Глаза Вайолет распахиваются, а выражение лица меняется с сонного на удивленное. Солнце еще не взошло, в комнате царит полумрак, поэтому, не понимая, что происходит, она толкает меня в грудь.
Я хватаю ее за запястья и прижимаю их к голове.
– Полегче, – говорю я ей на ухо. – Это только я.
– Грей! – стонет она. – Слезь с меня.
– Слезть с тебя? – Я кручу бедрами, и из ее красивого ротика вырывается еще один стон. – Ты уверена?
Она извивается подо мной, а я все крепче сжимаю ее запястья. Мне приходится почти выйти из нее, потому что мышцы ее влагалища так сильно сжимают мой член, что грозят мне потерей контроля.
Я снова начинаю двигаться только спустя минуту, в то время как Вайолет замирает и быстро моргает, уставившись на меня.
– Тебе приснился хороший сон? – ухмыляюсь я.
Я ощущаю, как учащается ее пульс под кончиками моих пальцев. Вайолет напрягается, и засосы на ее шее становятся темнее.
То, что она принадлежит мне, – уже не скрыть.
– Ты…
– Я пробовал тебя на вкус, но если ты мне не веришь… – Я целую Вайолет, несмотря на ее сопротивление. Я не даю ей выбора.
Хотя все то, что происходит между нами, тоже не было ее выбором, но это не мешает нам гнаться за своим кайфом.
Я раздвигаю губами ее губы и проникаю языком в рот. На удивление, утреннее дыхание Вайолет совершенно меня не отталкивает, хотя я считал, что все просыпаются с дыханием дракона. Из-за чего, прежде чем заглянуть в ее телефон, я почистил зубы.
Но нет… мне это даже нравится.
Неужели Джек тоже целовал ее по утрам? Или она настаивала на утренних процедурах, прежде чем у них начиналась хоть какая-то интимная близость?
Мой член становится тверже при мысли, что я узнаю́ Вайолет ближе, и при этом она не натягивает на себя маску.
Наш поцелуй становится глубже, я прикусываю ее губу и провожу зубами по плоти. Вайолет вырывает запястье из моей хватки, и между нами вспыхивает огонь. Обнимая меня за талию, она разрывает наш поцелуй для того, чтобы укусить меня за шею. После этого она зализывает свой укус, и от этого прикосновения по моему позвоночнику будто пробегают электрические разряды. Вайолет отмечает меня так же, как я отметил ее. Она чередует жестокость и нежность, из-за чего я не могу себя контролировать.
Я вхожу в нее еще раз и чувствую, как напрягаются мои яйца. Несколько секунд я бурно кончаю, но уже через несколько мгновений расслабляюсь в ее объятиях.
– Ты больше не можешь этого делать, – говорит она, вытирая ладонью пот с лица.
– Не могу делать что? – спрашиваю я, не выходя из нее, потому что мне слишком нравится быть внутри ее киски.
Вайолет практически вжалась в матрас, но не торопится спихивать меня с себя.
– Я не смогу больше заставить тебя кончить?
– Ты больше не можешь трахать меня без презерватива.
– Почему? – ухмыляюсь я.
– Потому что у тебя может быть ЗППП[16].
– Нет, – хмурюсь я. – Я сдаю анализы, и я не идиот.
– Конечно. – Она протягивает руку и проводит ею по моему подбородку. – У меня ужасно болит голова.
– К счастью для тебя, у меня есть средство против головной боли. – К сожалению, я вынимаю член из ее лона и встаю с кровати, но тут же будто вхожу в транс.
Ее киска чертовски пленительна, особенно когда я вижу, как из нее сочится моя сперма. Эта картина не позволяет мне уйти. Я возвращаюсь обратно к кровати и вхожу в Вайолет двумя пальцами, а она приподнимается на локтях и наблюдает за мной.
– Мне больно, – говорит она, пытаясь оттолкнуть мою руку, когда я снова начинаю поглаживать ее клитор.
– Мне чертовски жаль.
Ее тело – как инструмент, на котором я с наслаждением играю.
Я наблюдаю за тем, как дрожат бедра Вайолет и как она цепляется пальцами за простыни, а на ее ключицах выступают капельки пота.
Свободной рукой я задираю ей футболку и, обхватывая грудь, щипаю за сосок. Не сильно, но достаточно для того, чтобы тот затвердел.
– Грей, – выдыхает Вайолет. – Я не могу.
– Нет, можешь. Только что ты кончила уже во второй раз.
Что-то происходит со мной, когда она вот так сокращает мое имя, но я пытаюсь игнорировать теплое чувство, появляющееся в моей груди. Еще несколько оргазмов пойдут ей на пользу, а затем она примет обезболивающее, чтобы снять головную боль, и, возможно, выпьет воды.
Тренер постоянно читает нам лекции об обезвоживании и необходимости пить воду, потому что наши тела похожи на храмы.
Кончив, Вайолет отбрасывает мои руки и отодвигается к противоположному краю кровати. Наблюдая за этим, я думаю лишь о ее идеальной попке. Я ползу за ней и, садясь верхом на ее ноги, шлепаю по округлой бледной заднице. Мою руку, особенно костяшки пальцев, пронзает боль, и я думаю, что мне наверняка придется провести неделю на больничном, прежде чем возвращаться к играм. Не говоря уже о тренировках.
Черт, я отвлекся.
На коже Вайолет проявляется красный отпечаток. В какой-то момент я осознаю, что она не издала ни звука за это время, потому что уткнулась лицом в подушку.
– Ви? – прищуриваюсь я, но она не отвечает, будто превратилась в статую.
Меня захлестывает незнакомая эмоция, которая вызывает в моем горле странную боль. Беспокойство? Мне кажется, я никогда не испытывал ничего подобного в отношении другого человека, и для Вайолет такая реакция настолько нехарактерна, что я остаюсь в растерянности.
Отстранившись, я укладываю неподвижную Вайолет на спину. Повернув ее к себе лицом, я замечаю, что из-под прикрытых век по ее щекам стекают слезы.
Что их вызвало?
– Вайолет, что случилось?
– Ничего, – отвечает она, закрывая лицо подолом футболки.
Я убираю ее руки от лица и опускаю футболку.
– Выкладывай.
Вайолет наклоняется вперед и прижимается лбом к моему плечу.
– Мне просто это не нравится… Навевает плохие воспоминания.
В шоке от ее ответа я прищуриваюсь. Кто-то другой шлепал ее так, что оставил неизгладимое и негативное впечатление?
Вайолет берет меня за руку, а затем садится ровнее. Выражение ее лица становится будто каменным, когда она снова смотрит мне в глаза.
– Неужели так плохо иметь какую-то черту, за которую нельзя заходить?
– Да, – говорю я. – Тебе нельзя со мной спорить.
Вайолет прищуривается, и я понимаю, что как бы мне ни нравилось выводить ее из себя, похоже, шлепки для нее – очень щекотливая тема.
– Если ты не расскажешь мне о том, что случилось, – говорю я, наваливаясь на нее всем своим весом, – то тогда это послужит для меня дополнительным мотивом устранить причины, вызывающие у тебя негативные эмоции.
– Это грязно! – вскрикивает она, толкая меня в плечо. – Отпусти меня!
– Нет, пока ты не расскажешь мне больше.
– Моя учительница танцев шлепала нас, когда считала, что мы в чем-то провинились. – Лицо Вайолет становится красным, и она отводит глаза.
– Голыми? – спрашиваю я, сжимая губы.
– Нет.
– С сексуальным подтекстом?
– Грейсон!
– Грей, – поправляю ее я, и она удивленно смотрит на меня.
Я пожимаю плечами, изображая беззаботность.
– Ви и Грей. А что, по-моему, звучит неплохо.
К счастью, она опускает взгляд, и я встаю с кровати. Мы вернемся к этому в другой раз, но я в восторге оттого, что получил ответы хотя бы на какие-то свои вопросы. Чудовищный учитель танцев, которая шлепала своих учениц в качестве наказания.
Вайолет испытывает при этом стыд, хотя две эти вещи всегда должны идти рука об руку.
Но это точно не когда Вайолет была…
– Сколько тебе было лет?
– Десять, – отвечает она, снова закрывая лицо руками.
Я хмурюсь, понимая, что в таком случае это точно делалось не для удовольствия. У моей мамы тоже имелись свои способы наказания, но они были разнообразными и неожиданными. Мне казалось, что она пыталась выбить меня из колеи, а не причинить боль. А вот мой отец всегда делал мне больно. Так он напоминал мне, что у меня нет права на ошибки.
Выпив обезболивающее, Вайолет проскальзывает в ванную. Пока она проходит мимо, я пялюсь на ее задницу. От моего взгляда не ускользает ее хромота и неровное покачивание бедрами.
В какой-то момент от раздумий меня отвлекает уведомление телефона. Я беру его в руки и открываю сообщение.
Ребекка: Все готово к публикации, Роук одобрил.
Я сглатываю и бросаю взгляд в сторону закрытой двери.
Теперь назад дороги нет.
Глава 33Вайолет
Для завтрака организаторы экскурсии зарезервировали один из конференц-залов отеля. В огромном помещении собралась толпа студентов, которые, выстраиваясь в линию у шведского стола, набирали еду на тарелки, а затем возвращались к своим столикам. Однако я не обращаю на них внимания, поскольку ищу Уиллоу.
Я так и не написала ей вчера вечером, и из-за этого меня мучает чувство вины. Правда, оно немного ослабевает, когда я вижу, что она смеется, сидя рядом с Ноксом и Амандой.
Грей останавливается рядом со мной.
Было несколько неожиданным обнаружить, что ему приятно, когда я так его называю, да и вообще, в последние дни между нами происходят странные, но приятные события. Например, он предложил мне перемирие, чего я от него никак не ожидала.
– Голодна? – спрашивает он, и я поднимаю на него взгляд.
– Немного.
– Займи столик, а я принесу нам что-нибудь, – улыбается Грей, но я уже направляюсь к буфету.
– Я наложу себе сама.
– Ви. – Он хватает меня запястье.
– Грей. – Я прищуриваюсь, глядя на него. – У меня напряженные отношения с едой, ясно? Не спорь со мной по этому поводу.
Сначала Грейсон оценивающе рассматривает меня, а затем выражение его лица говорит об озарении. Кивнув, он наконец отпускает мою руку, но следует за мной к буфету. У меня возникает чувство, что он внимательно следит за моим выбором блюд.
– Ты снова хочешь начать танцевать?
– Что? – напрягаюсь я.