В хореографии имеются элементы, над которыми мы продолжаем активно работать, и движения, которые я стремлюсь довести до совершенства. Я чувствую себя в полном порядке, а моя нога во время танца почти не болит; она снова наполнилась силой. Из-за этого на мои глаза наворачиваются слезы радости. Водная терапия оказалась крайне эффективной, несмотря на то, что я прекратила ее посещение из-за недостатка финансов.
Я возвращаюсь мыслями к Авроре. Мне трудно поверить, что родители не стали рассказывать ей о проклятии, ведь в таком случае она бы не поддалась соблазну рассмотреть веретено. Зная о возможных последствиях, она бы не проявила такого чрезмерного любопытства, не протянула руку и не уколола бы палец. Сравнивая себя с ней, я задаюсь вопросом – стала бы я так интересоваться Грейсоном, если бы знала обо всем, что делала и продолжает делать моя мать?
Музыка смолкает неожиданно быстро, и когда я замираю, мое внимание привлекает отражение в зеркале. Взгляд Мии пересекается с моим, и я с изумлением смотрю на то, как ее лицо озаряет радостная улыбка.
– Будто ты никуда не уходила, – мягко говорит она, и я сияю от комплимента. – Твой танец воистину прекрасен. Тебе следует еще немного поработать над отдельными элементами, но в остальном… – Она качает головой. – Знаешь, я бы с удовольствием рассмотрела тебя на партию Одетты.
К ней я и готовилась перед аварией.
– Возможно, однажды я станцую в образе белого и черного лебедей, – пожимаю я плечами, но Мия хмурится.
– Вряд ли балет Краун-Пойнт снова будет ставить это.
Я опускаю голову, не в силах сказать ей, что не собираюсь оставаться в одной и той же труппе на протяжении всей моей карьеры. Если я признаюсь Мии в том, что однажды планирую уйти из Краун-Пойнт, это не принесет пользу никому из нас. На самом деле я чувствую, что обнародование этой информации сейчас только помешает мне.
– В общем, я зашла просто для того, чтобы немного поговорить с тобой о «Спящей красавице», если у тебя есть время.
Я смотрю на часы, чтобы проверить, сколько времени еще могу оставаться в студии, и киваю, потому что мне любопытна цель ее прихода. Оставив Грейсона в зале, мы идем по коридору в еще одну затемненную студию, в которой недавно у нас с Грейсоном был… мое лицо вспыхивает, когда я вспоминаю, чем мы здесь занимались, но я подавляю эти эмоции.
– Балетный коллектив Краун-Пойнт использует постановку «Спящая красавица» в качестве основы для отбора новых участников, – говорит Мия. – Это способ привлечь в труппу новую кровь, ведь большинство студий проводят подобные открытые прослушивания по меньшей мере один раз в год в преддверии нового сезона. Для этого балета мы пригласили нового хореографа, но, я думаю, ты его знаешь. Шон Мередиан.
Меня охватывает шок, сменяющийся ликованием. Знаю ли я его? Хочу ли я танцевать под его началом? Черт возьми, безусловно.
– Однажды я имела удовольствие с ним встретиться. Моя мать добилась для меня того, чтобы нас представили друг другу после посещения одного из его балетов. Тогда я еще училась в средней школе и была уверена, что выставила себя полной дурой, вручая ему запись моего танца, но как об этом узнала ты?
– Хочешь верь, хочешь нет, – хихикает Мия. – Но раньше ты не упускала случая поговорить о нем.
– Да, ты права.
Особенно в окружении других девушек, ведь среди танцовщиц существует высокая конкуренция. Несмотря на дружеские отношения между некоторыми танцовщицами, стремление обойти друг друга и достичь лидирующих позиций является обыденным явлением, и хвастовство среди нас – это нормально.
– Летом мы проводим интенсив [24], – добавляет Мия. – Я уверена: ты бы отлично с ним справилась и восстановила свою выносливость. А после домашних выступлений мы отправимся в гастрольное турне по всей стране.
Кивая в знак согласия, я воздерживаюсь от напоминания, что у меня уже был подобный опыт, ведь я уже выступала в составе труппы. Однако возможность стать ведущей примой и мое стремление к этому были утрачены еще до открытия сезона. Из-за аварии мне так и не удалось выступить перед аудиторией.
– В общем, я просто хотела рассказать тебе о Шоне и открытом прослушивании. Я с нетерпением жду, что ты покажешь себя с лучшей стороны.
Потому что я конкурентоспособна. Мия уже дала мне понять, что за место солистки мне предстоит не только соперничество с девушками из Краун-Пойнт, что само по себе непросто, так как я знаю большинство из них, – но и с любой другой девушкой, желающей стать примой.
– Спасибо, – бормочу я. Кивнув, Мия оставляет меня одну в пустой студии, а ведь мы даже не включали свет.
– Интересная встреча, – произносит Грей, прислонившись к дверной раме и засунув руки в карманы.
– Мия, – тихо говорю я. – Она… интересный человек.
– Похоже, она присматривает за тобой.
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Может, ей просто в труппе нужен… знакомый человек, которому она может доверять?
Но я не хочу быть ни тем ни другим. Я хочу быть той, с кем желают работать хореографы, но думаю, дружба с ней пойдет мне только на пользу.
Грей пожимает плечами, а затем выпрямляется.
– Ты голодна? Я пойду перекушу. Могу принести что-нибудь тебе. Что ты хочешь?
– Индейку в тесте из того ресторана на углу, – оживляюсь я. – И картошку фри с энергетиком.
Я останавливаюсь прямо перед ним и протягиваю руку, чтобы сжать край его рубашки.
– Ты помнишь эту комнату?
Порезы, которые он тогда нанес мне, были недостаточно глубокими для того, чтобы превратиться в шрамы. Мне будет грустно, когда они исчезнут.
Грейс обхватывает пальцами мой подбородок и прижимается губами к моим. Я обнимаю его, а этот поцелуй будто проходит сквозь меня, как электричество. Как ему это удается? Любое его прикосновение делает меня чертовски влажной.
Он проникает языком между моих приоткрытых губ, пробуя меня на вкус, а затем хмыкает и отходит назад.
– Я скоро вернусь, – обещает он. – И как только ты закончишь репетировать, мы можем вернуться в эту комнату.
Я улыбаюсь, и мы расходимся в разные стороны: он к выходу, а я в студию, которую арендовала. Подойдя к колонке, я включаю свою музыку, однако теперь из динамиков льется не та композиция, которая была предназначена для моих репетиций, а тихие звуки сольной партии из совершенно другого балета.
Ознакомившись с названием произведения на экране телефона, я с изумлением понимаю, что оно мне незнакомо. И хотя мое тело инстинктивно воспроизводит нужные движения, я убеждена, что не исполняла их раньше, а лишь наблюдала за исполнением фрагментов этого балета кем-то другим.
«Жизель». Этот балет можно охарактеризовать как трагедию, а от музыки, льющейся из динамиков, мое сердце стонет.
Сама не знаю почему, я перезапускаю мелодию и, отойдя от колонки, встаю посреди зала, чтобы увидеть свое отражение в зеркале. Затем я закрываю глаза, позволяя мышечной памяти взять верх, и начинаю выполнение хореографии, которой не обучалась. Темп музыки нарастает, и вот я уже вращаюсь и прыгаю по всему залу. На мгновение мне чудится, что тяжесть и неопределенность моего будущего будто спадают с моих плеч, однако внезапно мои пуанты за что-то цепляются, и я спотыкаюсь.
Неожиданно рядом со мной оказывается Грей и ловит меня, не позволяя упасть.
– О, – задыхаюсь я, хватаясь за его руки. – Прости.
– Это не тот танец, над которым ты работала весь день, – замечает он.
– Нет, это не он, – подтверждаю я и выпрямляюсь. – Я вообще не уверена, откуда знаю эти движения.
– Интересно. – Он удивленно приподнимает брови и упирает руки в бока.
– Эта музыка была в моем плей-листе, – объясняю я. – После «Спящей красавицы».
– Интересно, – повторяет он, глядя на меня с любопытством.
У меня складывается впечатление, что я что-то упускаю. Мне следовало бы испытывать волнение от успешного воспроизведения танцевальных движений, однако я ощущаю некоторую тревогу, ведь у меня нет воспоминаний о том, как я осваивала эту хореографию. Возможно, я просто придумала целый танец под трогательную музыку.
– Из какого балета эта мелодия?
– А что с едой? – я меняю тему, глядя на Грейсона через плечо.
– Я решил заказать доставку, – отвечает он. – Ее скоро привезут. Ви, балет.
– «Жизель», – отвечаю я, придвигаясь к нему ближе. – Романтическая трагедия.
– И о чем она?
– Доверчивая простолюдинка влюбляется в дворянина, который скрывает, что богат. – Я провожу ладонью по его руке. – Он обманывает ее, заставляя думать, что он такой же, как она.
– Ви… – глядя на меня, Грей прищуривается.
– В конце концов его обман раскрывается, – продолжаю я. – И бедная Жизель умирает.
– Умирает? – Он хмурит брови.
– Но это только первый акт, малыш. – Отворачиваясь, я качаю головой. – Она превращается в лесное привидение. Становится одним из многих существ, которые заманивают мужчин в лес, чтобы танцевать с ними до тех пор, пока те не умрут. Но когда этот дворянин попадает в ловушку и Жизель танцует с ним, она решает оставить его в живых. Как ты думаешь, подобный поступок – это любовь?
– Не знаю.
– Я же уже подсказала тебе ответ, – хмурюсь я. – Это трагедия.
– Но ты не объяснила мне, откуда знаешь эти движения.
– Я их придумала, – говорю я и отхожу к колонке, которая на репите воспроизводит одну и ту же мелодию.
Снова включая музыку из «Спящей красавицы», я занимаю позицию в центре зала.
– Я уверена, что придумала.
Глава 51Грейсон
Внешне может показаться, что Вайолет выполняет все движения с легкостью, ведь ее лицо излучает спокойствие. Однако я замечаю, какие усилия она прилагает к каждому хореографическому элементу и как напряжены ее мышцы. Несмотря на все трудности, она не останавливается, и к тому моменту, как нам приносят еду, ее купальник становится влажным от пота, а волосы липнут ко лбу.