она ждет, чтобы я заверила ее в том, что все будет хорошо.
– Мне просто необходимо пройти через это, – говорю я низким голосом. – После этого я успокоюсь, хорошо?
– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты следовала за своей мечтой, – отвечает она, вставая с дивана. – Но, Вайолет, я тебе не верю.
Остаток ночи я провожу за просмотром старых видеозаписей с уроками хореографии Мии Джармейн. Я наблюдаю за мастер-классами для балерин, которые достигли успеха под ее руководством и теперь танцуют в знаменитых труппах, гастролирующих по всему миру.
Когда я смотрю на них, мое сердце разрывается от стремления быть такой же, как они. Я не позволяла себе чувствовать этого, но вдруг все происходящее начинает казаться таким реальным, будто я снова получила возможность осуществить свою мечту.
Надежда – опасная штука. Теплая и незаметная, она остается взаперти, пока мы ее не накормим. Тогда она вырывается наружу и может поглотить нас.
А меня она вполне может съесть заживо.
Глава 16Грейсон
О приезде своего отца я узнаю совершенно случайно. Мой телефон вибрирует от уведомления, посланного приложением, которое я установил давным-давно. Оно информирует меня, когда местоположение моего отца меняется или когда его секретарь регистрирует его в гостинице определенного города. Так я привык следить за ним, не выходя на связь. Таким образом, находясь в огромном пустующем доме и изнывая от скуки, я всегда мог проверить, где он находится: в Небраске, Калифорнии, Эдинбурге, Дубае. Когда он только собирался стать сенатором от штата Нью-Йорк, ему приходилось много путешествовать.
В том, кем стал, я тоже склонен винить его. Поскольку он практически всегда отсутствовал, подростком я умирал от скуки и искал острых ощущений. Я всегда находил, на какой вечеринке можно зависнуть, а если мне не подворачивалось ничего подходящего, то создавал эти вечеринки сам. Благодаря кредитной карте, регулярно пополняемой отцом, я не испытывал недостатка в средствах, а в случае превышения лимита без раздумий использовал сейф, код от которого мне был известен. В нем отец хранил все: от наличности до оружия.
Как только на моем телефоне раздается соответствующий сигнал, указывающий на прибытие его частного самолета в Краун-Пойнт, я бросаюсь приводить свою комнату в порядок.
В первую очередь я прячу фотоальбомы и учебники, а затем спешно спускаюсь по лестнице и загружаю тарелки и чашки в посудомоечную машину. Я даже успеваю подмести половину первого этажа, прежде чем мой телефон снова издает сигнал. Но теперь это телефонный звонок.
– Алло?
– Грейсон? Это Марта.
Ранее упоминавшаяся секретарь моего отца. Я предпочел не раскрывать, что только недавно она перешла черту и стала любовницей отца.
Его оправдания?
Человек не может быть святым.
Я намеренно затягиваю паузу, и Марта кашляет, чтобы прервать молчание.
– Твой отец в городе. У него запланированы встречи с президентом университета и мэром, а затем он хочет поужинать с тобой.
Я открываю рот, чтобы ответить ей, но слова застревают у меня в горле. Конечно же, это не просьба, но у него даже не хватило мужества позвонить и сообщить мне об этом лично.
Это не более чем рекламный трюк.
Ужин с восходящей звездой хоккея. И неважно, что я уже зарекомендовал себя как звезда хоккея в Бриккеле. Люди склоны не замечать твоего прошлого, когда оно усеяно клеветой. И поверьте, все компрометирующие меня статьи все еще существуют, но похоронены так глубоко, что не всплывают при обычном поиске в интернете. Мой отец потянул за слишком много гребаных ниточек и приложил немало усилий, чтобы создать видимость, будто тот скандал никак не затронул нашу семью.
– Машина заберет тебя в шесть, – наконец говорит она.
– Хорошо.
Она вздыхает, словно, черт возьми, одержала какую-то победу, хотя, возможно, мой ответ и есть та самая победа. Я не в курсе, что она думает обо мне, и, откровенно говоря, мне все равно. Кто знает, какую информацию ей предоставил мой отец и какое мнение у нее сложилось обо мне самостоятельно.
Я встречался с ней всего несколько раз.
Я собираю мусор в кучу и выношу его, после чего возвращаюсь наверх, чтобы привести себя в порядок. Судя по доносящимся громким звукам из подвала, Эрик играет в видеоигру, остальных ребят нет дома, и шум прекращается, как только я закрываю за собой дверь.
Завершив уборку, я отправляю сообщение Вайолет.
Я: Хочу увидеть тебя позже.
Мой телефон слишком долго молчит, и в ожидании ответа я не свожу глаз с экрана. Я не видел Вайолет уже два дня, и они показались мне вечностью. Воскресенье – наш единственный день без тренировок, а это значит, что большинство членов нашей хоккейной команды свободны. Я провел утро в спортзале, а потом, лежа на кровати, занимался домашними заданиями. Мне хочется узнать, что делает Вайолет, о чем она думает, во что одета и где находится.
И наконец, взглянув на экран, я замечаю, что она пишет ответ.
Ви: Я буду занята, не получится.
Я: Выдели время.
Я: Ты не пожалеешь.
Я бросаю телефон на кровать и заканчиваю одеваться. На мне рубашка на пуговицах, которую бы одобрил мой отец, серебряная цепочка, которую он подарил мне на двадцатилетие, а также черные брюки и парадные туфли. Так бы я оделся для игры, ведь отец всегда настаивает на том, чтобы я поддерживал деловой стиль. Ведь важно всегда быть готовым к встрече с рекрутером.
Ви: Ладно. Мы увидимся, если ты сможешь меня найти.
Я вздрагиваю, прочитав ее сообщение, а к моему члену тут же приливает кровь, отчего он упирается в молнию на брюках. Во время охоты ощущается особый прилив возбуждения, и именно эту эмоцию я испытываю. Она добыча, а я хищник, вечно пытающийся заманить ее в ловушку. Однако в итоге ей не удастся от меня убежать.
Желание выследить ее прямо сейчас очень сильное, но я заставляю себя оставаться в комнате, лежать и не двигаться. Это упражнение на терпение, в котором я обычно не преуспеваю. Тишина вокруг напоминает мне мое детство, а в качестве компромисса я открываю свой «Инстаграм» [7] и ввожу в поисковую строку имя Вайолет.
Чтобы отыскать ее профиль, мне не требуется много времени. Сначала мой взгляд привлекает фотография, где Вайолет позирует перед зданием больницы Бикин-Хилл. На ней надет хирургический ботинок и платье длиной до колен. Рядом с ней стоит женщина, поразительно похожая на Вайолет, но с более выраженными морщинами вокруг глаз и губ и с яркой помадой. Примечательно, что ее прическа кажется дороже, чем вся одежда Вайолет. Впервые у меня возникает подозрение, что Вайолет может испытывать финансовые трудности. Несмотря на то, что ее мать, похоже, предпочитает носить роскошные вещи, возможно, она их покупает, несмотря на их финансовое положение. Это объясняет, почему Вайолет ездила на дерьмовой машине и годами жила в квартире с соседями. Я не замечал, чтобы у нее появлялись новые или бросающиеся в глаза вещи, но, возможно, она не выбирала такой образ жизни, а вынуждена его вести, потому что нет других вариантов из-за матери-бездельницы.
Какой бы ни была причина, я хочу знать о ней все. И этот навязчивый интерес вызывает раздражение, пока я продолжаю просматривать ее профиль.
Я воспроизвожу видео, на котором они у Уиллоу участвуют в соревнованиях танцевальных команд, и приближаю экран, чтобы в группе одинаково одетых девушек разглядеть Вайолет. Все они одеты в яркие синие майки, черные шорты, сине-белые гольфы до колена и белые кроссовки. Их волосы аккуратно собраны в высокие хвосты и украшены бело-голубыми лентами. В конце концов я нахожу Вайолет, стоящую посередине, – она становится центром внимания, когда девушки отходят. У меня пересыхает во рту, а сердце замирает, когда я наблюдаю за ее непрерывными пируэтами. Затем Вайолет отступает назад, чтобы дать возможность другим девушкам занять место в центре.
Я перелистываю ее страницу до следующего профессионально сделанного снимка, где Вайолет запечатлена в момент прыжка в балетном купальнике. Такая фотография достойна обложки журнала. Ее мускулатура выглядит безупречно рельефной, а руки и ноги идеально прямые. Кажется, будто она парит в воздухе. На лице девушки умиротворенное выражение и никаких признаков того, что ей тяжело от физической нагрузки. Даже взглядом она не показывает того, как ей трудно. Я увеличиваю изображение, чтобы убедиться в этом, и изучаю ее расслабленные губы и линию челюсти.
Когда мое возбуждение возвращается, я думаю о том, что такого в Вайолет Рис? Почему даже ее фотография делает меня настолько твердым? Несмотря на то, что рот Пэрис тоже был на моем члене, она не получала такого отклика от моего тела. Ни одна другая девушка в университете не смогла бы затмить мое отношения к Вайолет.