Внезапно спускающийся по проходу Майлз останавливается рядом со Стилом.
– Эй, чувак, с тобой хотел поговорить Грейсон.
– Правда? – хмыкает Стил и, откидываясь на спинку кресла, вытягивает ноги.
Такое движение не должно было придавать Стилу сексуальности, но в данном случае его пресс мог бы иметь свой собственный почтовый адрес для фанатских писем. Конечно, я могла бы сказать то же и о Грейсоне, но сейчас передо мной сидит не он. Да и разве я когда-нибудь обращала внимание на пресс Грейсона, если он был без рубашки? Нет! И о чем это нам говорит? О том, что это не я зациклилась на Грейсоне, а он на мне.
– Я чувствую себя прекрасно и здесь, – продолжает Стил. – Я общаюсь со своей подругой, Вайолет.
Уиллоу издает еще один удивленный вздох, который становится единственным предупреждением, прежде чем над нами нависает Грейсон. Майлз инстинктивно отскакивает в сторону, а Грейсон, схватив Стила за рубашку, поднимает его с сиденья. Он даже не смотрит на меня, пока тащит своего приятеля в переднюю часть автобуса. Швырнув его в пустое кресло, Грейсон возвращается ко мне и, наклонившись ближе, ставит на край моего сиденья свое колено.
– Прекрати играть в эти игры! – шипит он.
Я встречаю его взгляд, не понимая, почему мой разговор со Стилом задел его больше, чем все остальное.
– А тебе-то что? – спрашиваю я, приподнимаясь в кресле, пока наши лица не оказываются друг напротив друга. – Я, черт возьми, тебе не принадлежу.
– Нет? – улыбается он.
– Нет.
– Это мы еще посмотрим. – Убрав ногу, Грейсон уходит от нашего ряда сидений, и это происходит как раз вовремя, потому что через пару секунд по узкому проходу проносится их тренер.
– Займи свое место, Деверо! – рявкает он, чуть не врезавшись в Грейсона.
Он бросает на пассажиров автобуса строгий взгляд, а затем его лицо искажается от отвращения.
– Чертов автобус для вечеринок, а ты… – Он свирепо смотрит на меня. – Ты должна это понимать лучше всех.
Я настолько ошеломлена, что не могу произнести ни слова, и только когда он поворачивается к выходу, а затем, дойдя до своего места, садится на него, – делаю медленный, дрожащий вздох.
Что, черт возьми, это было?
– А я-то думала, мы сможем остаться незаметными, – морщится Уиллоу.
– Не хотелось бы тебя огорчать, но такого еще не случалось.
Глава 25Грейсон
Мысленно я должен готовиться к игре, учитывая, что мы столкнемся с командой, которая почти не знает поражений. Добавляет сложности и тот факт, что они выйдут на лед в полном составе. Если их тренер провел подготовку своих ребят на должном уровне, то уверенность этой команды не является просто бравадой. Ожидается, что они сосредоточатся на игре, не отвлекаясь на пустяки.
Безусловно, мы постараемся выявить их уязвимые стороны, ведь на протяжении прошедшей недели тщательно анализировали наши записи матчей и противника в поисках потенциально слабых точек в их защите.
Сегодняшняя встреча невероятно важна. Тренер предупреждал нас о ее важности еще в начале сезона, утверждая, что эта игра покажет наш реальный потенциал. Сегодня мы либо выйдем на новый уровень игры, либо потерпим поражение. И он прав. От участия в Национальном турнире нас отделяют всего две победы. Осталось сыграть лишь две игры. Если сегодня мы проиграем, то вылетим, а если победим, то попадем на турнир – и вот тогда начнется настоящая битва.
Но даже если мы попадем на турнир, нам предстоит вновь столкнуться с этой же командой. У «Рыцарей» больше финансирования, а их университет превосходит наш по размерам. К тому же они настоящие монстры. Казалось бы, кто мог предположить, что такой маленький город в Вермонте может быть настолько увлечен хоккеем.
Но вместо того чтобы морально готовиться к игре, я думаю о Вайолет и Стиле.
Меня бесит, что он думает, будто может так легко забрать ее у меня. Если он действительно соберется это сделать, то этот ублюдок может быть уверен в том, что пожалеет об этом, как и в том, что потеряет несколько зубов. Я не собираюсь играть честно, поэтому изобью его до полусмерти! Хотя этот засранец на два дюйма выше меня и весит футов на десять больше. Именно его физические параметры делают Стила хорошим защитником. Они позволяют ему эффективно блокировать противника, но, даже несмотря на это, я бы рискнул.
Пока Стил располагается в кресле прямо передо мной, я надеваю наушники и сжимаю в руках телефон, пытаясь отгородиться от всего происходящего. Вдыхая через нос и выдыхая ртом, я заставляю себя расслабиться, прокручивая в голове возможную тактику ведения игры.
Когда автобус наезжает на яму, я буквально выныриваю из своих мыслей.
– Черт! – рычу я и, выдергивая наушники из своих ушей, встаю. – В чем, черт возьми, твоя проблема? – спрашиваю я Стила, перегибаясь через спинку сиденья и буквально прижимаясь к его лицу своим.
– Мне нравится тебя раздражать, – ухмыляется он. – Происходят очень интересные вещи.
– Если мы проиграем…
– Расслабься, красавчик. Может, ты хоть раз позволишь Эрику забить.
– Есть причина, по которой вы, засранцы, уже несколько лет не можете попасть на турнир, – фыркаю я. – Потому что игра Эрика хороша, но не великолепна.
Просто Эрик – не я.
Я лишь констатирую факты, но взгляд Стила становится более враждебным.
Сначала я снова откидываюсь на спинку кресла, но затем поднимаюсь и смотрю на то, как десятью рядами дальше Вайолет болтает со своей лучшей подругой, несколькими другими девушками и Майлзом, а место Стила занял Джейкоб.
Я сжимаю кулаки и встаю, но Вайолет, как и остальные, замечает мое приближение уже на половине пути.
– Мужик, что с тобой? – Эрик смотрит на меня, когда я прохожу мимо него. – Остынь, мать твою!
Он говорит это так, будто я хочу помешать Майлзу и Джейкобу общаться с девчонками.
Какого хрена?
Все они действуют мне на нервы, и все это происходит по причине того, что Вайолет находится в этом чертовом автобусе.
Прежде чем она успевает все испортить и что-то возразить, я хватаю ее за руку и поднимаю с кресла; она беспрекословно следует за мной по проходу. Примерно так же я поступил со Стилом, но по отношению к ней я более мягок.
Я возвращаюсь на свое место и притягиваю ее к себе на колени. Вайолет пищит в знак протеста и пытается встать, но я не позволяю ей этого сделать, крепко обхватив за талию. Я усаживаю ее так, что спиной Вайолет упирается в стену у окна, а ее ноги оказываются вытянутыми в сторону прохода. Не знаю, насколько эта поза удобна, но мне плевать.
Дело не в ней.
– Мать твою, сиди спокойно! – ворчу я и, вытащив из кармана наушники, снова вставляю их в уши.
Я включаю музыку из тщательно отобранного плей-листа с одними и теми же композициями, которые я знаю наизусть. Они всегда помогают мне настроиться на нужную волну.
Вайолет замирает, а затем, сложив руки на коленях, прислоняется головой к окну.
Мне бы хотелось просто закрыть глаза, но Вайолет начинает ерзать, при этом пытаясь скрыть свою неловкость.
Думаю, ей любопытно, что происходит.
Я слегка сдвигаюсь, дабы ей было удобнее, и замечаю, что она смотрит в сторону Роука, который с головой погрузился в свою книгу. Я гарантирую, что он не оторвется от чтения, пока мы не приедем; когда Вайолет осознает это, то немного расслабляется.
Значит, дело не во мне, а в том, что подумают другие? Интересно.
Я непроизвольно откидываюсь назад в кресле, чтобы Вайолет было удобнее устроиться. Похоже, она примиряется с обстоятельствами и опускает голову мне на плечо. Мне же проще смириться с мурашками, пробегающими по моей коже от ее прикосновения, и с тем, как кровь приливает к моему члену, – чем с ревностью.
Вайолет осторожно вытаскивает из моего уха один наушник, и, несмотря на свое недовольство, я не возражаю. А когда Вайолет вставляет его в свое ухо, касается своей ладонью моей руки и закрывает глаза, весь остальной мир будто исчезает, позволяя мне сконцентрироваться на важных для меня мыслях.
Я представляю, как держу в руках хоккейную клюшку, и почти ощущаю, как мои коньки скользят по зеркальной поверхности льда. В моих ушах слышен едва уловимый скрежет, когда лезвия врезаются в лед, и я буквально ощущаю вес шайбы, которую направляю вперед. Мои мысли заняты тактическими ходами, предложенными тренером, но внезапно я чувствую, как мое сердце сжимается от отвращения. Я не должен бегать за Вайолет, чтобы вернуться в свою зону комфорта. И меня бесит, что так происходит. Меня раздражает, что мои товарищи по команде начали издеваться надо мной, а самое ужасное – именно Вайолет поставила меня в такое положение.
Не задумываясь, я просовываю руку в джинсы Вайолет, но, несмотря на охватившее ее напряжение, она не двигается.
Я бросаю взгляд налево, дабы удостовериться, что Нокс не смотрит в нашу сторону, но его кресло пустует; да и в нашем ряду никого нет. Я был бы не против, чтобы кто-нибудь увидел мою руку в ее штанах, но думаю, тогда бы она попыталась меня остановить. В общественных местах такие действия обычно не остаются незамеченными.
Я касаюсь пальцами ее клитора и начинаю плавными движениями потирать маленькую горошину. Вайолет резко выдыхает от удивления, но не поднимает голову с моего плеча.
– Помнишь последнюю игру, на которой ты была, Ви? – спрашиваю я, касаясь губами ее уха. – Помнишь, что произошло в тот день?
Мы с ней попали в петлю.
Она кивает, слегка приоткрывая губы, а я просовываю руку ниже, чтобы ввести в нее два пальца и почувствовать, как вокруг них сожмется ее киска. Вайолет ерзает, пытаясь получить от меня больше. Когда трек в наушниках сменяется на что-то более быстрое, я начинаю тереть ее клитор в такт музыке, почти не осознавая, что она вообще звучит в наших ушах.
Черт возьми, я хочу получить от Вайолет все, что возможно. Я хочу получить от нее все.
– Думаю, ты даже не представляешь, что может произойти сегодня, – говорю я, ускоряя темп, отчего она вздрагивает.