й узкий коридор.
Мы приближаемся к винтовой лестнице, которую она легко и быстро преодолевает. Я же поднимаюсь медленнее и с большой осторожностью, но не из-за страха, а скорее из-за усталости, настороженности и разочарования в себе.
Почему я не заметила в ней этого раньше? Я без проблем могу разглядеть демонов Грейсона, так почему не ее?
Когда я вошла на кухню, мое внимание сразу же привлек открытый люк в полу. Но Мия, не дав мне шанса заглянуть внутрь, тут же закрывает его и накрывает ковриком. В этот момент мне приходит мысль, что если бы она решила спрятать меня там, то я пропала бы навек.
– Я унаследовала этот домик от своего двоюродного деда. Он часто хвастался, что под домом проходит туннель с железной дорогой, и утверждал, что прятал там женщин. Мой отец всегда считал его сумасшедшим. – Мия пожимает плечами. – Учитывая его пристрастие к алкоголю и табаку, трудно сказать, где истина. – В этот момент я чувствую, как по моей спине пробегают мурашки. – Пока мы одни, я хотела использовать это время для того, чтобы поработать над твоей техникой, – продолжает она, указывая на гостиную, центр которой освобожден от мебели: диван придвинут к стене, столы уложены друг на друга, а кофейный столик перевернут и размещен вдоль свернутого ковра.
– Пятая позиция, – приказывает она, и я поднимаю бровь.
– Ты хочешь, чтобы я танцевала?
– Да, – нетерпеливо говорит она. – Давай, займи пятую позицию.
– А что, если я не хочу? – спрашиваю я, складывая руки на груди.
Я вижу, как подрагивают ее брови от гнева, но затем ее лицо смягчается.
– Тогда я позабочусь о том, что ты больше ни для кого не сможешь танцевать, – она смотрит в угол, и я замечаю прислоненный к стене молоток с резиновой рукояткой.
– Ты сломаешь мне ногу?
– Я не хочу прибегать к этому, Вайолет, – говорит она, приподнимая плечи. – Но либо ты танцуешь для Краун-Пойнт, либо ни для кого.
Я вздрагиваю от ее угрозы и выхожу вперед, а Мия кивает и нажимает на какие-то кнопки на стереосистеме, стоящей на полу у стены. Только музыка, звучащая из динамиков, – это не «Спящая красавица», а «Жизель».
– О, ты думала, что так легко отделаешься? – спрашивает она, замечая, как я вздрагиваю. – Разве ты не хочешь показать мне, как хорошо выучила эту пьесу? Ведь я знаю, что ты ездила в Роуз-Хилл, чтобы отточить это произведение с Шоном Меридианом, Вайолет, – она злобно смотрит за меня. – Мне известно, что ты восхищаешься его творчеством, и именно поэтому я привела его к тебе, – она подается вперед и, хватая меня за обе руки, притягивает к себе.
Объятия Мии – последнее место на земле, где я хотела бы оказаться, но ее крепкая хватка не оставляет мне шансов на освобождение.
– Это был мой подарок, а ты решила бросить меня?
– Я уже говорила тебе, что не собираюсь…
– Ложь! – кричит она, отбрасывая мои руки. Сжимая их в кулаки, я отшатываюсь.
– Мать твою, Вайолет, не ври мне, – Мия подходит к стене и, схватив с пола молоток, закидывает его за плечо.
– Я не помню, что произошло, – огрызаюсь я, пялясь на орудие в ее руках. – Ясно? Я не знаю, что случилось в тот день.
Мия качает головой и снова включает музыку.
– Танцуй, – приказывает она, и я неохотно занимаю место в центре комнаты.
Как только я начинаю танец, то осознаю, что хореография не так уж и свежа в моей памяти, хотя всего несколько часов назад Шон показал мне видео, на котором я исполняла эту пьесу. Моя мышечная память подсказывает мне основные элементы, но разум все равно искажает некоторые моменты, которым обучал меня Шон. К тому же мышечная память может ошибаться, ведь я исполняла этот танец всего один раз.
Пока Мия стучит молотком по полу, превращая его в метроном, я, встав на пуанты, пытаюсь сделать пируэт. Но шершавая поверхность деревянного пола, за которую цепляются пуанты, замедляет мое вращение.
– Стоп! – говорит Мия. – Следи за бедром.
Она подается вперед и кладет руку на мое бедро, корректируя позу, а я стараюсь не обращать внимания на то, как по моей коже бегут мурашки от ее прикосновения. Подавляя отвращение, я повторяю движения.
Наконец Мия отступает.
– Хорошо. Так уже лучше. Еще раз.
И так проходит неопределенное количество времени.
Она поправляет каждый недочет в моем танце, заставляя снова и снова повторять неверно исполненные элементы. Так что скоро на моем лбу выступает пот и я начинаю задыхаться. Я не знаю, сколько времени мы проводим в этой комнате, но, вероятно, более часа, потому что я неизбежно спотыкаюсь и, падая, сильно ударяюсь о пол. Я лежу, пытаясь отдышаться. Мия же в этот момент садится на кухонный стул, который притащила с собой. Она не пытается заставить меня встать или продолжить танец, хотя я опасаюсь, что она может это сделать.
– Когда ты собиралась сказать мне, что уходишь из КПБ?
– У меня, знаешь ли, тоже есть к тебе вопросы. – Я поворачиваюсь, чтобы мне было удобнее сесть, и, подтянув колени к груди, обхватываю их руками.
– Спрашивай, – позволяет она и лезет в карман, чтобы достать пачку сигарет.
Я не знала, что Мия курит, поэтому молча смотрю, как она достает сигарету и засовывает ее между губами.
– Давай, Вайолет, – говорит она, прикуривая и выдыхая дым. – Спроси меня.
– Ты следила за мной?
– После того как ты решила принять мое предложение и встретиться с вермонтским доктором, конечно, – она наклоняет голову, прищуриваясь. – Я следила за тобой, потому что должна была убедиться, что ты не принесешь больше вреда, чем пользы.
– А взломы?
– Нет. Хотя я подозреваю, что это дело рук твоего бывшего. Он очень странный тип, не так ли? Джек слишком уж навязчивый и злой, – смеется она. – Это забавно, если учесть, что сейчас ты встречаешься с кем-то на ступеньку выше его в этих эмоциях.
Значит, моими врагами оказались два человека. Мия преследовала меня, а Джек активно пытался разрушить мою жизнь.
– Ты имеешь какое-то отношение к тем статьям?
– К первой – да, – отвечает она, приподнимая плечи. – Твоя мать позвонила мне из больницы в панике и рассказала всю эту гребаную историю. Ты оказалась в операционной, а мальчик сенатора просто ушел от наказания, несмотря на то, что причинил тебе боль и потенциально разрушил карьеру. Ему повезло, что он не нанес тебе более серьезных повреждений, но в любом случае его следовало арестовать.
Мия стряхивает пепел с кончика сигареты, позволяя ему упасть на пол.
В деле Грейсона было много проблем. В частности, в нем отсутствовали убедительные доказательства того, что он находился за рулем в состоянии алкогольного опьянения. Интервал времени, который прошел с момента его ухода с места происшествия, где его видел только один пассажир, до прибытия полиции к его дому, – не сопровождался свидетельствами его вины.
– Я написала эту статью, чтобы выразить тебе поддержку и напомнить, что ты можешь рассчитывать на балетное сообщество. Я надеялась, что они добавят в статью кое-что еще, но… ничего не вышло. Такие слова нельзя выпускать в печать, не запачкав руки.
– Они грязные даже сейчас, – говорю я, и Мия хмурится.
– Наверное.
– И что мы будем делать дальше?
– Ты расскажешь мне, что побудило тебя покинуть КПБ и уйти от меня, а потом мы обсудим, какие у нас есть варианты. – Она наклоняется вперед и смотрит на меня сверху вниз. – Прошу обдумать это, Вайолет. Твоя память не может быть настолько туманной. Кажется, из нее исчез не только один день, но и ночь, которую я бы тоже хотела стереть из своей памяти.
– Полагаю, ты уже и так осведомлена обо всех деталях, – говорю я. – Мне кажется, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Я пыталась вспомнить о событиях, произошедших накануне аварии, но у меня не получалось. Так что, пожалуйста, расскажи мне обо всем сама.
Внезапно Мия подходит ближе и убирает волосы с моего лба. Кажется, когда она касается кончиками пальцев моего шрама, я не могу шевельнуться и даже вздохнуть, ведь благодаря Грейсону совершенно забыла о нем. Его взгляд никогда не задерживается на шраме, будто он его не замечает. Грей видит во мне лишь красоту, но сейчас его здесь нет. А Мия есть.
– Это Шон убедил тебя присоединиться к нему? – шепчет она, прижимаясь носом к моим волосам. – Он скормил тебе какую-то двухминутную тираду и предложил танцевать в АБТ? Ты не должна поддаваться на его чушь, Вайолет. Не в этот раз.
«Жизель» – почти такая же трагедия, как и «Спящая красавица». Обе героини становятся жертвами обмана со стороны людей, которых, как они полагали, знают лучше всего. В результате Жизель погибает, а Аврора погружается на столетие в заколдованный сон, чтобы пробудиться в мире, который является для нее чужим. Кто из них заплатил меньшую цену и кому повезло больше?
– Он ни в чем меня не убеждал, – говорю я. – Что произошло той ночью?
Жизель танцевала с мужчиной, который покорил ее сердце и которому она подарила спасение от неизбежной гибели. Что может быть сильнее этого? Неужели поцелуй принца, разбудившего заколдованную принцессу?
– Ты осмелилась спорить со мной… – стонет она. – Мне неизвестно, что он сказал тебе тогда и сегодня, но он знал, что тебя не возьмут на роль Жизель. Он не ценил твой талант так, как ценю его я. Не считал его твоим врожденным даром. В тот вечер ты сказала мне, что тебе нужно время.
Я стараюсь не отстраняться, когда Мия накручивает мои волосы на свои пальцы, но она не тянет за них, а просто смотрит на светлые пряди.
– Я приехала в Роуз-Хилл, чтобы встретиться с тобой, – еле слышно произносит она. – И ждала тебя у входа в студию, но, увидев меня, ты закричала. Никогда еще я не видела тебя такой злой и обиженной по отношению ко мне. Возможно, я заблуждалась, полагая, что ты сможешь достичь небывалых высот. Такой редкий талант, как у тебя, требовал тщательного развития, и я отдала этому все свои силы. Я воспитывала и вдохновляла тебя, формируя ту личность, которой ты в итоге стала. А что же ты? Решила покинуть меня ради того, чтобы стать одной из его многочисленных солисток, – она усмехается, ударяя себя ладонью по груди. –