– Если это не так, то теоретически ты можешь есть все, что захочешь. – Он пристально смотрит в мою тарелку. – Но вместо этого на завтрак у тебя аналог кроличьего корма.
Я хмыкаю.
Начать ходить на водную терапию – это все равно что тыкать пальцем в небо. Из-за этих процедур я наверняка влезу в долги, но, черт возьми, я все равно готова рискнуть и попробовать. Я не позволю себе растратить силы или расслабиться. К такому решению я пришла где-то посреди этой ночи. Лучше я открою несколько кредитных карт, чем забуду о танцах. К черту последствия.
– Я не теряю надежды, – отвечаю я Грею, и он издает странный стон.
Я останавливаюсь и смотрю на его все еще влажные темно-русые волосы, голубые глаза и полные губы. Несколько прядей из его стрижки в стиле андеркат [17] ниспадают на его лоб. Когда он поджимает свои потрясающие губы, его челюсть напрягается, и прямо сейчас от него исходит волна недовольства, хотя я не знаю, чем она вызвана.
– Ты собиралась рассказать мне об этом? – спрашивает он, и я качаю головой.
Я уже говорила, что не собираюсь рассказывать о своем самом сокровенном страхе или надеждах тем, кому все равно. В глубине души я знаю, что Грейсону наплевать на мои проблемы, он не способен на сочувствие. Мы враги.
Как он сказал вчера – это перемирие является временным. Оно лопнет, как только мы вернемся в кампус.
Зачем мне сейчас завязывать с ним какие-то доверительные отношения, если я знаю, что позже он этим может только навредить мне.
Я беру тарелку со своим завтраком и направляюсь к Уиллоу. Моя головная боль отступает, но мышцы все еще болят, и я чувствую себя странно бодрой даже без кофе.
Возможно, это из-за того, что Грейсон заставил тебя кончить еще до того, как ты проснулась?
Он спросил, хороший ли сон мне приснился? Несмотря на очевидный сарказм, когда я полностью проснулась, то поняла, что физиологическая реакция моего тела была обусловлена не сном, а действиями Грейсона. Не могу сказать, что мне не понравилось такое пробуждение, просто я считаю, что это слишком собственническое поведение. Однако необходимо признать, что Грейсон по своей натуре является собственником. Такой уж он человек.
– Доброе утро, – скрипучий голос Уиллоу сменяется ее самодовольной ухмылкой. – Как спалось?
– Ты меня бросила, – хмурюсь я.
Она смеется и наклоняется ко мне через стол.
– Сначала мы танцевали вместе, но потом я решила передохнуть. А когда мне захотелось уйти, я не смогла тебя найти. Я думала, это ты бросила меня.
Я искоса смотрю на нее, понимая, что мои воспоминания о прошлой ночи довольно туманны. Видимо, мне придется поверить ей на слово.
Я смотрю через весь зал на Грейсона, который накладывает еду в свою тарелку. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы следить, чем собираюсь завтракать я, и не позаботился о себе.
Внезапно он достает из кармана телефон и, поставив тарелку обратно на стол, выходит из зала.
– Земля вызывает Вайолет, – говорит Аманда, и я резко оборачиваюсь, чувствуя, как пылает мое лицо, а желудок бурлит от голода.
– Ой, простите.
– Ты в порядке?
– В порядке.
Я умею подавлять боль и контролировать свои эмоции, поэтому, не показывая беспокойства, медленно поедаю свой завтрак.
К нашему столику подходит Стил и садится рядом со мной.
– Привет, Вайолет, – ухмыляется он.
Я все еще злюсь на него за то, что он пошел на поводу у Грейсона и позволил втянуть себя в эту глупую шутку, которая могла мне навредить и усугубить ситуацию. Если это вообще возможно.
Вероятно, Стил действительно хотел передо мной извиниться, а Грей решил все переиначить. Я не уверена в своих предположениях, поэтому продолжаю молча есть, не обращая внимания на Стила.
Закончив с завтраком, я отношу свою тарелку и, купив кофе в одном заведении при отеле, возвращаюсь в номер. Грейсон все еще не вернулся, а моя голова все еще болит.
Выпив одну таблетку обезболивающего, я ставлю стакан с кофе и телефон на тумбочку, а затем ложусь на кровать, на которой мы не спали.
Мой телефон тут же начинает вибрировать, и, вздохнув, я тянусь за ним.
Я готова поставить на то, что мне звонит либо телемаркетолог, либо моя мать, потому что номер телефона звонящего скрыт.
– Алло.
Секунда молчания.
– Алло, – повторяю я.
– Вайолет Рис? – спрашивает женщина, чей голос звучит довольно профессионально, но абсолютно мне незнакомо.
Мне сразу становится ясно, что она не собирается мне что-то продавать или уговорить продлить гарантию на автомобиль.
– Это она, – осторожно отвечаю я. – С кем я говорю?
– Марта Сантос, – отвечает женщина. – Я помощник сенатора Деверо.
От неожиданности я так резко вскакиваю на кровати, что кажется, будто комната передо мной начинает кружиться. Зажмурив глаза, я стараюсь удержать свой завтрак в желудке.
Какого черта ему от меня нужно?
– Э-э… хорошо, – отвечаю я. – Чем я могу вам помочь?
– Грейсон сообщил нам, что вы тоже учитесь в университете Краун-Пойнт.
Я прикусываю губу, но заставляю себя разжать зубы.
– Да, – отвечаю я и ничего не могу поделать со своим тоном, когда уточняю: – Вообще-то я учусь там с первого курса.
– Видите ли… – на мгновение она замолкает. – Мы не ожидали, что столкнемся с такими… трудностями.
Я не отвечаю, потому что, черт возьми, не знаю, что должна сказать на это. Разве я виновата, что они отправили Грейсона в тот же университет, в котором учусь я.
– Дело вот в чем, Вайолет. Мы считаем, что Грейсону будет лучше, если его не будут отвлекать от учебы. Его основная цель – получить место в Национальной хоккейной лиге. Он говорил вам об этом?
– Нет, – шепчу я.
– Что ж, ходят слухи, что вы двое связаны романтическими отношениями. Уверена, вы знаете, как слухи могут навредить человеку. Особенно если учесть, что они не исчезают в интернете навсегда, правда, дорогая?
Я знаю, что есть вещи, которые нельзя изъять из интернета. Знаю, что на его просторах хранятся видео, где я делаю Джеку минет, и статья, очерняющая наши с Грейсоном имена.
Но, кроме этого, в Сети есть еще одна статья полугодичной давности, авторство которой тоже не принадлежит мне. СМИ активно освещали этот материал в течение суток. Содержание статьи сводилось к информации о том, что сын сенатора сел за руль в нетрезвом состоянии, стал участником дорожно-транспортного происшествия и избежал наказания. Вскоре после этого газета выпустила статью с извинениями, а меня заставили замолчать, но то, что попало в интернет, останется там навсегда.
В те дни произошло слишком много событий. Я получила травмы, была полубезумна от обезболивающих препаратов, мою ногу загипсовали, а мое будущее казалось безнадежным. Грейсона выпустили из камеры еще до того, как меня вывезли из операционной.
Это было очень хреново.
Я была рада, что кто-то обратил внимание на произошедшее со мной и попытался обвинить в этом Грейсона. Эта ситуация задела меня за живое и, кажется, продолжает задевать.
– Чего вы хотите? – спрашиваю я голосом, похожим на свинец.
– До нас дошли слухи, что, возможно, вы снова сможете танцевать, – говорит Марта, прокашлявшись. – Это правда?
Я замираю, а моя рука почти по собственной воле скользит вниз.
– Не знаю, – отвечаю я, крепко обхватив свою икру. – Возможно.
– Страховая компания очень щепетильна в таких вопросах, но, если вам потребуется физиотерапия или операция, мы готовы вам помочь. Ведь ваша мама стеснена в деньгах, не правда ли? – не услышав от меня ответа, Марта продолжает: – Считайте это вложением в ваше будущее.
Я смотрю на стену глазами, полными слез. Они правда заплатят за то, что мне нужно, чтобы начать танцевать? МРТ, водную терапию? Моя боль в нерве может пройти, и я снова смогу выйти на сцену?
Где же Грей?
– Помогите мне, – говорю я еще до того, как мой мозг улавливает тонкий смысл этих слов. – Как…
– Как мы делали это раньше.
– Что…
– Вайолет, – перебивает Марта. – Дело вот в чем. Вам с Грейсоном нужно держаться друг от друга подальше. Нам все равно, как вы это сделаете. Он отвлекается, и это подтверждает даже его тренер. На вчерашней игре он был сам не свой, и единственный фактор в его жизни, способный вызвать подобное изменение, – это вы. Его будущее очень важно.
По моей щеке катится нечаянно пролитая слеза. Я действительно подтолкнула его к драке; и Марта права, я отвлекаю его.
Сейчас мои мечты болтаются у меня перед носом, как морковка на палочке.
Важно не только его будущее, но и мое.
– Хорошо, – отвечаю я, потому что если не сделаю этого, то никогда себя не прощу.
Если я не буду снова заниматься балетом, то просто сгорю.
– Я пришлю вам чертовы счета.
– Хороший выбор, – говорит Марта и кладет трубку, а мне остается только гадать, не заключила ли я только что чертову сделку с дьяволом?
Я отбрасываю телефон в сторону. Мгновение спустя дверь открывается, и в номер входит Грейсон.
– Раздевайся, – говорит он, увидев меня на кровати.
– Мы скоро уезжаем, – возражаю я, но он лишь ухмыляется.
– Автобус отправляется через час, у нас достаточно времени. – Он поднимает брови. – Давай, Ви. Временное перемирие и все такое. Это самая приятная сторона меня, которую ты сможешь увидеть.
Я сглатываю, потому что это правда, просто он сам еще не знает об этом. Так что мне становится не так уж и сложно встать и спустить с себя штаны.
Грейсон стоит у кровати и молча наблюдает за моим маленьким шоу. В этот момент я сажусь обратно и снимаю с себя футболку, а затем расстегиваю бюстгальтер и стягиваю его вниз. Прохладный воздух касается моих сосков, и они мгновенно становятся твердыми. Я откидываюсь назад и поднимаю руки над головой. Взгляд Грейсона темнеет, когда он видит, как я раздвигаю ноги. Он тут же начинает срывать с себя одежду. И пока он направляется ко мне, я смотрю на его твердый член.