Все единодушно поддерживают сенатора, соглашаясь с талантом его сына, умом тренера и способностями команды.
Я потираю свои вспотевшие ладони, понимая, что даже здесь, в этой стеклянной ложе, до меня доносится энергия толпы и ее волнения.
Мои нервы на пределе, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы усидеть на месте.
К Грею присоединяются Нокс и Стил, а Майлз занимает свою позицию у ворот. Я задерживаю дыхание, когда Грей получает шайбу. Один из «рыцарей» грубо толкает Грея, и тот падает навзничь, но под ворчание сенатора быстро поднимается со льда и снова бросается за шайбой. Он успешно завоевывает ее и, продвинув в зону «Рыцарей», готовится к удару, целясь в левый верхний угол ворот, – но вратарь ловко ловит шайбу в воздухе и передает ее своему товарищу по команде. «Рыцари» немедленно начинают атаку на наши ворота, но Майлз блестяще парирует все три удара противника.
Мое сердце замирает, когда я замечаю на табло, что до завершения игры остается лишь несколько ценных секунд. В итоге Нокс забрасывает решающую шайбу: он имитирует намерение нанести удар, обманывая таким образом вратаря «Рыцарей», после чего легко подбрасывает ее и посылает между открытыми ногами соперника.
Стадион взрывается криками и аплодисментами, и лед немедленно заполняется остальными игроками «Ястребов». Они бьют в плечи Нокса и Майлза и радостно прыгают, празднуя столь необходимую им победу.
Я наклоняюсь вперед и вижу, как сенатор принимает поздравления от своих друзей, будто это он выиграл этот матч. Он упоминает что-то о своих врагах и о вербовке своего сына, а затем машет рукой в сторону двери.
Когда все они уходят, телохранители Деверо следуют за ними, а дверь закрывается, издавая глухой звук запирающегося замка.
Они заперли нас с мамой в этой ложе.
Глава 46Грейсон
– Деверо! – окликает меня тренер, и, остановившись на полпути к стеклу, я поворачиваюсь к нему спиной.
Я направлялся к трибуне, на которой сидела Вайолет. Она исчезла посреди третьего периода и не вернулась на свое место, как и Уиллоу.
Нокс, стоящий позади меня, хмурится, но продолжает двигаться к дверям.
Что ж, справлюсь своими силами.
Только вот тренер, вопреки моим ожиданиям, хлопает меня по руке и жестом призывает следовать за ним. Отделавшись от журналиста, мы заходим в лифт и едем в абсолютной тишине, пока наконец тренер не обращает на меня свой взгляд.
– У тебя есть природное обаяние, – говорит он. – Используй его.
Я киваю.
У меня нет времени на эти разговоры, однако этот вопрос затрагивает мое будущее. На сегодняшней игре присутствует рекрутер, который хотел побеседовать со мной после матча, а тренер ведет себя так, будто это чертовски важно. Поэтому я подавляю свои переживания по поводу Вайолет и следую за ним по коридору к офису рекламного агента. Он уже находится там и, стоя у стола, наливает кофе в чашку, после чего, обернувшись, протягивает ее…
Моему отцу.
Я хмурюсь, но пытаюсь сдержаться и не показывать своего отвращения. Наш утренний телефонный разговор был довольно резким, и я планировал послать его к черту. Я думал, что после этого мы с Вайолет уедем в закат и притворимся, что ничего из этого дерьма никогда с нами не происходило.
Видимо, я выдавал желаемое за действительное.
– А, Грейсон, – замечает меня отец.
Должно быть, человек, который стоит рядом с ним, и является рекрутером НХЛ, потому что вряд ли мой отец стал бы тратить свое время на кого-то еще.
– Хорошая игра, сынок, – замечает он.
– Спасибо, – отвечаю я, заставляя себя улыбнуться.
Обаяние давалось мне легче, пока я не узнал, что за демонов он держит рядом с собой. Но тем не менее я выпрямляюсь и захожу в кабинет, а тренер Роук следует за мной.
– Да, игра впечатляет, – говорит рекрутер. – Я Тим Монро из «Бостон Брюинс».
У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что это не просто рекрутер, а гребаный тренер одной из лучших команд лиги.
– Приятно познакомиться с вами, сэр.
– Хет-трик на высоком уровне, – ухмыляется он. – Ты добьешься успеха, если, конечно, твой послужной список останется незапятнанным.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я не могу не заметить густые светло-русые волосы, безупречно гладкую кожу, аккуратно подстриженную бороду и острый взгляд тренера Брюинса.
Интересно, сколько еще игроков он отсматривал лично.
Тренер Роук подталкивает меня ногой, намекая, чтобы я спустился со звезды на землю и ответил.
– Мой послужной список будет чист, сэр, – обещаю я, и Тим кивает.
– Хорошо, – отвечает он, пожимая мою руку, а затем поворачивается к моему тренеру. – На пару слов?
После того как они выходят за дверь, агент, бормоча что-то невнятное, следует за ними, оставляя меня наедине с отцом. Но когда дверь за ними мягко закрывается, лицо отца искажается.
– Черт возьми, что это было? Ты что, новичок? – рычит он.
– Прости? – Я поднимаю бровь.
– Ты должен был пробиваться в НХЛ, а когда появилась такая возможность – не можешь вымолвить и слова. Разве я так тебя воспитывал?
Ого.
Полагаю, он воспринимает наши отношения именно так, как сейчас сказал.
Иногда человеку за всю жизнь подворачивается лишь один-единственный шанс, способный привести тебя к успеху. Но если он им не воспользуется, эта возможность может исчезнуть навсегда. В конце концов, так произошло и с моим отцом. Он не упустил свой шанс с моей матерью и припер ее к стенке, потому что иначе она бросила бы его, не переступив порога церкви. Хотя последнее не имеет большого значения, ведь она все равно нашла способ бросить нас обоих. Отцу также удалось использовать предоставившийся шанс на пути к своей политической карьере. Он просто ухватился за возможность, которая появилась на его пути.
Но у меня впереди есть еще целый год, чтобы произвести впечатление на рекрутера. К тому же не факт, что Тим Монро собирается завербовать меня именно сейчас. Скорее всего, он подождет и посмотрит, насколько я вырасту как игрок, а также смогу ли удержаться и не попасть в газеты по причинам, которые не связаны с хоккеем.
Лишь тогда моя фамилия попадет в его черновик. Но вполне возможно, что в это время меня захочет заполучить кто-то другой.
– Ты позорище, – усмехается отец. – Но скоро ты научишься быть настоящим мужчиной.
– Что это значит? – спрашиваю я, чувствуя, как по моей спине пробегает холодок.
– Хорошо отыграй свою роль, и я покажу тебе, – говорит он, задирая подбородок как раз в тот момент, когда два тренера возвращаются к нам.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь стереть свои эмоции, которые всегда вызывает во мне мой отец, – и улыбаюсь им. Тим Монро говорит нам несколько любезностей, а на прощание пожимает руки мне и отцу. Публицист следует за ним, а тренер Роук несколько минут просто переводит взгляды с моего отца на меня. Наконец он будто на что-то решается и поворачивается к сенатору лицом.
– Сенатор, позвольте мне прояснить одну вещь.
Мой отец удивленно поднимает бровь, а я пытаюсь припомнить, когда в последний раз с ним говорили так, будто он сделал что-то плохое. Это позволяли себе лишь я и моя мать. Он стал слишком уверенным в себе, потому что увлекся властью и окружил себя людьми, которые всегда и во всем с ним соглашаются.
– Я уважаю ваш авторитет, но вы не будете указывать мне, как управлять своей командой и просить отстранить моего лучшего игрока перед одной из самых важных игр…
– Со всем уважением, Роук, но я понятия не имею, о чем ты говоришь, – хмурится мой отец. – Как раз сегодня утром мы говорили с Грейсоном о том, что ему стоит отдавать игре больше сил.
– Тогда у нас проблемы, сенатор, – сердито смотрит на него тренер Роук. – Потому что сегодня утром кто-то позвонил мне и представился вами.
Я сглатываю, предполагая, что это мог быть преследователь Вайолет. Теперь они знают, что Вайолет не живет в своей квартире и добраться до нее не так просто, как раньше. Возможно, он просто пытается отыскать ее, а этим звонком решил насолить мне. Замаскировать свой голос не так-то просто, для этого необходимы соответствующие навыки.
– Это действительно проблема, – отвечает отец, а затем быстро отправляет кому-то текстовое сообщение и убирает телефон обратно в нагрудный карман. – Я уже велел своим людям разобраться с этим.
– Отлично, – говорит тренер и смотрит на меня.
– Наслаждайтесь выходными.
Я выхожу за дверь вслед за отцом, охваченный любопытством, которое смешивается с легким чувством дискомфорта в желудке. Будучи неуверенным в том, что именно он планирует делать или уже сделал, я предпочитаю сохранять молчание, пока мы поднимаемся на лифте и выходим в коридор с ВИП-ложами. Я заметил, как во время игры он наблюдал за мной со своими друзьями из одной из этих лож, но меня больше интересовала Вайолет, которая куда-то пропала.
Когда мы приближаемся к ВИП-ложе и человек у двери уступает нам дорогу, в моем животе поднимается беспокойство, но я не слишком удивляюсь, обнаружив там Вайолет в компании другой женщины.
Ее матери?
Вайолет сидит в кресле в углу, подтянув колени к груди, а другая женщина, личность которой пока мне неизвестна, вышагивает перед стеклом. На льду катается заливочная машина, но некоторые студенты все еще сидят на трибунах, не торопясь покинуть стадион. Похоже, это зрители, оставшиеся после игры, потому что мои товарищи по команде уже давно ушли.
Как только мы входим в помещение, женщина у стекла останавливает свою беспокойную ходьбу, а Вайолет вскакивает на ноги.
– Зачем ты втягиваешь в это его? – шипит женщина, но мой отец не реагирует.
Какое-то мгновение он просто смотрит на нее, а затем кивает своему охраннику, безмолвно отдавая какое-то распоряжение. Судя по всему, это новый сотрудник службы безопасности, так как ранее я не встречал его среди телохранителей, нанятых моим отцом, и даже его имя мне неизвестно. Но, кажется, у него отсутствует моральный кодекс, ведь, подойдя к женщине, он хватает ее за руку и тащит к нам.